– Эй, командир, ты чего напрягся? – насторожился Становой. – И глаза у тебя недобро заблестели… Я же просто так сказал… – Серега судорожно сглотнул слюну и притворился мертвым.
– Настроение у тебя, Глеб Андреевич, погляжу, суицидное, – резюмировал Семен, отодвигаясь на всякий случай подальше. – Несгибаемый ты наш. Не хватило того случая?
А нам всегда чего-то не хватает! Но ведь не могут постоянно преследовать неудачи!
– Со мной никто не идет, – прорычал он. – Авантюра исключительно моя! Дайте двигателю передохнуть, и малым ходом – вперед.
Он положил на палубу винтовку, отобрал у растерявшегося Семена «беретту», которую тот по-простецки держал за поясом. Завернул в огрызок водонепроницаемого брезента, который лежал на палубе, придавленный трубами, сунул за спину в штаны.
– Послушайте, Дымов, это нерационально… – заволновался Мэрлок. – Вам это ничего не даст…
Лучше не придумаешь – беседовать с русским о рациональности!
– Этот русский – сумасшедший, – ахнул Кенни. – У него ничего не выйдет!
– Да, этот парень довольно отчаянный, – согласился Карденос.
– Ну, что ж, помолимся за него, – хмыкнул Саймон.
– Больно надо… – фыркнул Кенни и стыдливо заткнулся, вспомнив, что на барке вообще-то его девушка.
– Ты поинтеллигентнее там, Андреич, с этими оболтусами, – напутствовал на прощание Антонович, и это было последнее, что он слышал…
Оттого и решился один на авантюру, чтобы не подгонять напарника, не переживать постоянно за него. Где двое, там и один! Он сильными гребками в считаные мгновения добрался до берега, взметнулся на откос, тот поплыл под ним, но Глеб ухватился за корни, торчащие из обрыва, покачался, как обезьяна, забросил ногу и в следующую секунду был уже наверху. Скатился в низину, ворвался в траву, как в море… и с ужасом почувствовал, что проваливается во что-то липкое, засасывающее!
Там оказалась болотистая почва. Глеб начал изворачиваться, выполз на бугор, поднялся, покрутился в растерянности. Но нет, его так просто не остановить! Осталось две минуты, секунды молоточками стучали по черепу. Он прыгнул вверх и вперед, ухватившись за ветку развесистого дерева, раскачался, перепрыгнул на соседнюю кочку, приземлился неудачно, на пистолет, который провалился в штаны. Главное, чтобы не выстрелил и не лишил майора части тела, склонной к поиску приключений. Дальше было терпимо, он прыгал с кочки на кочку, хватаясь за ветки и стволы деревьев. Что-то пузырилось под ногами, пахло не очень приятно. Рой москитов кружил над головой, озверевшие от голода насекомые вгрызались в кожу, репеллент давно смылся после всех этих купаний… Полторы минуты оставалось, минута… Он перемахнул этот узкий перешеек, заключительный отрезок пути оказался вполне проходим, и вновь катился по откосу, защищенный грудами камней и рослыми пучками тростника. Какой только дряни не плавало в этой мутной воде. Лишь бы крокодилы не плавали… Особо всматриваться времени не было, он забрел в цветущую воду, присел, чтобы не маячить столбом, поплыл под защиту массивного дерева, которое зажало парочкой ему подобных, судя по сохранившейся листве, оно обрушилось в воду совсем недавно…
Судно появилось с задержкой в несколько секунд. Оно передвигалось как-то неуверенно, завалившись набок. Двигатель буксовал, покашливал, похоже, у бандитов тоже намечались технические проблемы. На палубе галдели и возмущались люди, судя по всему, внутриведомственные разборки были в разгаре. Глеб прятался за деревом, выжидал до последнего, закусив губу. Фланговых ударов бандиты не ожидали и не смотрели в эту сторону. И тем не менее, выплыв из-за дерева, он нырнул, а всплыл уже под бортом в районе носа, ухватившись за край отверстия для якорной цепи. И сразу понял, в чем ошибка – отпусти он руку, и махина его раздавит. Значит, нужно держаться хоть зубами! Он стал подтягиваться, забросил в отверстие вторую руку, отдышался. Рывок, нешуточный риск, всеми силами зацепился за борт! Повторный рывок – вторая рука впилась в шершавый брус. Он стал перебирать конечностями, отправился к бушприту, обнял обеими руками основание массивного бруса. Левая нога нашла опору, своевременная выемка в районе форштевня. Теперь он мог передохнуть и по-настоящему отдышаться. Начиналась познавательная экскурсия.
Глеб потихоньку высунулся.
На этот раз улыбчивые молодцы с автоматами по его душу не пришли. Бандиты толпились на палубе, как на дискотеке в сельском клубе, шумно выясняли отношения. Знакомый субъект в козырных очках и с вороненым «глоком» явно наезжал на стриженного, но небритого папуаса в гламурной розовой майке на вырост с изображением Бен Ладена в белоснежной чалме и с загадочной восточной улыбкой. Террорист был сдержаннее, он злобно шипел на товарища по команде, с которым не мог поделить властные полномочия, и тщетно пытался ему что-то втолковать. Вокруг толпились разношерстные гангстеры, кто в майках и шортах, кто в джинсах и с голым торсом, кто вообще непонятно в чем. Наиболее живописно смотрелся толстогубый упитанный папуас «осьмнадцати годков», у которого на голое тело был надет рабочий комбинезон, в нем ему явно было тесно, а на груди висело «очаровательное» ожерелье из отрубленных человеческих пальцев. Одна часть банды разделяла взгляды очкарика, другая, не столь многочисленная, – его небритого коллеги. Бандиты кричали наперебой, отстаивая каждый свое мнение, опасливо поглядывали за корму, не плывут ли преследователи?
«О чем они могут спорить? – недоуменно подумал Глеб. – Впрочем, какая разница, пусть хоть перестреляют друг дружку…»
Выбраться на бак возможности не было, в двух шагах имелся люк на нижнюю палубу, но как к нему подобраться? Да и если подберется, добро пожаловать в западню.
Глеб подумал, что пора заканчивать эту авантюру, пока не накликал лиха, высаживаться на берег, ждать своих… Но тут он вспомнил, что подметил выше ватерлинии несколько иллюминаторов, и что-то подсказало, что авантюра все же еще не закончена. Но убраться с глаз долой он был обязан. Глеб спускался, нащупывая опоры. Отдельное удовольствие вызвал декоративный брус шириной около десяти сантиметров, он тянулся выше ватерлинии по всей протяженности левого борта.
Дымов погрузился в воду, размышляя о том, что болтающиеся ноги майора спецназа могли бы стать лакомой штучкой для случайных крокодилов. Несколько мгновений без опоры, он схватился за карниз, отправился вдоль борта, живо перебирая руками.
Три иллюминатора на этой стороне, и вовсе не факт, что его поджидают увлекательные находки…
Тело слушалось, но в мышцах уже рождалась судорога. Иллюминаторы – это для красного словца, баркасу было лет девяносто, и строили его явно не на верфи в Гамбурге, скругленные, утопленные в ниши, довольно крупные отверстия, оснащенные толстыми стеклами. Глеб подтянулся, уперся локтем в выступ, сунулся в первый иллюминатор.
Чем он рисковал, кроме пули в лоб? Он всматривался, напрягал глаза. Явно не прибежище для VIP-персон – большое захламленное помещение, возможно, кают-компания или вместительный кубрик. Ряд откидных полок, гнилое тряпье, складные столы, стулья, пустая жестяная тара, допотопная «балалайка» – кассетный магнитофон сомнительной фирмы «PanasoniG». Картина акварелью – «Бомжи ночевали». В каюте никого, пацаны на палубе, там проводится «народное вече» (а ведь этих гаврошей было не меньше тридцати)… Он переместился к следующему иллюминатору. Тоже не пещера Али-Бабы.
