— Странно это как-то, территория ведь твоя. Сам говоришь, — с деланым недоумением сказал Сергей.
— Ну моя, — с угрозой в голосе подтвердил Барыба, — и чо теперь, мне братва о каждом пердеже докладывать будет, что ли?
— Так ведь дело в том, что по имеющейся у нас информации и людишки, избившие моих агитаторов, тоже твои были, — спокойным, слегка насмешливым голосом произнес Потапов. — Этих героев, бивших старика и девчонку бейсбольной битой, приметили у тебя в бригаде.
— Треп бестолковый, — категорично заявил Барыба. — Тебе туфту гонят, а ты веришь.
— А мне сдается, что туфту гонишь ты сам, — повысив голос, ответил Потапов. — Твоих мордоворотов описала нам пострадавшая девчонка, и это описание очень подходит двум твоим браткам. К тому же она запомнила часть номера их машины. Ну что ты скажешь по поводу этих аргументов? — спросил Сергей.
К этому моменту лицо Потапова побледнело от ярости, глаза прищурились, взгляд буравил лицо Барыбы.
— Да я поссать хотел на твои аргументы! — резко ответил Барыба, тоже разозленный не на шутку претензиями Потапова. — Мало ли кто на кого похож. И вишневых «восьмерок», у которых часть номера совпадает, в нашем городе тоже до той самой страсти как много.
Потапов, услышав этот ответ, неожиданно ухмыльнулся и произнес:
— Эх, Барыба, в удельные князья метишь, а мозги-то у тебя, как у управдома… Про вишневую «восьмерку» я ведь тебе ничего не говорил. Ты сам раскололся.
На сей раз настала очередь Барыбы прийти в ярость от осознания того, что он «лопухнулся» в простой ситуации, выдав себя.
— Но ты, фраер недоношенный, ты эти ментяровские примочки брось. На понт меня взять хочешь?! — взревел он и подошел вплотную к Потапову.
— Да чего тебя брать-то, ты и так весь на понтах, — съязвил Сергей, — вырядился как петух, да еще цепняк с палец толщиной на себя навесил. Все атрибуты гоблинской романтики. Никакой солидности.
— Что?! — снова взревел Барыба и набычившись ринулся на Потапова. — Да я тебя, падла, урою сейчас здесь, ты у меня кровью всю жизнь ссать будешь…
В следующий момент случилось то, что удивило и напугало многих присутствующих, в том числе и Барыбу.
Потапов молниеносным движением схватил его за лацканы джинсовой куртки и с такой силой рванул на себя, что Барыба, потеряв равновесие, повалился на Сергея.
— Ты, урод! — прохрипел Сергей. — Кончай со мной «на бля буду» разговаривать. Я твою распальцовку вмиг прекращу и твоей жирной мордой всю свою машину вытру…
Очухавшись, Барыба утвердился на ногах и сам схватил Потапова, пытаясь его завалить. Но, несмотря на то что Барыбин весил килограмм на тридцать больше, ничего сделать с Сергеем не смог. Тот по-прежнему держал его железной хваткой.
Послышались резкие щелчки затворов, стволы взлетели на уровень прицела, но стрелять никто не стал. Во-первых, потому что опасались попасть в своих главарей, а во-вторых, потому что Барыба и Потапов почти одновременно крикнули своим людям: «Не стрелять!»
За всем этим с замиранием сердца следила из машины Юля Королева. В ее глазах можно было прочесть и страх, и некоторое недоумение от увиденного.
Когда началась драка, Юля невольно вскрикнула:
— Он же его задавит!
Шофер Терентьич, оценивающим взглядом оглядев соперников, протянул:
— Не-ет, Серега мужик здоровый и в хорошей форме, а этот уж больно рыхловат будет, разжирел на бандитских харчах.
— А почему он все время называет Потапова Крестным? Откуда это прозвище? — не отрывая взгляда от происходящего, спросила Юля.
— Долго объяснять, — отмахнулся Терентьич. Он сильно нервничал, постоянно оглядывался по сторонам и регулярно давил ногой на педаль газа. — Просто когда-то он выступал крестным отцом на крестинах своих друзей… Вот с тех пор и повелось за ним это прозвище.
— А где теперь эти его друзья? — спросила Юля.
— Одного убили, другой… тоже мертв, — коротко ответил Терентьич.
В этот момент помощники растащили Потапова и Барыбу. Терентьич быстро повернулся к Юле и сказал:
— Ну-ка, дочка, подай мне черную сумку, что сзади тебя в багажном отделении стоит.
Юля развернулась и, вынув сумку, передала ее водителю. Тот извлек из нее небольшую антенну, которую поставил на заднее сиденье рядом с Юлей. Затем Терентьич вынул из сумки прибор, напоминающий магнитофон. Во всяком случае, гнездо для кассеты в нем было и кассета стояла на месте.
Терентьич подсоединил провод антенны к прибору и включил запись. Валики кассеты закрутились. Терентьич вставил в ухо маленький микрофон, также подсоединенный к прибору, и стал слушать. Что именно, Юля не поняла, так как звук водитель не включал.
Барыба нервно одернул лацкан своей куртки и произнес, задыхаясь:
— Слушай сюда, Крестный. Ты, падла, себя больно крутым возомнил после того, как всякое старье тебя в воры короновало. К власти рвешься, в политику полез. Но сам того не знаешь, что перешел дорогу по-настоящему крутым людям. У тебя есть еще время подумать и свалить с выборов, пока не поздно, не то тебя раздавят, как щенка паровозом, пикнуть не успеешь… Я же тебя сам и раздавлю, — Барыба скривился в злорадной усмешке. — Считай, что я тебя последний раз по-хорошему предупредил.
— А первое предупреждение было, когда вы моих людей на улице Хвесина дубинками отходили? — спросил Сергей.
— В следующий раз мы не только твоих шестерок покалечим, но тебе уши отрежем, — ответил Барыба. — А теперь вали отсюда по-быстрому. Не то я передумаю тебя целехоньким выпускать…
Потапов молча сплюнул и, повернувшись, пошел к своему джипу. Титов и Дегтярев остались стоять на месте до тех пор, пока Потапов не сел в машину, после чего Титов крикнул Барыбе:
— Стой на месте, крутизна, и не делай резких движений. Попробуй только пернуть, и мы нашпигуем твою жирную тушу раньше, чем твои братки порешат нас.
«Чероки» уже тронулся с места, когда Костя последним запрыгнул в него. После этого остальные охранники попрыгали в «Опель», и их машина тронулась вслед за джипом.
Потапов, приводя в порядок помятый пиджак и поправляя галстук на шее, повернулся к Юле и неожиданно спокойным ровным голосом спросил ее:
— Ну что, узнала кого-нибудь?
— Да, — ответила Юля. — Вон тот здоровый мужик с угрястым лицом рядом с белой «Тойотой», точно он. И тот, что поменьше рядом с ним, очень похож. По-моему, это он ударил меня битой.
На коленях Кости Титова стоял прибор, похожий на магнитофон, который ему передал Терентьич. Антенну Костя поставил в багажник сзади себя.
— Ты смотри-ка! — воскликнул он. — Работает! — Он повернул ручку громкости, и сквозь небольшие радиопомехи послышался голос Барыбы:
— Крестный, сучара поганый… падла воровская.
