— Плохи дела, эмир. Я сейчас в магазине был, слышал, как Абубакар Дамадаев рассказывал, что у нас в башне сидят трое парней из спецназа. Они ждут какого-то человека, который должен им показать, где находится ваша база. Человек этот видел, как вы отряд туда уводили.
— Сколько спецназовцев? Всего в селе — сколько?
— Говорят, только трое по селу проходили. Их многие люди видели. Других не было.
— А это не ловушка? Они точно в башне сидят?
— Я ходил смотреть. Костер там жгут. Когда устраивают ловушки, костры не жгут.
— Спасибо, Валиюлла Зайналович. Мы сейчас тоже туда сходим. Мы не так далеко. А если не успеем, не беда. Они в любом случае должны нам навстречу попасться. Вместе с тем предателем. Интересно, кто это? Вы не знаете?
— Нет, эмир. Но в нашем селе ваши действия не одобряют. И предатели всегда найдутся. А где вообще предателей нет! Люди любят деньги больше чести. Единственное, что подслушал этот Абубакар, что спецназовцы ждут какого-то Шамиля. Но у нас их человек десять, если не больше. Я не знаю, кто из них…
— Предателя я сожгу на костре. Можно и спецназовцев зажарить. Посмотрим. Мы идем. Других спецназовцев в селе, значит, нет?
— Никто не видел.
— А ментов?
— Еще днем уехали.
— Хорошо. Ждите нас. Мы на ногу легкие…
* * *
Собраться и выступить — на это времени уходит столько же, сколько на произнесение слов команды. На всякий случай Такый решил оставить наблюдателя у перевала. Если рота спецназа покинет ущелье, она может направиться в село и ударить в спину отряду. Если выйдут, наблюдатель сообщит по телефону. В наблюдатели эмир выбрал старого Давлета Харисова. Ему из-за возраста трудно много ходить.
Сам Давлет, кажется, остался таким выбором доволен.
Перед выходом, пользуясь тем, что появилась связь, Такый снова набрал номер Шарифа Магомедова. Но связь опять отсутствовала.
— Давлет, набери номер моего мобильника.
Старик набрал. Раздался звонок.
— Значит, в районе базы нет связи. Потому они мне и не звонят. Все… Выступаем…
Глава шестая. Рядовой Константин Варламов
В тупике по собственной воле
Признаться, до армии я был равнодушен к разведению костров. Ну разве что в младшем школьном возрасте интересно было соорудить с мальчишками костер на соседней стройке и печь там картошку. Была в этом какая-то романтика. Дома такой вкусной картошки не попробуешь. Но став постарше, как и все мои сверстники, потерял я к кострам интерес. И только в армии, во время боевых операций, научился ценить тепло живого огня.
На втором этаже башни было довольно уютно. Вернее, не «было», а стало после того, как мы развели костерок. А при свете тактических фонарей там хорошего мало было. Костер вообще гипнотизирует и расслабляет человека. Хорошо, что наш старлей выше поднялся. Ему расслабляться нельзя. Он высматривал того старика, что должен был пройти в сторону базы Рифатова. Тогда и нам пришлось бы идти следом за ним. Но, имея бинокль с тепловизором, это не так сложно, как кажется. Правда, Дамадаев предупредил, что старик сначала проверит, есть ли кто в башне. Пусть проверяет. Горит костер, значит, и люди около него есть. Пусть даже в гости к нам заходит. Поговорим и погреться разрешим. Огня на всех хватит. Хотя сильное пламя мы разжигать не стали. Мой напарник и наставник Вася Скворечня рассказывал мне как-то про таежный закон. Там так делается. Идешь по тайге, выходишь к избушке. Останавливаешься в ней переночевать. Дрова для тебя уже припасены. Но ты перед уходом должен запас дров пополнить и сам принести из леса что-нибудь. Для следующих путников или для хозяев, которые куда-то отлучились. Здесь, в башне, нам никто дров не припас. Кавказцам, видимо, закон тайги неведом. Но почему бы такое же правило и здесь не ввести? Останутся поленья, пусть кто-то после нас пользуется.
Так мы думали. Мы не намеревались надолго задерживаться в башне.
— Ваш огонь в окно виден? — спросил сверху Тицианов.
— Конечно, товарищ старший лейтенант, — сказал Скворечня.
— Там кто-то у последнего дома стоит, на башни смотрит. Вася, пройдись перед окном, чтобы видно было движение. Тот человек без оружия. Походка стариковская.
Младший сержант дважды прогулялся перед окном, заслоняя на секунду своим телом отблески пламени.
— Двух раз хватит?
— Хватит. Он ушел. Я думаю, тот старик и был Икрамов. Сейчас попробует дозвониться, не получится, соберется и двинет в долину. Будьте готовы.
— Мы уже готовы, — сказал я. — Разрешите не бриться, товарищ старший лейтенант? А то это долго… А лучше и не умываться…
Тицианов ничего не ответил. Он вообще привык уже к моей болтовне и не реагировал на нее, как раньше. Тогда, несмотря на свою неприлично красивую для спецназа фамилию, как только он меня не называл — и словоблудом, и болтуном, и еще всем, что на язык налипало. Но я отвыкать от своей манеры так разговаривать упорно не желал, и старший лейтенант перестал реагировать на мои слова.
Мы опять ждали. Скворечня разулся и даже носки снял, и босые ноги поближе к костерку пододвинул. Набирал тепло внутрь, в себя. Говорят же, когда ноги в тепле, все тело не мерзнет.
— Не перегреешься? — поинтересовался я.
— Тепло лишним не бывает. Тебе тоже советую.
Я как-то уже давно привык доверять советам Скворечни, потому что не помню его совета, который оказался бы бесполезным, и начал было уже шнурки башмаков развязывать, когда этажом выше, если эти настилы, конечно, можно условно назвать этажами, ворчливо заговорил сам с собой старший лейтенант:
— Может, он спать лег? Не захотел на ночь глядя идти? Давно пора было бы вернуться и в дорогу двинуться.
Я понял, о чем он:
— Товарищ старший лейтенант, а вы Дамадаева не спрашивали, может, здесь еще и обходной путь есть. А то получится, что мы ждем, а он уже к перевалу направляется.
— Не догадался спросить.
— Так позвоните. Он же свой номер дал, — негромко крикнул я.
— Ты прав, Константин. Так можно ошибиться серьезно.
Расстояние между нами было небольшим, несмотря на то что мы находились на разных этажах. Я услышал, как попискивают кнопки на мобильнике старшего лейтенанта. Тицианов набирал номер. Наверное, у старлея память не хуже моей. Я-то номер сразу запомнил. Я вообще телефонные номера всегда запоминаю сразу. Это не мое достижение, а природное. Дамадоев ответил не сразу, поскольку номер Тицианова ему был незнаком, а многие люди предпочитают не отвечать на незнакомые звонки. Но все же ответил.
— Абубакар Магометович, это старший лейтенант Тицианов. Мы недавно у вас в гостях были. Да-да… Вы сейчас можете разговаривать? И хорошо. Как наша информация? Дошла до Икрамова? Так. Так. Прекрасно. Вы прирожденный артист. Очень хорошо. Так он все-таки дозвонился или нет? Разговаривал? Отлично. Иногда импровизация бывает более действенным методом. А когда что-то недосказано, это заставляет работать воображение. Правильно. Я с вами согласен. Я не знаю. Кто-то подходил. Человек со старческой походкой. Остановился против последнего дома на улице, минут пять смотрел на нашу башню и ушел в село. Да, я тоже так подумал. Наверное, он. Больше некому. Но у меня вопрос возник. Времени уже прошло много. Икрамов уже должен был уйти из села, если хочет предупредить Рифатова. Но никто не проходил. Может быть, есть какой-то обходной путь в сторону перевала? Мог он где-то еще пройти? Понятно. Ладно, будем ждать. Спасибо…
