– Если ты останешься здесь, то я должна буду тебя устранить. Ты понимаешь меня? Ничего личного. Это просто моя обязанность. Но раз уж ты не погиб во время подводной вылазки, а здесь не выдал меня полиции, то я могу поступить снисходительно по отношению к тебе. Может, уедешь отсюда и мы все забудем?
– Да ты что! – с долей насмешки воскликнул Боцман. – А вот я не могу уехать отсюда прямо сейчас. А это означает, что убирать придется тебя. Но раз уж этот разговор между нами происходит, значит, не все так плохо и не все еще потеряно. Я не хочу тебя убивать. Но не надо думать, что ситуация зашла в тупик. Ты умная женщина. Давай мы попробуем с тобой рассуждать немного иначе.
– Что-то я не пойму, к чему ты клонишь, – покачала головой собеседница. – Если о том, чтобы сохранить прежнее положение вещей, то это исключено. Повторяю: мы не можем с тобой быть соседями на этом берегу.
– Давай представим житейскую ситуацию, – совершенно спокойно проговорил русский. – Есть, например, застенчивый неопытный парень. Он хочет получить совет у своего старшего приятеля в вопросах любовных отношений. Как он спрашивает об этом у него?
– Смотря какой приятель, насколько сильна дружба между ними, – удивленно ответила Баттерфляй.
– Возможно, – согласился боевой пловец и тут же добавил: – Но чаще всего застенчивый парень просит совета не от своего имени. Он обставляет вопрос таким образом, будто его задает не он сам, а какой-то его знакомый. Конечно же, вымышленный. Ну, типа вот такого: «Вот тут мой друг Алекс просит совета, как поступить с девушкой, которая… Что бы ты посоветовал ему сделать, будь на его месте?» и так далее.
Женщина смотрела на него и все никак не могла взять в толк, что же скрывается за подобного рода примерами.
– Объясни наконец что за басни ты рассказываешь? – не выдержала она.
– Все очень просто, – охотно промолвил Виталий. – И у тебя, и у меня есть такой «приятель». Надо, чтобы я связался со своим, а ты со своим. Расскажем все без лишних подробностей. То есть я не упомяну о тебе, а ты не станешь упоминать обо мне. Но в то же время, как бы между прочим, поинтересуемся, что надо делать, если на берегу появится еще кто-то. Возможно, советы будут не такими, как мы сами себе представляем.
– Ты хочешь сказать, что мне могут посоветовать не убирать постороннего? – фыркнула собеседница. – Я что-то сильно в этом сомневаюсь.
– А ты поинтересуйся. Узнай. Вот, как скажут, так и сделаем, – не сдавался Виталий.
– А если советы окажутся противоположными по смыслу? Тебе скажут одно, а мне другое…
– Нам нужен не приказ, а совет. Так что есть поле для маневра.
– Хорошо. Но я не верю, что эта затея способна что-то радикально изменить.
– Посмотрим.
Они еще несколько секунд постояли, глядя друг другу в глаза. Баттерфляй, несмотря на всю ее вскрывшуюся сущность, по-прежнему была сексапильной. Виталий хотел даже сделать ей комплимент, но вовремя опомнился от наваждения. Он махнул рукой и подался к своей палатке. Женщина отправилась к своей.
27
Нейтральные воды были окутаны туманом. На воде стояла яхта под российским флагом. Вспарывая лучом прожектора густую мглу, к яхте приближался катер. На нем был военно-морской флаг КНДР. Приближение северокорейского судна для россиян не являлось неожиданностью. Наоборот, прибытие катера ожидалось. Российские спецы «вели» его через туман так, чтобы не произошла какая-нибудь нештатная ситуация. Благодаря этой координации корейцы успешно преодолели туманную пелену и катер пришвартовался к борту русской яхты.
На палубу яхты вышел контр-адмирал Нагибин. Здесь же находились несколько матросов. Они помогли встретить гостей. Главным среди последних был пожилой, но при этом крепкий человек, в сером френче без знаков отличия. У него была хорошая военная выправка.
Федор Ильич поздоровался с корейцем, пожав ему руку, и пригласил пройти в кают-компанию. Тот пошел рядом с русским коллегой. Сопровождавшие его бойцы подались следом.
Разговор выдался непростым. Происходил он с глазу на глаз. За импровизированный стол для переговоров сели только Нагибин и товарищ Пак, как отрекомендовался кореец во френче. Все прочие, как с одной, так и с другой стороны, ожидали результатов беседы где-то поблизости.
Переговоры были сложными из-за тех отношений, что сложились между Российской Федерацией и Корейской Народно-Демократической Республикой к настоящему моменту. Раз у стран отношения непростые, то чего уж ожидать быстрого и легкого принятия совместных решений от смежных ведомств обеих стран! Однако сам факт срочной встречи давал надежду на то, что они закончатся успешно.
– Понятно, что у вас свои интересы, а у нас свои, – говорил Нагибин. – Но я уверен, что мы вполне способны найти общие точки соприкосновения. Какой бы ни была текущая внешнеполитическая обстановка.
– У вас есть конкретные предложения? – на сносном русском языке спросил кореец.
– Да, разумеется, – ответил контр-адмирал. – Предложение заключается в том, чтобы действовать сообща и координировать усилия. Если этого не будет, то ваш человек и наш человек там просто поубивают друг друга. И задание в итоге никто не выполнит.
– Справедливое замечание, – согласился товарищ Пак. – Но вы должны понимать, что наш человек имеет задание, которое, скорее всего, отличается от того, которое получил ваш человек. В нашем случае это все отзвуки того самого инцидента в море, когда японцы, переодетые в нашу военную форму, напали на ваше судно. Правильным было бы проучить их за это.
– Думаю, что здесь надо различать интересы японского государства и японского частного капитала, – заметил Федор Ильич. – Иначе можно запутаться и выбрать неправильную цель.
– С точки зрения классовой борьбы в этом нет никакой противоречивости, – не моргнув глазом, промолвил гость. – Главное, чтобы капиталистам был нанесен урон. С другой стороны, тактика классовой борьбы может изменяться в конкретных условиях. И если сейчас у нас один враг, то почему бы не вспомнить тактику единого народного фронта, которую некогда предложил великий Ленин!
Складывалось такое впечатление, будто товарищ Пак забылся и представил себя за трибуной партийного съезда, а не за неформальным столом переговоров. Нагибину вся эта терминология была хорошо знакома, но звучала в теперешней ситуации, словно архивная звукозапись. Тем не менее за нагромождением слов о классовой борьбе просматривалось то, в чем можно было увидеть подвижку в сторону сотрудничества.
– Мы, флотские, во всем мире должны находить общий язык, – отреагировал контр-адмирал. – Несмотря на то, каким государствам служим…
Кореец в знак согласия кивнул и извлек из своего саквояжа бутылку.
– Это вам подарок, – протянул он собеседнику. – Водка, настоянная на змее.
Нагибин с легким поклоном принял дар и внимательнее рассмотрел сосуд. В большой литровой бутылке находилась заспиртованная змея. Однако Федор Ильич открывать не стал – вытащил из бара бутылку с коньяком и рюмки. Не прошло и минуты, как оба выпивали за успех общего дела. При этом товарищ Пак все еще не спешил озвучить свое решение. Нагибин не торопил гостя, полагая, что тот сам вскоре все скажет.
