– Что ты хочешь… со мной сделать?
Он расхохотался, его руки опустили ее в воду, но теперь она
чувствовала горячее тепло огромных ладоней, даже когда он не касался ее тела.
Его руки все время были рядом. Она плескалась, смывала пот и грязь и все время
ощущала себя в кольце его могучих рук, и от этого кровь приливала к низу
живота, ноги становились слабыми, а руки двигались все медленнее и медленнее.
– Не надо здесь, – шепнула она. – Прошу…
– Не могу, – ответил он сквозь зубы. – Это сильнее
меня.
Он подхватил ее на руки, сам оставаясь по шею в воде. Ис
тихонько вскрикнула, тело Руса напряглось, и без того твердое, как из дуба, она
послушно раскрылась навстречу, варвары не терпят сопротивления, охнула и
задержала дыхание. Его широкие ладони сдавили ее крепко и плотно, как игрушку,
горячая боль внутри прошла, сменившись странным чувством, которое она раньше не
испытывала… а теперь ощущала все чаще.
Его лицо напряглось, он закрыл глаза, откинул голову, жилы
натянулись туго, чуть ли не звенели, стиснул еще сильнее, она вскрикнула, он
что-то сказал сквозь стиснутые зубы, пальцы на ее бедрах чуть ослабели, но она
знала, что темные следы останутся надолго.
В сторонке слышались крики, плеск, конское ржание. Ис
еще продолжала висеть как на дереве, чувствуя горячее сильное тело, впервые не
стремясь с облегчением отодвинуться, ее руки обнимали его за шею, их глаза
встретились, и она долго смотрела в его лицо, вся отдавшись новому странному
чувству покоя, защищенности. Так она не чувствовала себя даже в своем родном
племени, в своей семье.
Рус чувствовал, как ее тело вздрогнуло. Ис торопливо
отодвинулась, опустила ноги. Когда коснулась дна, вода плеснула ей в лицо, она
раскашлялась, он вытащил ее повыше, где воды было до пояса.
– Что-то случилось?
Голос его был полон страха. Она слабо улыбнулась, мокрое
лицо блестело, но глаза щипало, и когда на губах ощутила соленое, то поняла,
что беззвучно плачет.
– Нет, ничего…
– Но я же чувствую!
– Рус, мне вдруг показалось, что я предаю себя. Нет, не
старайся понять. В каждом племени свои понятия. Но я… в самом деле
принадлежу тебе. Не только потому, что ты меня взял! Еще и потому, что я сама
так хочу…
Его глаза вспыхнули, как два солнца. Ис вздрогнула: неужто
и она для него так много значит? Взволнованная, отвела взор, словно искала, за
что зацепиться, в трех шагах ниже по течению в воду вошел и шумно плескался
могучий немолодой гигант, в его волосах уже проглядывала седина, но глаза
оставались настолько пронзительно-синими, что Ис всякий раз брала оторопь,
когда встречалась взглядом.
– Бугай, – прошептала она. – Как он страшен!
– Он хороший, – возразил Рус немедленно. Ис ощутила,
как под ее пальцами напряглись его мышцы, будто готовился защищать Бугая даже
силой. – Он… чист и великодушен сердцем!
Ее плечи передернулись, вспомнила окровавленный рот гиганта,
когда с довольным ревом пожирал еще трепещущую печень врага.
– Это чудовище?
– Ис, – сказал Рус страстно, – он мог бы остаться,
жить в богатстве и достатке. Да он и жил в богатстве! Он, если еще не знаешь,
мой двоюродный дядя. Двоюродный брат тцара. Но когда нам велено было уйти в
изгнание, он сказал при всех, что это нехорошо. И недостойно такого
великого тцара, как Пан.
Ис слушала затаив дыхание. Мелкие волны плескали им в бока,
а между ними вода стремилась проскользнуть как можно быстрее, чувствуя, что так
делать нельзя. Мир скифов дик, странен, подумалось невольно, но подчинен
каким-то законам. А самые важные законы те, что внутри человека, а не вне.
– И твой отец его не наказал?
– Покарав одного, получил бы сто новых противников. Он
обратил все в шутку, предложил Бугаю выпить, позвал на охоту… Но когда пришел
час покидать родной кров, мы увидели, как из ворот своего дворца выехал на
огромном коне всадник в доспехах простого воина. Он не смог объяснить, почему
так сделал, но зачем простые слова, если в нас просыпаются боги?
– Боги?
– Ну да, – сказал он гордо. – Наш прародитель,
верховный бог Род, создал из глины зверей, но когда лепил нас, людей, то смешал
глину со своей кровью. С той поры когда поступаем особенно достойно,
красиво – это в нас пробуждается кровь Рода. Волхвы говорят, что когда
живем красиво, то становимся с богами вровень.
Она покосилась на звероватого воина. Нерасседланный конь
Бугая, чем-то похожий на хозяина, стоял по колени в воде, неспешно и брезгливо
отцеживал воду через оттопыренную нижнюю губу. Потертое седло украшено кожей,
содранной с врагов, а длинными волосами жертв покрыт круп, заботливо
предохраняя от зноя и оводов. Бугай довольно взревывал, плескал воду на свою
волосатую грудь, похожую на грудь дикого зверя. Если он вровень с богами, то
страшно представить, какие у скифов боги.
– Это теперь и мой мир, – прошептала она.
Рус подхватил ее на руки, мокрая одежда облепила ее тело
плотно, вода текла в три ручья, бегом и с хохотом вынес на берег.
Еще через неделю земля пошла волнами. То и дело поднимались
холмы, холмики, а еще через неделю земля вовсе отвердела, из нее торчали старые
камни, белые, изъеденные ветром.
Дозор вернулся с рассказом о высоких горах, что лежат
впереди. Правда, видна старая дорога, словно в древности великаны пробили, а
потом забросили или вымерли. Чех колебался, собрался малый совет, решили ехать
вдоль горной цепи, а наверх не забираться.
Ночами пасли коней, давали отдых скоту, а сами чинили
повозки, латали одежонку, обувь. Женщины варили в котлах скудную добычу
охотников. Иногда удавалось заполевать и крупную дичь. Били ящериц, вытаскивали
из нор сусликов, ховрахов, не брезговали полевками. Искусные охотники били на
лету уток и всякую птицу, что неосторожно пролетала вблизи, но когда совсем
близко проходили стада туров, табуны диких коней, когда в полуверсте замечали,
как огромное стадо свиней лакомится желудями, то усталые кони отказывались
свернуть в сторону, и люди понимали их, не понуждали, берегли. Рус то и дело
видел, как всадники, покинув седла, ведут коней в поводу, дают отдых.
Потом справа приблизились горы. От них веяло несокрушимой
властью, тяжестью, угрюмым спокойствием, и, когда повозки пошли совсем близь
коричневой с прожилками стены гранита, людям стало вовсе неуютно и тревожно.
Укрывшись, давали отдых верным коням. От них зависит и
победа, и сама жизнь. Если потничек загнется или от одного попадания камешка
или ветки, что в бешеной скачке взлетают выше головы! – поранишь спину.
Подпругу надо затягивать в меру, иначе конь выбьется из сил быстро, а когда
слезешь с него, то сразу же надо проверить, не поранены ли ноги, копыта.
Глава 8
Чех ехал во главе основного отряда. Он знал, далеко впереди
за пределами видимости шныряет небольшой дозор на легких конях, хвост беглецов
прикрывают тяжеловооруженные дружинники, а всю середину заняли движущиеся
повозки. Им не было конца, и Чех смутно дивился: что же заставило людей
покинуть обжитой мир? На изгнание были обречены всего трое!
