Лишь спустя несколько секунд новоиспеченный наблюдатель спросил:
– Что случилось? Где я? – Рот наполнился стальным привкусом крови.
– Нас подбили. Нужно выбираться, пока вертолет не взорвался.
Гранд огляделся. Возле него в неестественных позах замерли мертвые, изуродованные бортстрелки. Не думая, что он делает, Роберт оперся на плечо одного из них и попытался подняться, но аравиец подхватил его и потащил через раскуроченную кабину. Едва они вывалились на песок, капитан вновь пришел Бобу на помощь и потащил по шершавому, как наждачная бумага, песку.
Они успели спуститься с подножия бархана, когда до их слуха донесся лошадиный топот. Из-за крайнего песчаного холма выскочили всадники. Тут же радостными возгласами они огласили пустыню. К небу грозно взметнулись изогнутые клинки сабель.
– Шайтан! – только одно слово и смог разобрать американец из потока арабских ругательств, которые выкрикивал Азиз. Капитан вытащил из кобуры пистолет и, схватив рукоятку двумя руками, прицелился и стал стрелять.
Конники стремительно надвигались, когда под одним из них с диким ржанием рухнул конь, следом, взмахнув руками, полетел на песок всадник. Расстреляв всю обойму, Азиз не успел достать запасную – подоспевший бедуин взмахнул саблей, и голова офицера покатилась по песку.
– Я гражданин Соединенных Штатов Америки! – срываясь на хрип, завопил Гранд, выпучив глаза на окруживших его всадников.
Самый молодой из бедуинов уже занес над головой несчастного наблюдателя блеснувший на солнце клинок сабли. Внезапно что-то гортанно выкрикнул старший – горбоносый араб с серебристой бородой. Физиономию молодого бедуина исказила гримаса недовольства, но он ничего не сказал и лишь с громким щелчком вогнал саблю в ножны…
Вой полицейских сирен нарастал, перестрелка на площади окончательно стихла. «Пора и мне линять», – решил Виктор. Он склонился над своей сумкой, когда над самой головой просвистела пуля. По винтовой лестнице, громко топоча ногами, бегом поднимались четверо боевиков, во что бы то ни стало решившие достать снайпера. Их даже не пугала приближающаяся полиция.
– Ну, суки, держитесь, – сквозь сжатые зубы процедил Савченко и дважды выстрелил из карабина от живота. Внизу кто-то громко закричал, и сразу же в ответ зазвучали отрывистые злые очереди.
«Берилл» еще трижды плюнул свинцом, отстреливая последние патроны. Все-таки морпех не готовился к полномасштабному бою, да и времени уже не оставалось. Отшвырнув в сторону бесполезный карабин, Стрелок достал из сумки моток альпинистского троса и с благодарностью вспомнил Алену Воронцову, которая посоветовала захватить с собой веревку. Перебросив через перила один край троса и завязав тугим узлом, второй сбросил вниз, затем ухватился за фал и, перебирая руками, стал быстро спускаться.
Один из боевиков рискнул продвинуться вперед, поэтому, держа перед собой автомат, рванулся вверх по лестнице. Выстрелов по нему не последовало, и остальные поспешили за смельчаком.
Виктор уже был в нескольких метрах от земли, когда раздались первые выстрелы. Диверсант разжал руки и рухнул вниз, привычно спружинив ногами, вскочил на ноги и спустя мгновение скрылся в подворотне ближайшего двора.
Обозленные боевики один за другим стали спускаться по тросу.
Вой полицейских сирен, резавший слух еще секунду назад, неожиданно стал удаляться – прорвавшийся за кольцо окружения Сервант заставил стражей закона броситься за ним в погоню.
Савченко пересек узкий кривой дворик, донельзя загаженный бытовым мусором, и ловко вскочил на забор, выложенный из дикого камня и скрепленный раствором из глины и верблюжьего навоза – особенности местной архитектуры. Ограда была высокая и достигала до самой крыши соседнего дома. Прыгать на противоположную сторону диверсант не стал, а перескочил на крышу – плоскую глинобитную площадку, над которой развевалось на ветру выстиранное белье.
Пригнувшись, Виктор, лавируя, проскочил сквозь гирлянды уже сухой одежды и бросился дальше. В этом районе дома больше напоминали большие, плотно прижатые друг к другу коробки, что позволяло беглецу двигаться без остановок и не спускаться на землю. Крыши, составленные из сплетенных соломенных матов и густо покрытые местным строительным раствором, пружинили под ногами, грозя при каждом шаге провалиться, поэтому Виктор бежал, стараясь держаться самого края и в глубине души надеясь, что кто-то из тяжело дышащих ему в затылок преследователей все-таки рухнет первым, а еще лучше, чтобы все разом провалились в тартарары.
Но арабы в этом отношении оказались «тертыми калачами», можно было подумать, что бег по крышам являлся для них делом повседневным и обыденным.
Наконец, казалось, нескончаемая череда крыш оборвалась, а дальше раскинулось гигантское кладбище из сотен причудливых строений для усопших – мавзолеи и склепы – в окружении тысячи обелисков и надгробных плит. Во всем мире этот район египетской столицы был известен как Город Мертвых, но давным-давно покой мертвецов нарушался шумными соседями – живыми. В шестидесятые годы здесь начали селиться беженцы из района Суэцкого канала, оккупированного израильскими войсками, а вскоре к ним присоединилась многочисленная когорта арабских нищих, стекающихся со всей страны в Каир в поисках лучшей доли. Прокормиться в этом людском муравейнике кое-как было можно, а вот найти жилье оказалось настоящей проблемой. Тогда-то и стали бездомные подселяться к покойникам, деля с ними квадратные метры их усыпальниц. Все-таки какая-никакая, а крыша над головой, да и соседи спокойные.
Виктор оглянулся – преследователи были от него уже в каких-то десяти метрах. Диверсант даже мог разглядеть лица своих врагов. Бородатые мужики (всем явно за тридцать), двое были вооружены чешскими мини-автоматами «Скорпион», а третий на бегу воинственно размахивал армейским «кольтом».
Бандиты не стреляли, хотя расстояние позволяло закончить гонку в их пользу с первого выстрела.
«Языка хотите взять, ну-ну», – понимающе усмехнулся морпех и сиганул с крыши вниз. Совершив переворот через левое плечо, вскочил на ноги и побежал, петляя среди могильных плит, между которыми были натянуты навесы из выгоревшего на солнце полуистлевшего тряпья, в их тени расположились торговцы различной мелочовкой. Возле этих примитивных прилавков толпились покупатели и просто ротозеи, с криками вокруг носились босоногие и чумазые ребятишки.
Все это Савченко успел засечь на ходу натренированным боковым зрением разведчика, ведь главное для него – преследователи. А те буквально наступали на пятки, двигаясь следом за ним.
Наконец диверсант выскочил за пределы торговой зоны. Впереди замаячили причудливые и вычурные строения склепов и мавзолеев. Стрелок прибавил ходу, разрывая расстояние с настигающими его бандитами. Как заяц, он петлял между гранитными, мраморными и каменными усыпальницами, но и арабы не собирались отставать. Их тяжелое сопение эхом отражалось от стен вечных убежищ.
Так долго продолжаться не могло – либо преследователи все же решатся в него стрелять, либо на эту погоню обратят внимание посторонние силы, и тогда ситуация вовсе выйдет из-под контроля. И «разгребать» будет еще сложнее.
