— Ларек-то не разворотит? — спросил шофер у «бомбиста», сворачивая на ближайшем перекрестке.
— Да нет, — усмехнулся тот, — это же петарда. — Тряханет чуть-чуть, и все. Продавцов напугает, что нам, в общем, и надо, — добавил он.
Слова «бомбиста» подтвердились через несколько секунд. Ларек, под которым скрылась фляжка с бикфордовым шнуром, тряхануло от громкого и сильного взрыва. Однако металлический пол уцелел, в нем образовалась лишь вмятина. В следующую секунду после взрыва ларек охватило пламя, которое последовательно перекинулось на два других ларька, облизывая огненными языками их стены.
Через несколько секунд на улицу с криками выбежали перепуганные насмерть торговцы, спросонья не понимающие, что происходит. Они лишь с удивлением смотрели на три больших ярких факела, освещающих ночную темноту. Наконец кто-то из них сообразил, что неплохо было бы вызвать пожарных, и бегом направился к ближайшему телефонному автомату. Пожарные машины, к удивлению редких прохожих, затушили пожар во всех трех ларьках достаточно быстро. Прибывшая к этому времени милиция констатировала факт умышленного поджога и возбудила уголовное дело.
К шести часам утра к месту происшествия прибыл и сам хозяин ларьков, Ахмед. Это был коренастый широкоплечий мужчина, черноволосый, с редеющей кучерявой шевелюрой, с хищным тонким носом.
Едва он вылез из своих «Жигулей» девяносто девятой модели, как к нему с жалобами на случившееся и на страх, перенесенный ими, бросились продавцы. Ахмед почти не слышал их. Его маленькие темно-серые глазки скользили по заляпанным гарью стенам ларьков.
— Товар цел? — перебил он эмоциональную речь парня-торговца из ларька, под которым взорвалась бомба.
Тот удивленно посмотрел на Ахмеда, потом на ларек, потом снова на Ахмеда и произнес:
— Да так, более-менее, побилась лишь стеклянная тара с пивом и вином, когда с верхней полки все начало валиться.
— А у вас? — спросил он у других продавцов.
Те также ответили, что потери есть, но не столь значительные.
— Но ведь мы могли сгореть, — начал твердить свое первый торговец. — Кто за это все заплатит?
— Заплатят, всэ заплатят, — отрезал Ахмед, и его серые глаза сощурились.
К Ахмеду подошел один из его ближайших подручных по имени Мавлади.
— Тяжелый день, Ахмед, — сказал он, обращаясь к Ахмеду по-чеченски, чтобы не поняли торговцы. — На улице Терехова сегодняшней ночью сгорели еще два наших ларька. Почерк один и тот же. Облили бензином и подожгли.
— Сильно сгорели? — спросил Ахмед у Мавлади.
— Нет, не очень, — ответил тот, — но ремонтировать придется.
— Договорись с ремонтниками, — дал команду Ахмед. — Пусть покрасят все это безобразие как можно скорее. Нам торговать надо.
— Хорошо, — ответил ему Мавлади, глядя на Ахмеда выжидающим взглядом.
— И еще, — начал было Ахмед с сомнением в голосе, — скажи нашим, пусть достанут оружие. Назначим Барыбе «стрелку».
Он вынул из кармана сотовый телефон и, набрав номер, произнес:
— Але, Барыба, здравствуй. Ахмед говорит… Как это «что хочешь». Ясно, что я хочу, увидеть я тебя хочу. Очень хочу. Сегодня… Где? На складе? Нет, на складе не пойдет. Давай на пустыре, на выезде из города, что по Зоринской дороге, рядом с тракторным заводом… Ну в шесть так в шесть, — согласился Ахмед и, отключив сотовый, выругался на своем языке.
* * *
— Запарил этот черножопый, — произнес Барыба, убирая трубку в карман джинсовой куртки. — Второй раз уже за последнее время на разборку зовет.
— Что у тебя за дела с этим чеченцем? — спросил Буковский. Он сидел на диване и проглядывал конспект предвыборной речи на сегодняшнем митинге, а также на встрече с работниками радиотехнического завода.
После ночного разбора полетов, когда Буковский чихвостил Барыбу и его подручных Самурая и Боню за то, что они позволили людям Потапова увести у них из-под носа проститутку, Буковский старался не общаться с Барыбой. Так был зол на него.
— Да все то же, этот чурка хочет мою территорию отжать. Если бы не твои выборы, я бы с ним давно разделался. Шуму просто подымать не хочу.
— И правильно делаешь, — не отрываясь от бумаг, сказал Буковский. — Но на разборку все же съезди и уладь все миром.
— Ладно, — сказал Барыба, — тем более что я здесь ни при чем. Кто-то его ларьки спалил. Этот Ахмедка шустрый малый, видать, на чьи-то интересы наехал.
Но Буковский уже не слушал рассуждения Барыбы, погрузившись в чтение документов.
* * *
В это же время в кабинете Потапова раздался телефонный звонок. Звонил Дегтярев.
— Я по поводу чеченского дела. Кажется, Ахмеда зацепило, — сказал он. — Я только что узнал, он назначил Барыбе на сегодня «стрелку».
— Отлично, — воодушевился Потапов, — звони Горчакову и поставь его в известность.
* * *
Барыба, как всегда, ехал в конце колонны из пяти автомобилей, направляясь на «стрелку» с группировкой Ахмеда. Как только бандитский кортеж проехал забор тракторного завода, головная машина свернула на боковую дорогу и, миновав небольшую дубовую рощу, въехала на пустынную замусоренную площадку. К тому времени на ней уже стояли четыре автомобиля, на которых приехали на встречу Ахмед и его подручные.
Ахмед и Мавлади пристально наблюдали, как из прибывших автомобилей выходят вооруженные парни. Люди Ахмеда, не дожидаясь команды, тоже покинули свои машины.
Когда бойцы враждующих группировок встали друг против друга стенка на стенку, не скрывая того, что они вооружены, из «Мерседеса» вылез Барыба. Бросив взгляд на Ахмеда, Барыба остался стоять на месте.
По тому, как ходили желваки на скулах чеченца, Барыба понял, что тот разозлен не на шутку и легкого разговора не получится. Следовательно, лучше вести разговор рядом со своим укрытием.
— Ты что такой смурной, а… Ахмед! — спросил Барыба первым.
— У меня беда случилась, — последовал ответ, — кому-то не нравятся мои торговые места, и их стали огнем жечь.
— А ты бы платил солидным людям за охрану и был бы целехонек, — ответил Барыба, нагло улыбаясь.
— Я сам себе охрана, — проговорил Ахмед.
Он буквально впился взглядом своих серых глаз в широкую ряху Барыбы. Желваки на скулах кавказца заходили с еще большей интенсивностью. Барыба понял, что сейчас не до шуток.
«Этот придурок и стволов не побоится, устроит здесь побоище», — подумал он.
Он уже раскрыл рот и даже что-то сказал, но его прервал протяжный вой милицейской сирены.
— Атас, менты! — закричал кто-то из братвы.
Барыба и Ахмед, повернув головы, с удивлением смотрели, как на площадку, где стояли их машины, стали въезжать один за другим милицейские «уазики» и «Жигули».
