Волхв горячился, его бледные щеки покрылись горячечным
румянцем. Таргитай слушал его, раскрыв рот.
— Погоди, — прервал Мрак. — Слов много, а
сути нет. Что предлагаешь?
— Мрак, в существовании киммеров таится загадка.
Царство, основанное на грабеже, не может существовать по воле богов. Боги либо
спят без задних ног, либо посылают нам испытание. Мрак, у тебя чутье! Народ не
охотится, как мы, не пашет землю и не растит хлеб, как поляне, не живет ловлей
рыбы, как дряговичи… Это недосмотр богов!
Мрак засмеялся, запрокидывая голову. Его зубы блеснули как
угроза небу:
— Берешься исправлять?
Олег ответил очень серьезно:
— Боги ничего не делают сами. Только руками людей. А мы
не люди?
Внезапно подул ветер. С востока неслись тяжелые тучи. Края
грозно загибались, словно тучи выставили крутые лбы. В темных недрах пока еще
слабо поблескивали молнии. Олег беспокойно огляделся, но степь была голая, а
кустарник мелковат, заяц не схоронится под такими ветками.
Мрак сказал с отвращением:
— Перестань ежиться! С каганом собрался воевать, а
дождя боишься. Хоть Род сотворил нас из земли, но не размокаем же!
Гроза налетела внезапно. Вдали в Степи встала исполинская
серая стена от земли до небес, перегородив мир, эта стена быстро двинулась к
неврам. Ковыль почти лег в страхе, а сверху обрушилась ледяная вода.
Мрак сидел на куче хвороста. Ливень бил в землю с такой
силой, что фонтанчики грязи подскакивали и шлепались ему на грудь, плечи,
неистовые струи тут же все смывали. Угли зашипели, поднялся пар, черные
головешки раскатило ветром.
— Затаптывать не надо, — проговорил Мрак. —
Таргитай, крылатый конь, вернись на землю. Когда герои кощун шли побивать Змея,
им помогали толпы волхвов, посильнее нашего Олега. В баклажках плескалась живая
и мертвая вода, на случай промашки… Без нее наши головы не прирастут. Герои шли
не зазря! У одного Змей бабу унес, у другого царский трон отобрал, для третьего
приманкой сокровища Змея.
Олег не утерпел, вскочил. Под ним растекалась лужа, Мрак
нахально и намекающе ухмылялся. Таргитай тоже ерзал, втягивал голову в плечи:
ледяная вода сбегала по волосам.
— Мы не герои, — ответил он сердито. — Мы
изгои. Теперь у нас нет своего племени! Значит, все люди — наше племя. А во
всем племени мы должны помогать слабым, а лютого — по башке! Разве не так?
Над головой с треском раскалывалась небесная твердь, вода
хлестала через все щели. Молнии вспыхивали ослепляющие. Ветвистые столбы белого
огня на короткие мгновения соединяли небо с землей.
Мрак присмотрелся, внезапно гаркнул:
— На землю!
Он сам повалился ничком, раскинув руки. Таргитай не понял,
но лег рядом, стараясь забросить на хворост хотя бы ноги. Другая половина тела
сразу же оказалась в воде. Крупные капли били в землю с прежней мощью, грязь
брызгала выше головы. Донесся искаженный шумом дождя голос Олега:
— Не поднимайтесь! Боги не любят, когда кто-то из людей
стоит гордо, не выказывает почтения…
Мрак пробурчал негромко, но Таргитай лежал вплотную,
услышал:
— Боги с дури бесятся… В Лесу по деревьям лупят, по
высоким — в особенности. В Степи видел в прошлую грозу, как молнией дикого коня
убило. Конь чем виноват? Звери свободны от греха.
Рядом грохнуло страшно, зашипело. Оглушенный Таргитай увидел
перед собой столб пара, ударила волна опаляющего жара. Он откатился,
ослепленный и оглушенный. Пахло горелым мясом. Тяжелые струи лупили по затылку,
спине, но вода, в которой очутился, была почти горячей.
Снова полыхнуло, потом страшный треск, рев и грохот начали
удаляться. Таргитай пугливо приподнял голову. В трех шагах еще поднимался пар,
в земле чернела оплавленная дыра, из нее несло гарью. В глубине мелькнуло
красное, словно там прятались раскаленные угли. Вдруг стена падающей воды
истончилась, сквозь нее уже виднелась Степь, дрожащая трава, что припала к
мокрой земле, стойкие кусты с их растопыренными ветвями.
Мрак уже сидел, задумчиво глядя вслед удаляющейся туче.
Волчья шерсть прилипла, и оборотень с его крупными, блестящими под дождем
плечами казался гладко обкатанным водой валуном.
— Не попало, — проговорил он
удовлетворенно. — Знай, лося бьют осенью, а дурней — всегда. Но не
поцелили! Значит, и боги промахиваются. Невр, бывает, попадает в небо, а боги,
выходит, попали… ха-ха!.. в землю. Сам видел, как огненная стрела в землю ушла.
Дождь быстро редел, потом оборвался внезапно, и стена дождя
пошла дальше, очищая Степь от пыли, комаров, прибивая к земле слепней. Олег
оторвал щеку от земли, приподнял голову. Он был в грязи, мертвых стеблях травы,
корешках. Мрак ухмыльнулся:
— Вон Тарх чистый, как медведь под дождем, а ты… А еще
волхв! Помойся в ручье… Правда, туда сейчас нанесло грязи. Тарх, а ты в самом
деле готов потягаться со всем киммерийским каганатом?
— Готов, — сердито ответил Таргитай. Он пугливо
косился на лужу, что возникла на месте черной оплавленной дыры в земле. Видать,
стрела ударила с такой силой, что пробила вглубь на несколько саженей, даже
оперения не видно. Но в самом ли деле кто-то из богов, сидя на небесах, целился
в него, Таргитая?
— Волхв тоже готов, — засмеялся Мрак. —
Дурачье вы! С каганом воевать. Степняков больше, чем муравьев. Но муравьи не
только кусают, но и работают, а степняки только убивают и грабят. Когда они
скачут, земля стонет под копытами их коней, как говорил Степан… Эх, Ящер их
забери со всем каганатом!
От ручья вернулся мокрый, как упырь, Олег. С него бежало в
три ручья, за ним растекалась широкая лужа. Ухмылка Мрака стала шире. Олег
спросил с надрывом:
— Что с нами творится?
Таргитай всполошился:
— Что с тобой?
— Да не со мной, — вымолвил Олег с мукой. Он
досадливо отстранил руки дурака. — С нами всеми!.. Ведь видим же, что
киммеры несокрушимы! Что не нам им сломать рога. Но все равно лезем, лезем на
рожон!
Мрак смотрел на него внимательно:
— Еще не лезем. Можем отказаться.
— Не можем, — простонал Олег. — Не можем, в
этом наша беда. Не потому ли пращуры поглубже в Лес забрались? Перед человеком
всегда стоит роковой выбор: сила или совесть. Но человек в своем выборе не
волен! Не во-лен… За него всегда решает какая-то странная сила… Мы, невры, не
можем выбрать силу, в этом наше вековое проклятье!
Он сел прямо в грязь, сжал ладонями голову, закачался, как
от жгучей боли. Лицо волхва дергалось, словно предвидел страшное.
Мрак разулся, вылил воду из сапог. Таргитай упал на спину,
подрыгал ногами, и вода выбежала из голенищ. Мрак покачал головой, но смолчал.
Лодырь, конечно, но уже не совсем дурак — брякнулся все же на хворост, чтобы не
вывозиться в грязи.
