Зарево от огней «Вояджера» постепенно удаляется и меркнет.
Я гляжу на густую цепочку огней острова Эфате, затем на редкие огни соседнего острова — Эроманга. И вновь затрудняюсь сделать выбор: куда же повернуть и начать движение?..
В конце концов ложусь на спину, поворачиваю на север и плыву к столице Республики Вануату. Как ни крути, а Порт-Вила — приличный по местным меркам городок. Стало быть, оттуда будет легче связаться с консульством или с генералом Горчаковым.
Чтобы поровну нагружать все группы мышц, периодически переворачиваюсь то на спину, то на живот; использую то один стиль, то второй, то третий… Плыву неторопливо, равномерно распределяя силы на весь марафонский заплыв. Благо все это не впервые…
Огни ни черта не приближаются. Ничего, доплыву. Я ведь, по сути, спецназовец. А спецназовцы умеют гораздо больше, чем обычные солдаты.
Помню, довелось почти десять дней побыть в шкуре Робинзона — жил на крохотном острове в южной акватории Соломонова моря. Точнее, не жил, а существовал. Так уж вышло, что, выполнив нетривиальное по сложности задание того же Горчакова, я вышел к точке встречи с подлодкой, а она родимая не появилась. Как позже выяснилось, подводники тушили пожар в кормовом отсеке и вынужденно прервали боевой поход. Вот и пришлось изображать дикаря, пока начальство разбиралось, где меня искать и каким образом вызволять. Спал на дереве, ловил рыбу и зверьков, похожих на мышей-полевок, жарил на плоских камнях больших гусениц, сверчков и каких-то личинок. Знатоки говорят, будто в гусеницах в три раза больше белка, чем в говядине, а сверчки с личинками по содержанию кальция превосходят цельное молоко. Прибавки в весе от потребления в пищу «калорийных деликатесов» я не заметил, зато продержался до прихода помощи в составе четверых подводников с аквалангами.
Значит, продержусь и сейчас.
* * *
Утро. Спокойное, солнечное утро, какое бывает только в южных широтах. Я лежу на спине и ритмично работаю ногами, медленно перемещаясь в северном направлении…
После рассвета я наконец сумел оценить дистанцию до острова Эфате. За несколько ночных часов получилось одолеть миль восемь-девять; до ближайшего мыса оставалось не более десяти. Значит, мои расчеты перед прыжком с палубы «Вояджера» были верны.
Впереди виднеются две тонкие полоски суши. Нижняя — ярче и темнее, верхняя — сизого цвета, размытая в дымке, а потому едва заметная.
Мне никогда не доводилось бывать ни на архипелаге Вануату, ни на этом конкретном острове. Я практически ничего не знаю о расположенной здесь республике; понятия не имею, насколько велик остров, к которому плыву, сколь густо он населен местными жителями. Мне остается лишь надеяться на то, что данное государство шагнуло в цивилизацию и на его территории имеется хотя бы один аэропорт.
* * *
Прошло еще несколько часов.
Солнце ползет по небосклону к зениту, становится жарко. Я размеренно работаю нижними конечностями, изредка посматривая на заветную полоску земли…
К полудню стал вырисовываться еще один минус — меня здорово мучила жажда. Голода я почти не чувствовал — без еды мой организм мог продержаться долго, а вот за пару глотков пресной водицы сейчас отдал бы многое.
В последний раз я пил слабоалкогольный апельсиновый коктейль в казино, затем почти сутки скрывался на верхней полке судового склада. Правда, в редкие посещения туалета ненадолго прикладывался к крану умывальника. Затем всю ночь нагружал мышцы тела работой. А теперь пожинал плоды — с каждой минутой организм все настойчивее требовал обыкновенной пресной водички. Боже, сколько раз в эти утренние часы я вспоминал о минералке, оставленной на столике каюты!
Я настойчиво гнал от себя фантазии на тему разнообразия прохладительных напитков, но что делать — красочные картинки возникали сами собой…
Приблизительно в два часа после полудня слух уловил далекий тарахтящий звук. Приподняв голову, исследую горизонт…
Он чист, но звук нарастает.
Неужели глюки? Немудрено. От сумасшедшей жажды даже подводит зрение — горизонт видится нечеткой размытой линией.
— Вертолет! — замечаю черную точку на фоне светло-синего неба. — Черт… тебя только здесь не хватало!
Омыв лицо водой, присматриваюсь внимательнее…
Действительно, с востока приближался небольшой вертолет, по форме напоминающий головастика.
— Плохо. Очень плохо. Если бы ты появился со стороны острова — другое дело. А тебя принесло оттуда, куда ушел «Вояджер». Уж не Аристарх ли организовал очередные поиски? Денег у него навалом — оплатит не только вертолет, но и «Боинг»…
Мои худшие предположения вскоре подтверждаются: «вертушка» окрашена в желто-черные тона. Значит, это та легкая винтокрылая машина, что была пришвартована на круглой носовой площадке лайнера.
Правда, у меня оставалась слабенькая надежда на то, что поиски организованы не Аристархом, а командой лайнера, но… разумнее было не попадаться на глаза пилоту и вообще обойтись без чужой помощи. Тем более что до спасительного острова оставалось не более пяти-шести миль.
Прочистив легкие, набираю побольше воздуха и ныряю на глубину трех-четырех метров.
Исходя из опыта бывшей профессии, я отлично осведомлен о том, что плавающие на поверхности воды люди легко обнаруживаются экипажами поисковых самолетов и вертолетов с дистанции до полутора километров. Если же человек находится под водой, заметить его возможно, лишь пролетев в непосредственной близости или точно над ним.
Проходит минуты три. Шума двигателей и винтов под водой не слышно.
Ладно, пойдем, подышим. А заодно посмотрим, как далеко крутится пепелац.
На поверхности первым делом гляжу в небо…
Желто-черный вертолет завершает вираж в километре и уходит в западном направлении. Ну и ладненько — хоть бы ты вообще не возвращался.
Некоторое время слух не улавливает ни единого звука, кроме приятного плеска волн. Я опять лежу на спине, отдыхаю и равномерно работаю ногами…
Снова далекий звук.
Возвращается? Или мерещится?..
Прислушиваюсь.
Верно — летит. Принимаю вертикальное положение и кручу головой, до рези в глазах всматриваясь в небо…
Есть визуальный контакт! Теперь маленькая винтокрылая машина мчится точно на меня.
Сплюнув от досады, интенсивно вентилирую легкие.
Глубокий вдох, рывок вниз. Глубина четыре метра. Маловато. Иду глубже. На шести-семи меня заметить с воздуха практически невозможно.
Проходит минута, две, три — полет нормальный.
* * *
Точного времени я не знаю. Судя по положению солнца, сейчас что-то около шести вечера. Плюс-минус минут тридцать.
Не найдя меня, «вертушка» исчезла из поля зрения и больше не появлялась. Тем лучше. Остров уже рядом — осталось метров пятьсот.
