Если бы на моих ногах была моноласта из стеклотестолита, то хрен бы они меня вообще увидели на поверхности — от линии старта до борта «Кайзера» я прошел бы за четыре минуты сорок секунд и ни разу не вынырнул. А без вспомогательных приспособлений придется разок всплыть — увы, триста метров без ласт мне не осилить.
Мировой рекорд в динамическом заплыве без ласт принадлежит новозеландцу Дейву Маллинзу, сумевшему на одном вдохе за четыре минуты проплыть двести восемнадцать метров. Мы на тренировках тоже творили подобное, многократно повторяя его рекорд. Но, во-первых, это происходило в спокойной воде бассейна, где можно было отталкиваться от бортиков. Во-вторых, до трехсот метров никто из нас так и не дотянул.
Итак, парнишка в костюме спартаковской расцветки увеличивает дистанцию отрыва. Между нами три метра, четыре, пять…
Преодолев метров семьдесят в бешеном темпе, он порывается всплыть. Но не тут-то было! Пилоты «болидов», воодушевленные удачной охотой в предыдущем заплыве, носятся над нами как ужаленные.
Соперник сбавляет темп и пытается запутать пилотов отвлекающими финтами: показывает одно направление, резко поворачивает в другую сторону.
Я нахожусь позади и отлично вижу его маневры. Потеряв несколько секунд, он все ж таки сумел выскочить на поверхность и глотнуть воздуха.
«Успел, засранец, — почти догнав соперника, оцениваю его ловкость. — Но тебе придется всплыть еще как минимум дважды. Одного глотка воздуха тебе будет маловато…»
Плывем дальше. Я по-прежнему выдерживаю «крейсерский» режим. «Спартаковец» рвет жилы для увеличения отрыва. Ситуация в точности повторяет первый после старта этап…
* * *
Как я и предполагал, надолго его не хватило. Он не прошел и тех семидесяти метров, что остались позади после первого этапа. Неудивительно — перед стартом у него была возможность хорошенько насытить кровь кислородом, а единственный глоток воздуха эту возможность исключал.
Пользуясь проверенным приемом, он рыщет то в одну сторону, то в другую, дабы запутать ревущие над нами «болиды».
И вновь трюк удается. Пропустив гидроцикл, парень выскакивает на поверхность, жадно вдыхает воздух и успевает уйти на глубину прежде, чем по этому месту проносится скоростная лодка.
«Что ж, молодец, — на пару секунд опережаю соперника. — Но ты прошел меньше половины дистанции».
Сто пятьдесят метров позади. «Спартаковец» уверенно обходит меня справа.
Размеренно работая ногами, я подумываю о свидании с поверхностью. Ведь даже мой «крейсерский» режим предусматривает расход кислорода.
Всплывать рановато. Если я решу сделать это сейчас, то все три «болида» сосредоточатся на мне. Нужно подождать того момента, когда соперник надумает всплыть в третий раз.
Для экономии сил и драгоценного кислорода сбавляю темп до минимального. Наблюдая за «спартаковцем», жду…
Он явно устал и на втором глотке воздуха проходит всего метров тридцать.
И в третий раз ему удается обмануть пилотов. А мне посчастливилось воспользоваться тем, что они отвлеклись на охоту за ним.
Выскочив на поверхность под дикий рев зрителей, я крутил головой и прочищал легкие. Вдох, второй, третий…
Один из гонщиков заметил меня, резко крутанул руль и, едва не перевернувшись, погнал гидроцикл в мою сторону.
Набрав четвертую порцию воздуха, ухожу на глубину. Этой порции мне должно хватить до финиша…
* * *
В душу закрадываются сомнения. А вдруг «спартаковец» настолько удачлив, что запросто всплывет еще пару раз и дойдет до финиша трехсотметровой дистанции первым? Вдруг он имеет опыт участия в регате «Баттерфляй» и знает толк в выборе тактики?..
На всякий случай увеличиваю темп и не отпускаю его далеко.
За спиной метров двести. Остается последняя треть. Последние сто метров…
Парню не хватает воздуха. Рывок влево, вправо.
Над головами угрожающе ревут моторы.
Опасливо оглядываясь по сторонам, соперник выбирает наилучший момент…
Спартаковец выполняет последний рывок под волну только что пролетевшего гидроцикла.
И опять повезло: из-за вспененной поверхности пилоты на миг теряют его из виду. Успев сделать глоток воздуха, он продолжает заплыв.
Черт, кажется, я рискую за ним не поспеть.
«Вперед!» — приказываю сам себе, увеличивая темп и понемногу нагоняя соперника.
До борта «Кайзера» остается не более пятидесяти метров. На «крейсерском» режиме я дошел бы до него на имеющемся запасе кислорода. Однако в режиме скоростной гонки его запас расходуется слишком быстро. Не дойду. Определенно не дойду.
Я почти нагнал парня, когда он надумал подышать в последний раз.
Как всегда, последовала серия обманных движений из стороны в сторону. Как всегда, он нервно озирался на пролетавшие днища маломерных судов, выбирая момент для свидания с поверхностью. Как всегда, кратковременно высунул голову и…
Сильный удар услышал даже я, чуть приотстав и находясь слева от него в десятке метров.
Подкараулил пловца в красно-белом костюме пилот гидроцикла. Вдобавок шедшая следом скоростная лодка прошлась по телу винтом подвесного мотора.
«Вот она, мясорубка…» — продолжал я по инерции работать конечностями.
Впрочем, теперь незачем было напрягаться. По правилам одной восьмой финала, с которыми нас любезно ознакомил перед стартом ведущий в полосатых семейных трусах, победителем заплыва считается тот пловец, который первым достигнет борта «Кайзера»; при получении увечья от винтов моторной лодки или корпуса гидроцикла раунд заканчивается, а победителем автоматически признается уцелевший пловец.
На всякий случай оглядываюсь на «охотников». Все три пилота сбросили скорость своих «болидов» и плавают рядом с обездвиженным телом покалеченного парня, вокруг которого расползается мутноватое облачко крови.
Иду к поверхности. Всплыв, слышу бурные аплодисменты зрителей и объявление ведущего:
— Победу в третьем заплыве одной восьмой финала одержал пловец черной команды. На старт вызываются пловцы четвертого заплыва: фиолетовой и желто-черной команд!..
Глава седьмая
Республика Островов Фиджи; остров Тотоя Настоящее время
До окончания одной восьмой мы обязаны находиться в рекреационной зоне. Я, Аристарх и Акихиро сидим в плетеных креслах вокруг нашего столика.
— Молоток, Женька! — трясет мою ладонь Аристарх. — Пей пивко — теперь можно. Старт одной четвертой финала назначен на десять утра.
Я устало смотрю на богатенького придурка.
— Ты чего такой грустный? — удивился он.
Оглянувшись на специальную шлюпку траурно-черного цвета, буксирующую к выходу из бухты тело только что погибшего соперника, вздыхаю:
