«Дикие гуси» в считаные секунды взяли под прицел все выделяющиеся деревья и кустарники. Юзеф, Курт и Александр бесшумно растворились в ночи. На расстоянии прямой видимости, держа пальцы на спусковых крючках автоматов, они продвигались в сторону бунгало шефа безопасности.
Сразу в нескольких местах вокруг невидимой границы базы зазвучали выстрелы, треск автоматных очередей. С ревом пронеслась ракета из гранатомета и ударила в бунгало Альмейдо, озарив пламенем окрестности.
— Вперед! — закричал Юзеф, и они, уже не скрываясь, в полный рост понеслись к горевшему строению.
Срезая листву и ветки, со всех сторон летели пули. Звуки перестрелки слились в один оглушающий грохот. В ночи невозможно было понять, кто откуда стреляет и где противник.
Орлов первым вбежал в горящую резиденцию шефа безопасности. Огонь, треща сухим деревом, с аппетитом пожирал невысокое бунгало. В углу одной из комнат на полу сидела Долорес. Полные страха глаза и мелкая дрожь по всему телу говорили о том, что девушка очень испугана. Альмейдо, напротив, был собран и деловит, рассовывая магазины от «узи» по карманам камуфляжного комбинезона. Он кивнул Юзефу на два плотно набитых рюкзака:
— Это надо взять с собой.
— О’кей, босс! — американец поднял с пола кейс спутниковой связи.
Курт и Александр молча натянули на себя рюкзаки и подогнали лямки под рост.
— Уходим! — Альмейдо поднял с пола Долорес, встряхнул ее, приводя в чувство. — Не бойся. Я же рядом.
Он посмотрел на трех готовых ко всему солдат-наемников и пояснил:
— Наши тропы наверняка перекрыты. Нас поведет Долорес своей тропой до горной деревни чибча.
* * *
Ривейра не был храбрецом, и, когда их отряд НОА
[76]
готовился к нападению на лагерь наркокартеля дона Карлоса, командир дал ему простейшее задание: перекрыть еле заметную трону. Ривейра обрадовался. Кому охота в ночи лезть под пули? Тем более что наемники дона Карлоса — не желторотые юнцы из колумбийских деревушек.
Командиры групп, получив боевые задачи, повели повстанцев занимать позиции перед атакой. Наступали сумерки. Командир группы партизан показал Ривейре на отдаленно стоящее высокое дерево:
— Там найдешь тропу. Она еле видна. Возможно, по ней будут отходить люди Карлоса. Никто не должен уйти. Понятно?
Ривейра кивнул и, забросив автомат за спину, полез сквозь сплошную стену кустарников и деревьев. Спотыкаясь на каждом шагу и чертыхаясь под нос, он местами прорубал себе дорогу мачете. Ленивый от природы, Ривейра был недоволен. «Что здесь рубить кустарник, что сахарный тростник в своей деревне. Какая разница?» — ворчал он. Идеология повстанцев, замешанная на Мао-марксизме
[77]
пополам с идеей Че Гевары, освобождения народа от капиталистов его совсем не занимала. Главным для него было — вкусно поесть, всласть поспать и, конечно, поменьше работать. Даже к женщинам он был равнодушен, потому что за ними надо сначала ухаживать, прежде чем овладеть, а это тоже труд.
Усталый и покрытый паутиной поверх пота, Ривейра с трудом дошел до указанного места засады и с огромным удовольствием залег в кустах выше тропы. Обзор был великолепен. Он видел тропу метров на двадцать и со своей позиции мог перестрелять целый взвод. Ривейра достал из кармана куртки вареный кукурузный початок и стал медленно жевать. Злость от того, что пришлось проделать такой нелегкий путь, стала быстро проходить, потому что внизу, где находилась база наркокартеля, раздались автоматные очереди, взрывы гранат, вспыхнули огни пожаров. Ривейра, не переставая жевать, время от времени вглядывался в темноту, но тропа оставалась пуста.
«Может, по ней никто и не пойдет?» — подумал он и тут же увидел силуэты людей.
Те двигались бесшумно, как тени. От неожиданности Ривейра запаниковал, лихорадочно ища в темноте брошенный автомат. Наконец руки нащупали холодный металл оружия. Он, не целясь, выпустил длинную очередь по фигурам, шедшим прямо на него.
Долорес шла первой и, будто споткнувшись, рухнула всем телом на тропу. «Дикие гуси», едва услышав вой пуль, летевших на них, отпрыгнули в разные стороны и залегли в траве. Альмейдо опустился перед дочерью на колени и, бессмысленно теребя ее платье, шептал, не переставая:
— Долорес… Долорес… Долорес…
К нему бесшумно подползли Юзеф и Александр. Курт прикрывал своих товарищей, держа палец на спусковом крючке. Американец прикоснулся к шее девушки — пульса не было.
— Она мертва, босс, — сказал он шепотом и потянул Альмейдо за рукав, пытаясь поскорее убраться с опасного места.
Но шеф безопасности не мог прийти в себя. Шок от внезапной смерти дочери сковал его. Орлов, взяв мертвое тело девушки под мышки, пригибаясь к земле как можно ниже, скрылся в кустах. Юзеф, подталкивая бесчувственного ко всему Альмейдо, последовал за ним.
Через несколько минут четверо мужчин сидели молча, стараясь отводить взгляд от трупа девушки. Каждый пытался найти выход из неясного положения, в котором они оказались. Тишину прервал Орлов, взяв инициативу в свои руки.
— Юзеф, давай атакуем или возьмем «языка», смотря сколько их там, — Саня показал в сторону, откуда раздалась автоматная очередь.
— О’кей, — согласился американец. — Пойдем вдвоем, ты — слева, я — справа. Курт, босс, прикройте нас.
Едва они отошли от своих спутников, Орлов остановил Юзефа:
— Старшой, они или он — мои! Я зайду к ним с тыла. Как только увижу их, моргну фонариком, а ты отвлеки их любым шумом. Годится план?
— О’кей, — одобрил американец. — Гранаты есть?
— Обижаешь, начальник, — усмехнулся Саня.
Александр сделал большой крюк, чтобы зайти примерно сзади того места, откуда стрелял автомат. Идти было трудно, потому что приходилось соблюдать полную тишину, чтобы неожиданно не столкнуться лоб в лоб с противником, невидимым в темноте.
Ривейра не был профессиональным солдатом, поэтому не сменил позицию, а только долго вглядывался в темноту. Но силуэтов людей больше не было видно. Стояла тишина, лишь изредка из лагеря доносились короткие автоматные очереди. Ривейра с удовлетворением подумал: «Наверное, положил всех, если не убил, то ранил — точно. Рассветет, погляжу. Теперь и меня в отряде станут уважать. Я тоже воевать умею». Идти в темноту ему было страшно. Он посчитал, что свое дело сделал, и с удовольствием принялся грызть лепешку.
Когда сильный удар сзади обрушился на его затылок, сознание оборвалось и упало в темноту. Связав руки пленника за спиной, Орлов мигнул фонариком, усмехнулся и с удовольствием закурил, пряча сигарету в рукаве куртки…
* * *
Лицо Ривейры превратилось в сплошное кровавое месиво от ударов Луиса Альмейдо. Но шеф безопасности продолжал бить пленника, стараясь ударить как можно сильнее.
