В январе этого года Катюше предложили работу в
Америке. Оклад пообещали такой, что подруга моментально собралась в путь.
Вместе с ней за океан отправились и дети с животными. Я осталась одна. За
месяц до отъезда мы с Катюшей провели несколько бессонных ночей на кухне,
решая, куда устроить меня на работу. По большому счету, я не слишком многое
умею делать. Собственно говоря, могу только весьма плохо играть на арфе да
готовить.
В конце концов Катюша пристроила меня
экономкой в богатый и шумный дом модного писателя Кондрата Разумова. Служба
казалась на первый взгляд не слишком обременительной. Мне предстояло надзирать
за домработницей, кухаркой и домашними учителями Лизы – дочери Кондрата от
первого брака.
Но не успела я и недели проработать на новом
месте, как Кондрата убили. Не буду рассказывать, что пережили мы с его дочерью
Лизой. Родная мать давным-давно отказалась от девочки, а когда погиб отец, она
и вовсе стала круглой сиротой.
Совместные испытания сблизили нас с Лизой, мы
обзавелись котенком по кличке Пингвин и подобрали Рамика, щенка неизвестной
породы. Не хочу утомлять вас бесконечными деталями, скажу только, что сейчас
четырнадцатилетняя Лиза живет со мной, и я считаю ее своей дочерью.
В конце марта из Америки неожиданно вернулся
Кирюшка вместе со всеми домашними животными.
– Знаешь, Лампочка, – жаловался он,
разбирая чемоданы, – не по мне эта их заграница. Ну, прикинь, в школе одни
придурки. В седьмом классе умножение в столбик проходят. По
географии – только Америка, физики, химии просто нет. И вообще они
идиоты! Знаешь, какая шутка у них самая прикольная?
– Ну?
– Кто-нибудь пукнет, а остальные
ржут – не дети, а дебилы. Жирных полно, прямо слоны по улицам ходят, едят
всякую дрянь из коробочек и все время друг с другом судятся. Нет, мне там не
понравилось! Знаешь, что люди в Нью-Йорке в метро делают?
– Что?
– Едят! Сядут в вагон, супчик в картонном
стаканчике вытащат или чипсы – и ну наворачивать, а пустую упаковку потом
на пол швыряют. У них в подземке такая грязь! Стены все исписаны, скамейки
измазаны – сесть противно. Одно хорошо – платят маме много, на ее
месячную зарплату мы тут год жить можем!
Я погладила его по вихрастой голове. Кирюшка
уткнулся в мое плечо, и я с изумлением поняла, что еще чуть-чуть, и он станет
выше меня. Хотя, если подумать, это совсем неудивительно. Мой рост всего метр
пятьдесят восемь, а вес сорок семь килограммов. Честно говоря, я побаивалась,
как он воспримет Лизу, но дети моментально подружились. Еще у меня вызывала
опасение первая встреча наших животных. Но мопсы и стаффордшириха, одуревшие от
многочасового перелета, даже не моргнули глазом при виде Пингвы и Рамика.
А кошки только фыркнули пару раз на наглого котенка. Вскоре мопсихи
поняли, что голенастый и веселый Рамик – отличный товарищ по играм, а
Клаус и Семирамида принялись обучать Пингву джентльменскому поведению. Кстати,
Пингвин на самом деле кошка, просто, когда давали имя, не слишком разобрались в
половой принадлежности котенка. Вот так мы и живем и ждем, когда из Америки
вернутся Катя, Юля и Сережка.
День мой катился как всегда. Сначала, усиленно
растопыривая пальцы веером, я изображала из себя подругу торгашки рыбой, потом
вернулась в офис и пошла в кабинет к Сене.
– Молодчина, – похвалил
начальник, – можешь быть свободна до завтра. Явишься к одиннадцати, будет
новый заказ.
Я обрадованно закивала. Заказчик – это
хорошо, просто отлично, каждый клиент – деньги.
– Устала? – поинтересовался Семен и
повернулся к бару.
– Очень, – вздохнула я, –
набегалась сначала с этой рыбницей, а потом пришлось три часа болтать с ее
мужем, прямо караул!
– Ничего, ничего, – приободрил меня
хозяин. – Хочешь коньячку?
– Ну разве что капельку! Ты же знаешь, я
косею даже от запаха!
– Это хорошо, – засмеялся Сеня и
наполнил пузатый фужер, – пьяная женщина согласна на все.
Он пригубил напиток и причмокнул губами.
– Хорош!
– Борзой щенок? – усмехнулась я,
разглядывая бутылку.
– Именно так, – вновь засмеялся
Сеня, – подарок благодарного клиента. Не все же такие, как госпожа
Воробьева!
Я невольно поморщилась. Мадам Воробьева
оказалась редким по зловредности экземпляром. Сеня, как правило, берет с
заказчиков деньги и только потом принимается за работу. Когда он только начинал
бизнес, его пару раз обманули, и теперь мужик твердо придерживается принципа:
утром деньги – вечером стулья. Прощаясь с клиентом, Сеня производит
окончательный расчет – случаются у нас непредвиденные расходы, счета
выдаются клиенту на руки. Люди, как правило, безропотно расстегивают кошельки,
но Елена Павловна Воробьева оказалась не из таких. Сначала она с карандашом и
калькулятором все проверила, потом стала возмущаться:
– Это что за сумма?
– Купили единый на январь для человека,
который ездил по вашим делам, – кротко пояснил Сеня.
Елена Павловна нахмурилась.
– Единый?! На целый месяц? Но сегодня
только двенадцатое число! Нет, так не пойдет, заплачу лишь половину.
Сами понимаете, ожидать от такой коньяк в
подарок не приходится. А напиток, которым Сеня меня сейчас угостил, и
впрямь был высшего класса, на языке остался маслянистый привкус, и цвет у него
красно-коричневый, самого благородного тона.
– Лампа, – начал Сеня, – ты
ведь знаешь, что я считаю тебя своей лучшей работницей.
Я кивнула.
– Так вот, именно поэтому хочу дать
совершенно особое, эксклюзивное задание.
Я опять кивнула. Это очень хорошо, значит, и
заплатят мне больше, чем обычно. Словно подслушав эти мысли, Сенечка продолжил:
– Естественно, и гонорар соответственный.
– Какой?
– Сто долларов в день.
Что ж, совсем неплохо, но вот что придется
делать за эти деньги?
– Особых хлопот не потребуется. Некая
Анна Ремешкова хочет, чтобы ты проследила за ее мужем, причем сделать это надо
у них в доме. Госпожа Ремешкова занимается бизнесом, часто разъезжает по
командировкам, а муж ее – человек творческий, художник, существо
увлекающееся, натурщицы всякие ходят. Сама понимаешь.
