Нет, рановато. Еще пару взмахов…
В отборочном раунде организаторы запретили пловцам надевать на ноги ласты, и все участники зашли в клетку босиком. Это отчасти помогает — эффективно грести босыми ногами умеет далеко не каждый. В данной мелочи тоже есть свои нюансы.
Мою голову начинает пронзать острая боль при каждом сокращении сердечных мышц. Это второй признак надвигавшейся катастрофы.
Плотно сжав губы, не позволяю грудным мышцам сделать рефлекторный вдох и наполнить легкие водой.
Последнее усилие. В прямом смысле последнее — на большее меня не хватит. Вытянувшись в струнку, хватаю белобрысого за босую ступню.
Не на шутку перепугавшись, он отчаянно отбивается. Глаза снова выскакивают из орбит, все четыре конечности дергаются как у деревянной марионетки. То ли он принял меня за акулу, то ли со страху решил, что его догнали ради сведения счетов.
В процессе борьбы и «неистового танца» он упускает дыхательный аппарат. Это мне и нужно.
Подхватив желтый баллон, выпускаю из легких отработанный воздух и, зажав загубник, делаю долгожданный вдох. Один, второй, третий…
Мальчишка перестал трепыхаться и «парит» рядом. Я отпустил его; страх и ужас на простоватом лице сменились удивлением.
Провентилировав легкие свежим воздухом, я почувствовал прилив энергии. Круги перед глазами исчезли, вернулось нормальное восприятие происходящего вокруг. Жизнь продолжается.
«Держи», — возвращаю аппарат блондину.
Недоверчиво посматривая на меня, он забирает желтый баллон, делает несколько вдохов. И, поняв задумку, протягивает его мне.
«Так-то лучше. Только больше не дергайся. Пошли…»
Находясь рядом и передавая друг другу баллон, мы медленно идем к поверхности. Мой белобрысый напарник норовит увеличить скорость — уж больно ему не терпится покинуть враждебную среду океана.
«Не торопись! — придерживаю его за руку. И показываю на серебристые пузырьки выдыхаемого воздуха: — Скорость нашего подъема не должна превышать скорости подъема этих пузырьков. Это тоже аксиома. Уяснил?»
Он послушно кивает, и мы продолжаем размеренное движение вверх…
Глава пятая
Республика Островов Фиджи; остров Тотоя Настоящее время
— Как ты себя чувствуешь? — осматривает мою заживающую рану Акихиро.
— Нормально.
— Под лопаткой не тянет, не беспокоит?
— Нет…
Мы с Аристархом сидим в плетеных креслах, установленных в рекреационной зоне. Японец возится со швами за моей спиной. На столике перед нами несколько бутылочек холодного пива — теперь можно и расслабиться. Что я и делаю.
По соседству с нами расположились другие команды-победительницы отборочного раунда. Среди выживших пловцов я заметил и светловолосого парня, успевшего скинуть свой бело-синий неопреновый костюм.
— Одного не пойму, — потягивает вор пиво, — какого черта ты вздумал помогать этому хохлу?
— Хохлу?! — удивленно переспрашиваю я. — Он с Украины?
— Ну да! Бело-синий цвет на жеребьевке получила команда бывшего украинского министра, а ныне мультимиллионера.
«Значит, он украинец… — вновь теребит сознание навязчивая мысль о том, что где-то я его видел. — Но где? Когда?..»
— Так зачем ты ему помог выкарабкаться? — продолжает донимать Аристарх.
— Отчего же не помочь, если есть такая возможность, — удивляюсь я. — Кто знает, как сложится ситуация под водой в следующих раундах? Вдруг и он меня когда-нибудь выручит.
— Согласен. Но каждому, Женя, в душу не заглянешь. Тем более многие ее просто не имеют, — философствует Аристарх Петрович, поигрывая потухшей сигарой. — Я привык в этой жизни надеяться только на себя. Еще во время первой отсидки уяснил, что как личность на самом деле интересен только ограниченному кругу людей: родителям, семье и нескольким надежным друзьям. Все. Если имеешь такой круг — тебе круто повезло. Если нет… ну, ты понимаешь. И еще. Просто прими к сведению и запомни: этот мир несправедлив…
Где-то я это слышал.
Отчасти он прав. Однако мне с малых лет внушали другие истины и ценности, помогавшие потом выживать в самых нечеловеческих условиях. А его теория из какой-то чуждой для меня жизни.
Акихиро закончил врачевать рану, наклеив сверху небольшой кусочек пластыря.
Вокруг нас полтора десятка участников отборочного раунда и допущенные к ним представители команд. Пловцы успели снять разноцветные костюмы для просушки. Кто-то сидит, накрывшись полотенцем, кто-то накинул халат, кто-то переоделся в сухую одежду.
Отовсюду доносится речь на английском, немецком, французском, итальянском языках. Пловцы делятся впечатлениями от раунда, довольные представители потирают руки…
— …А к «Регате» советую относиться проще, — смакует холодное пиво Аристарх. — Ну, скажем, как к обычному экстремальному отдыху. Ты ведь любишь экстрим, верно?..
— Видишь ли, Аристарх… в экстремальном отдыхе самое главное — вовремя заметить, когда заканчивается экстрим и начинается пипец.
— Это точно, — хохотнул он. И, наклонившись ко мне, тихо сказал: — Давай договоримся так: ты тупо выполняешь правила раунда и не выпендриваешься с человеколюбием и прочей инициативой.
Я вопросительно глянул на собеседника.
Вздохнув, он пояснил:
— Посчитай количество пловцов, сумевших выбраться из клетки и достичь поверхности.
Пришлось считать…
— Вместе со мной получается семнадцать, — ответил я через минуту.
— А сколько должно было пловцов выйти в одну восьмую финала?
— Шестнадцать.
— Вот! — воздел он указательный палец к небу. — Благодаря твоей ненужной инициативе образовался лишний участник. И что теперь прикажешь делать организаторам? В общем, добавил ты им головной боли…
* * *
«Кайзер» и несколько яхт с любопытными зрителями неспешно возвращались к кольцевому настилу. А ржавый «трудяга» тем временем натужно гудел лебедкой, поднимая на борт клетку с трупами пловцов-неудачников. Несколько аквалангистов из числа местных охранников минут за пятнадцать до подъема ушли на глубину, собрали тела погибших и поместили их в опустевшую клетку.
— Куда их теперь? — спросил я у Аристарха.
— Вывезут на специальной «траурной» шлюпке за пределы бухты и выбросят за борт. Чтоб здесь акул до поры не прикармливать.
Ах, так вот почему в мелководную лагуну заплывают большие белые акулы!
Вслух ехидно замечаю:
— Гуманное решение.
— По отношению к выжившим пловцам вполне гуманное, — не заметил он иронии. И, обернувшись на совещавшихся у дальних столиков организаторов, почесал затылок: — Интересно, что же они решат по поводу лишнего участника?..
