* * *
На всякий случай я закрыл лицо локтем – боялся, что разобьется стекло; но обошлось. Ворота с грохотом вылетели. От гаража кто-то дал по нашей машине очередь – наверное, прибежал часовой с другого участка. Глупо было бы получить пулю от своих… Но мы уже свернули за угол – и тут же выскочили за уже выбитые ворота комендантского городка. Машина впереди была нам видна, хотя ехала она с выключенными фарами. Но габаритные огни автоматически включаются при включении зажигания, и потому ориентир мы имели. Казионов погнал и не сбавил скорость даже тогда, когда мы въехали в город. Только во избежание риска кого-то сбить часто сигналил.
Я всегда считал, что неплохо умею ездить; по крайней мере, мало кому уступлю. Но с мастером спорта по ралли я тягаться не мог и сразу понял это. Казионов, казалось, умышленно бросал машину в занос, чтобы не терять скорость при крутом повороте, срезал углы, рискуя «встретиться» с транспортом, идущим навстречу, лоб в лоб. Но это быстро сокращало дистанцию с преследуемым, который так ездить не умел. Я уже начал подумывать о том, каким образом мы своим «КамАЗом» сможем остановить другой «КамАЗ». Но здесь следовало или положиться на умение майора Казионова, или же самому стрелять по колесам. Памятуя, что в кузове у нас еще два офицера, я предпочел второй вариант – и опустил со своей стороны стекло, готовясь выставить автомат.
Мы уже почти догнали преследуемого; до него оставалось каких-то тридцать метров, когда перед нашей машиной внезапно что-то ярко блеснуло и послышался звук взрыва, хотя и не сильный. Скорее, это походило на эффект взрывпакета. И осколков не было. Это я еще успел осознать. Значит, преследуемый бандит бросил не простую гранату. А что он бросил, я догадался еще до того, как началось такое… Граната взорвалась перед небольшим поворотом улицы, и все мастерство мастера спорта по ралли не смогло помочь майору Казионову удержать машину на дороге. Конечно, Николай Федорович очень старался, но машина его не слушалась – закрутилась на дороге, поехала задом вперед, пролетела газон, срезая и приминая кузовом густые кусты. А потом задний борт проломил забор частного владения, и мы въехали в кирпичный сарай, своротив его угол. Двигатель заглох.
– Так вот как он работает на дороге, – сказал Казионов с тяжелым и обреченным выдохом. – Суперлубрикант…
Я посмотрел в ту сторону, куда мы должны были ехать. Но преследуемый уже повернул за угол, понимая, что я могу и расстрелять его, если он будет продолжать движение по прямой. Неведомый нам противник, предположительно, представляющий чужой спецназ, не совершил, кажется, ни одной роковой для себя ошибки, которой мы могли бы воспользоваться…
* * *
Удар об угол сарая был сильным. Здание мы основательно развалили – и угол, и часть стены. Я сразу подумал о своих офицерах, что сидели в кузове, и поспешил выпрыгнуть из кабины. Во дворе как раз зажегся свет – видимо, хозяева проснулись от шума, но еще не вышли, а только смотрели из окон, стараясь понять, что произошло. И хорошо, что мешать не стали…
Задний борт был проломлен. Я отогнул угол тента и заглянул в кузов, напрочь забыв о том, что мог бы получить информацию по средствам связи. Капитан Волоколамов сразу за задним бортом пытался привести в сознание капитана Поповского.
– Сильно ударился?
– Через все скамьи перелетел. Что там было?
– Суперлубрикант.
– Я так и подумал. Граната?
– Да.
– Кочергин говорил, что у него тоже такие гранаты есть.
– Сам как? – спросил я, заметив, что Волоколамов стоит как-то неуклюже.
– С ногой что-то. Я за скамью зацепился, потому и не перелетел. Что-то в колене хрустнуло… Ладно, главное – руки целы, значит, летать смогу.
Капитан Павловский застонал едва слышно, а когда окончательно пришел в себя, оборвал стон и поднес руку к голове.
– Лбом в задний борт… – сказал тихо, хрипло, однако «подснежник» даже тихий голос делает внятным. – Хорошо еще, что не затылком и не носом. Нос у меня всегда в первую очередь ломается.
Я хотел сказать пару слов поддержки, но мне помешала автоматная очередь. Краем глаза я заметил, как пули выбили искры из брусчатки, которой был выложен двор.
– Брось ружье, дурак, пристрелю… – донес наушник голос майора Казионова.
Я обернулся. На крыльце дома под светом лампочки стоял мужчина средних лет, голый по пояс, покрытый густой волосяной растительностью. В руках он держал ружье. Увидев, что и мой автомат повернулся в его сторону, бросил ружье перед собой на газон рядом с крыльцом. Я опустил автомат.
– Мерседес, завести сможешь?
В ответ послышался звук стартера. С третьей попытки машина все же завелась. Я подошел к крыльцу.
– Извините. Мы преследовали преступников. Нечаянно влетели в ваш двор. Вам компенсируют убытки. Слово офицера! Можете сослаться на меня. Меня зовут подполковник Апостолов. Обратитесь в антитеррористический комитет. Там будут знать о случившемся. А нам срочно нужно в госпиталь, у нас двое пострадавших.
Я козырнул и пошел к машине, не дождавшись ответа от хозяина дома, который так и продолжал стоять на месте как вкопанный.
Выезжали мы не по дороге, политой суперлубрикантом, а по тротуару и только метров через двадцать вернулись на дорогу, проделав дыру в кустах еще одного газона. Там я попросил Казионова остановиться и пешком вернулся к месту, обработанному препаратом. Подходил осторожно, поскольку не знал, на какое расстояние граната разбросала суперлубрикант. Вскоре я убедился, что разброс был неравномерным. В одном месте у меня заскользила подошва одной ноги, когда я уже шагнул вперед другой. Значит, поверхность обработана не полностью. Граната дает эффект брызг. Но и само скольжение было уже едва заметным. С момента взрыва прошло чуть меньше десяти минут. Видимо, препарату в самом деле не хватало устойчивости. Я добрался до полностью облитого места и даже сделал пару осторожных шажков. Идти было уже возможно. Наш, отечественный суперлубрикант в сравнении с этим был более приспособлен для долговременного использования…
Глава четвертая
1
Генералу я позвонил по дороге к госпиталю. Доложил ситуацию.
– Плохо, что никого не удалось захватить. А тот, что с биноклем лежал? Что за тип?
– Не знаю. Времени, чтобы рассмотреть его, не было – мы сразу бросились в преследование. Мне самому следственную бригаду вызывать, или вы направите?
– Я направлю. И сам приеду. Машину попробуем блокировать на дороге, но, скорее всего, это ничего не даст. Он наверняка уже бросил ее в паре кварталов от вас. Обычное дело…
– Вы, возможно, окажетесь на месте раньше меня. Я сначала в госпиталь.
– Потери большие?
– Один контужен, другой повредил ногу. В ангаре у старшего лейтенанта Солодова пробито осколком бедро; но ему, наверное, уже вызвали врачей. Предполагаю, что капитана Поповского с контузией головы оставят в госпитале. Капитан Волоколамов на своих ногах ходит, хотя хромает. Думаю, останется в строю. Он мне нужен в дельталете и понимает это. На дельтаплане с больной ногой он летать не смог бы, а на мотодельтаплане главное, чтобы руки были целы. А так, если даже в гипс запеленают, мы можем его на руках донести до тележки. Сам дельталет, кажется, осколками не поврежден. Но я только мельком посмотрел. Тщательный осмотр проведу по возвращении.
