Дамы терялись, не зная, что ответить.
Довольная Валерия как ни в чем не бывало преспокойненько вкушала тортик.
Бегающие глаза женщин, их внезапно покрасневшие лица и спешный уход доставляли
ей истинное наслаждение. Словом, убивать Жанну не было никакого смысла, Лера
великолепно знала, что к чему.
Глубоко разочарованная, я двигалась к метро.
Еще один подозреваемый отпал. Но драгоценную мадам Корчагину все же придется
побеспокоить. То, что она знала о шашнях муженька, еще не означает, что Лера с
любовью относилась к своим заместительницам. Как раз наоборот, небось
ненавидела их до зубовного скрежета и не удержалась, подсыпала в ликер отраву.
В метро было тепло, даже душно.
Я расстегнула куртку, привалилась к двери и закрыла глаза. Тело
покачивалось в такт движению поезда. Еще нужно побеседовать с этим Леней,
любителем травить бабочек цианистым калием.
Зайдя по дороге в пару магазинов, я набрала
штук десять угрожающе шуршащих пакетов и побежала к дому. И только когда я
втащила поклажу в прихожую, в голову пришла мысль: а зачем Андрей дал Никите
десять тысяч? Почему просто не выгнал его за дверь?
Глава 10
Не знаю, как у других людей, но у меня, стоит
только войти в дом, из головы разом вылетают все дельные мысли. Домашние просто
не дают подумать ни о чем, кроме как о семейных делах. Вот и сегодня Лиза,
Кирюша и Ирина налетели на меня, словно лисы на куриные яйца.
– Нога болит, – ныл Кирюшка.
– Прими анальгин.
– Нет его, – стонал он, – всю
аптечку перерыл.
– Не может быть, – изумилась
я, – только вчера упаковку купила.
– Нету, – тянул мальчик, –
съели!
– Кто?
– Не знаю, съели…
Я подошла к шкафчику, вытащила коробку из-под
сапог «Саламандра», набитую доверху новинками фармакологии, и тут же увидела
белую упаковку с красными буквами «Анальгин».
– Вот же он!
– Его там не было, – на полном
серьезе заявил Кирюшка.
Я только вздохнула. Не успела отпасть одна
проблема, как возникла следующая.
– По истории музыки нам задали
тест, – заявила Лиза, протягивая тетрадь.
– Ну и что?
– Как это? – возмутилась
девочка. – Ты же обещала сделать.
– Я?! Когда?
– Вчера! – отрезала Лизавета и,
глядя на мое лицо, добавила: – Только не вздумай отказаться, я понадеялась на
тебя и не пошла в библиотеку.
Я с тоской уставилась в тетрадь: семьдесят два
вопроса! Один другого лучше. Что такое опера-буфф? Кого можно назвать братом
оперы? Где впервые исполнили «Лунную сонату»? Хорошо хоть в моей голове
сохранились остатки знаний, вбитые туда профессорами консерватории. Наверное,
двух часов хватит, чтобы расправиться с вопросником. Значит, сериал про Эркюля
Пуаро посмотреть не удастся, зато до «Ментов» я должна успеть. Они начнутся по
НТВ в 20.50.
Ровно без пятнадцати девять я отложила ручку и
удовлетворенно улыбнулась. Так, управилась, и еще есть пять минут в запасе. Как
раз успею приготовить пару бутербродов и угнездиться в кресле. Быстро орудуя
ножом, я накромсала куски сыра, шлепнула их на ржаные тостики, наполнила чашку
свежим кефиром и, облизываясь, приготовилась усесться у экрана. Но не тут-то
было. В гостиную вошла грустная Ирина.
– Вот, – пробормотала она, –
сочинение задали.
– Да ну? – отмахнулась я, не
отрываясь от телевизора.
Дукалис только что нашел труп невероятно
красивой блондинки.
– Очень трудная тема, – бубнила
Ириша, тихонько подсовывая мне под локоть тетрадь, – «Юные годы царя
Петра I», по роману Алексея Толстого.
– Ага, – согласилась я, стараясь не
упустить нить расследования.
Казанова и Ларин как раз начали допрос
свидетеля.
– Кирюша сказал, что ты обязательно
поможешь, – закончила Ира.
– Я?! Да я не умею и двух слов складно
написать!
– Ты не пиши, только придумай, откуда
можно содрать!
Понимая, что Ира не отстанет, я рысью
понеслась в Катину комнату, вытащила первый том из собрания сочинений Алексея
Толстого и сунула Ире:
– На.
– Отметь карандашом, – не
успокаивалась девчонка.
Я быстренько подчеркнула нужные места,
вернулась в гостиную и обнаружила, что кто-то съел с хлеба весь сыр и выхлебал
мой кефир. Полная негодования, я поплотнее закрыла дверь и доела «голые»
тостики. Нет, за «Эдамом» на кухню не пойду, а то весь фильм пропущу.
И так уже непонятно, каким образом Дукалис оказался в этой квартире.
– Погладь мне на завтра брюки, –
попросила Лизавета, всовывая голову в комнату.
– Хорошо, через полчаса.
– Можно съесть банку кукурузы? –
поинтересовался через секунду Кирюшка.
– Да хоть весь холодильник! –
рявкнула я. – Дайте кино посмотреть.
– Если у тебя голова болит, нечего на
всех злиться, – ответил Кирка и исчез.
Зато опять появилась Лиза.
– Билетень или биллетень? – спросила
она.
– Что? – с трудом оторвалась я от
фильма.
– Ну как пишется правильно –
билетень или биллетень?
– Не так и не так.
– А как?
– Возьми словарь.
– Лампуша, – завела Лизавета, –
ну что, трудно ответить по-человечески?
– Бюллетень.
– А ты не путаешь?
– Нет!
– Точно знаешь?
– Да!!!
– Ну смотри, поставят «два», ты виновата
будешь, – пригрозила она.
Я попыталась сообразить, зачем Казанова пришел
в бассейн, но тут на балконе мелькнула тень. Вновь появилась кенгуру. Животное
выглядело странно. Оно стало меньше, морда покруглела, и куда-то пропали
огромные вздрагивающие уши. К тому же кенгуру корчила зверские рожи и
размахивала невероятно длинными руками. Я насторожилась. С чего бы
это вдруг моя галлюцинация претерпела такие изменения? Пришлось встать и
подойти к двери. На балконе радостно подпрыгивала… обезьяна.
От неожиданности я разинула рот. Надо же, это
что-то новенькое! Нет, следует позвать детей.
