– Это неплохо. Но как вы поступите, если красные надолго завладеют Кёнигсбергом? Заявитесь в замок с командой помощников, начнете копать в подвале, потом погрузите ценности в машины и уберетесь восвояси? Думаете, большевики позволят это сделать?
Помолчав, Рауфф решительно сказал:
– Рейхсфюрер, я исправлю недоработку.
– Исправляйте. Ипомните: времени осталось мало.
– Вы позволите воспользоваться вашим самолетом?
– Хотите лично проконтролировать работы?
– Разумеется. Так надежнее.
Гиммлер кивнул и впервые за этот вечер растянул свои тонкие губы в улыбке…
* * *
Спустя несколько дней Рауфф снова летел в Кёнигсберг. Второе мягкое кресло пустовало, у буфета суетился его адъютант; на обычных креслах расположились два личных телохранителя. Но главное находилось в черной кожаной папке, которая по-прежнему покоилась на коленях генерал-майора СС. Вней лежал добротно выполненный проект второго аварийного выхода из бункера для тайной эвакуации спрятанных там сокровищ.
Рауфф был доволен. Да и как быть недовольным, если даже сам Гиммлер помог в исправлении досадной оплошности. Ознакомившись с проектом, он похвалил помощника за изобретательность, что делал крайне редко. Апотом не замедлил издать приказ, согласно которому одну из лучших дивизий СС перебросили под Елгаву, другую– в Польшу под Сероцк, что существенно замедлило наступление большевиков на Пруссию с северного и южного направлений.
Одним словом, время еще оставалось. Но и объем строительных работ был огромен.
«Ничего, успеем, – усмехнулся Рауфф, поглаживая глянцевую кожу черной папки. – Главное, сделать все на совесть и не оставить свидетелей. Живых свидетелей остаться не должно…»
– Курт, – окликнул он адъютанта.
– Да, бригадефюрер, – тотчас предстал тот перед шефом.
– Налей мне коньяку. Яхочу немного вздремнуть. Иразбуди за пять минут до посадки.
– Слушаюсь, бригадефюрер, – кивнул адъютант.
И через несколько секунд поставил на столик поднос с рюмкой французского коньяка…
Глава первая
Российская Федерация; Татарский пролив
Около недели назад
Ни я, ни мои товарищи по «Фрегату», ни умудренный опытом Горчаков не могли предположить, что кто-то из американцев начнет палить по своим. Именно это и произошло, когда мы собирались нейтрализовать оставшуюся троицу.
У одного из боевых пловцов вражеской группы оказалось в руках странное оружие– нечто длинное и несуразное, похожее на помповое ружье. Мы точно знали, что аналогов нашим двухсредным автоматам нет на вооружении ни у одного подводного спецподразделения мира. То есть оружие у наших конкурентов, конечно, имелось, но в основном это были короткоствольные образцы типа немецких «BUW-2» и «Heckler und Koch-P11».
Пистолеты остаются пистолетами. Их эффективность на такой глубине сводится к нулю. Атут в руках американца странный дрын с метровым стволом.
Ловко орудуя подствольным затвором, он выдал подряд три щелчка, добивая раненых. Затем произвел несколько выстрелов в нашу сторону. Правда, неприцельных, ибо фонарей мы включить не успели, а следовательно, оставались невидимыми.
Закончив со стрельбой, он рванул за двумя коллегами, «делавшими ноги» от устроенной нами засады.
– Миша, присмотри за ранеными! – крикнул я в микрофон, включил электрический «файер» и бросил его на месте перестрелки. – Всем остальным– интервал в два метра. Начинаем преследовать!..
* * *
Закрепив включенные фонари под стволами автоматов, мы движемся с максимально возможной скоростью. На ходу меняем опустевшие магазины и не выпускаем из виду противника.
Три боевых пловца с вражеской разведывательной субмарины находятся примерно в десяти метрах. Они также плывут очень быстро, ибо на кону стоят их жизни. Один из них изредка оборачивается и производит прицельный выстрел. Да, именно прицельный, потому что теперь он видит, куда нужно стрелять. Ксчастью, дистанция великовата– стреловидные пули теряют энергию, не достигая нашей группы.
Интенсивно работая ногами, я считаю выстрелы и гадаю: сколько же в его ружьишке патронов? Уже выходило более десятка.
Дистанция до беглецов не сокращалась. Неудивительно. Свеженькие американцы пришли с подлодки налегке, а мы тащили на себе полную амуницию: автоматы, боеприпасы, навигационно-поисковую станцию… Ик тому же в течение последних суток пробыли на глубине по несколько часов. Все это не добавляло нам резвости.
– Что будем делать, Женя? Уйдут ведь, суки! – тяжело дышит в гарнитуру Георгий.
– Далеко не уйдут. Сейчас посмотрю, где их чушка…
Сдвинув автомат под ребризер, дотягиваюсь до панели, болтающейся на ремешке подвесной системы. Глянув на ее экран, я обомлел– строго по курсу гидролокатор высвечивал продолговатое пятно приличного размера. Оно находилось прямо перед нами, но мы его пока не видели.
Предупреждаю товарищей:
– Внимание, группа! Впереди по курсу подлодка. Дистанция около двадцати метров.
– Интересно, что они будут делать? – прокричал Игорь Фурцев.
Я тоже задавался этим вопросом. Открытого снизу шлюза у современной лодки быть не должно. Может, их встречают? Или пловцы надеются юркнуть в торпедный аппарат? Вряд ли у них это получится, даже если крышку аппарата откроют заранее…
Спустя пару секунд, когда троица беглецов скорректировала курс, темное тело субмарины таинственно проступило из темноты. Мы сразу догадались, что пловцы подвернули к ее носовой части.
– Идут к торпедному аппарату, – подтвердил Устюжанин.
– Да, я понял. Игорь, выключай фонарь и забирайся выше. Жора, обходи лодку с другой стороны.
Разделившись, мы нагоняли сбавивших темп противников. Нагоняли и ждали очередного сюрприза…
* * *
То, что произошло дальше, больше походило не на сюрприз, а на бегство. То ли мы переоценили возможности противника, то ли такова была изначальная установка их операции, но небольшая субмарина качнулась и оторвалась от грунта.
В ее носовой части имелось всего два торпедных аппарата. Обе крышки были открыты, видимо, командир подводного судна готовился принять на борт своих пловцов.
Один из троицы ловко залез в трубу правого– ближайшего к нему– аппарата и принялся неистово стучать по металлу, требуя от команды закрыть крышку и осушить шлюз. Чем он барабанил– тыльной стороной герметичного фонаря или рукояткой ножа– мы не знали, но звук получался громким.
Второй намеревался проделать ту же операцию в левом аппарате, но был отсечен от него моими выстрелами.
А вот третий– обладатель ружьишка– решил принять бой и израсходовать оставшийся боезапас. Засев под обтекаемой носовой частью субмарины, он тщательно целился и скупо расходовал патроны. Расстояние было небольшим– четыре-пять метров. Мы с Георгием сильно рисковали, но деваться было некуда.
