Чех беспокойно оглядывался. Рус видел, как зоркие глаза
брата все чаще посматривают по сторонам. Внезапно его брови взлетели вверх. Рус
проследил за его взглядом, и у самого дух перехватило от восторга.
Из-за поворота открылся вид на гигантское дерево, каких еще
не видывал свет. Оно вздымалось над вершинами деревьев, как дуб над
кустарником. Нижние ветки начинались там, куда едва достигали их вершинки.
И если ветви других деревьев шевелились, то это стояло недвижимо, будто
высеченное из камня.
Чех оглянулся, простер длань:
– Ехать в том же направлении!.. Лех, возглавь.
– А ты?
– Посмотрю ближе, – пророкотал Чех.
Лех вздохнул, хотя глаза блестели гордостью. Выпрямился,
звонким и чистым голосом подозвал дозорных. Застучали копыта, взметнулся ворох
перепрелых листьев. Они умчались, беглецов поведет Лех, и пусть видят, что все
три брата – могучие исполины, умеющие не только побеждать в бою, но и
заботиться о племени.
Чех буркнул:
– Рус, Гойтосир и ты, Буська… со мной. Остальным следовать с
отрядом.
Не спрашивая, они втроем последовали за вождем, которого все
чаще называли князем.
Оставив коней у подножия горы, они долго карабкались по
круче. Из щелей торчали корни деревьев, это помогало взбираться. Исполинское
дерево, что стояло на самой вершине, вырастало на глазах, превращалось в нечто
чудовищное, даже не дерево, а что-то невообразимое, уцелевшее с тех времен,
когда еще боги ходили по земле.
Первым на кручу взобрался Буська. Когда братья
вскарабкались, мальчишка уже щупал детскими ладошками кору, дивился чудовищным
чешуйкам, исполинским трещинам в коре, которые уже погубили бы любое другое
дерево.
– Как на такое и лезть… – пробурчал он, в тонком голосе
был страх.
Чех, не переводя дыхания, схватил его и подбросил вверх:
– Вот так!
Буська ухватился за нижнюю ветку, подтянулся, мелькнули
босые пятки. По ветке перебрался к стволу, там полез, втискивая голые ступни в
щели, цепляясь за выступы, наросты, наплывы, а потом пошли ветви, и он вскоре
скрылся из виду.
– Тцар-Дерево, – сказал Чех почтительно. –
Я даже не думал, что на свете могут быть такие!
– На том свете, откуда мы пришли, – возразил
Гойтосир. – А здесь, может быть, золотые клады Змеи стерегут под каждым
кустом!
Они ждали долго. Наконец с высоты донесся едва слышный
голосок, полный восторга:
– Там долина раздваивается!.. Нет, даже растраивается!..
А конца не видно!..
Братья переглянулись. Рус увидел в глазах Чеха то же
выражение, что и в глазах Гойтосира. А по их лицам видел, что его глаза
вспыхнули такой же надеждой.
– Я полез, – сказал Чех торопливо. – Надо
проверить.
Рус едва успел подхватить его топор, мешок, колчан и лук, а
Чех, подпрыгнув с медвежьим проворством, ухватился за сук, подтянул свое
могучее тело, как исполинская белка, взобрался выше, с тяжелым сопением почти
побежал вверх по дереву, часто скрываясь за ветками. Рус и Гойтосир следили
затаив дыхание. Сверху сыпались чешуйки коры, постепенно шелест в ветвях
отдалился настолько, что там все затихло.
– Эх, – сказал Гойтосир внезапно, – когда еще
спустится!
Он с силой вонзил топор в ствол, встал на него ногами,
дотянулся до ближайшей ветки. Тяжелый, немолодой, он карабкался медленно,
отдувался, но не останавливался, лез и лез, пока не скрылся из виду. Рус
изумленно покачал головой. Правда, он сам хотел вскарабкаться вслед за братом, но
чтобы медлительный волхв опередил?
Глава 11
Чех и Гойтосир слезли, когда верстах в пяти впереди уже
горели костры. Солнце опускалось за вершины деревьев, люди спешили успеть
нарубить сушины, отремонтировать повозки. Расседланные кони жадно хватали сочную
траву. Быков распрягли и увели на водопой, близость ручья чувствовалась в
воздухе.
Рус брел за вождями обиженный. Чех, когда слез, лишь
отмахнулся. Расскажет всем сразу, мужчины не повторяются.
Лех сидел у крайнего костра, насаживал на вертел зайца. Вскочил,
завидев братьев.
– Ну что? – спросил он жадно.
Чех скупо усмехнулся. Лех даже сгорбился, готов принять
новый удар, готов услышать, что дальше лес встал сплошной стеной, через
буреломы не пройти, а справа и слева бездонные болота… Рус сочувствующе сопел.
Понимал: средний брат боится показать свои полные ожидания глаза. Страшится,
что надежда угаснет так же внезапно, как и разрослась.
К их костру начали собираться люди. Чех обвел всех
орлиным взором, прокашлялся, давая возможность подойти еще и еще, и лишь тогда
сказал, как и надлежит старшему брату, а также мудрому вождю, мягко и отечески:
– Лех… Боги помогают тем, кто не сдается. С вершины
дерева открылся вид… наверное, до конца света. И та полоска, которой мы
пробираемся последнюю неделю, расширилась до необъятной долины. Зеленой, полной
сочной травы, где бегут ручьи и видна небольшая речка. Но и это не все!
Лех слушал затаив дыхание. Рус слушал с той же жадностью,
словно и не видел сам ту же долину. Чех перевел дыхание, голос стал
мечтательным:
– Воздух чист, и мы видели, как долина уходит тремя клиньями
в сторону восхода солнца. Между ними лес, небольшие горы. Но таких широких
долин мы никогда не видели. В каждой из них поместится не только наше
племя, но дети их детей… и так еще много-много колен.
Впервые они снялись неторопливо, без страха, что вот-вот
сзади покажется войско, посланное Коломырдой. Кони жирели на глазах, хотя груза
не убавилось. Люди ликующе срывали траву, мяли в ладонях, из стеблей обильно
брызгал пахнущий сок. Буська счастливо уверял, что такую траву можно есть
самому, и в доказательство ел целыми пучками.
Кони то и дело шарахались, когда прямо из-под копыт
вылетали, шумно хлопая крыльями, крупные птицы. Их было видимо-невидимо, все
жирные, раздобревшие, толстые. И настолько неповоротливые, что дети
наловчились сшибать их палками и камнями раньше, чем те успевали подняться в
воздух.
Чех посмотрел налево, посмотрел направо: синеющие вдалеке
горы отодвинулись настолько, что уже и не отличишь: то ли вершинки, то ли
далекие облачка.
– Сказочная страна, – сказал он с чувством. – Боги
охраняют нас, если вывели в такие земли!
– Здесь никогда не было человека, – добавил Лех
радостно. – Я разослал охотников в разные стороны. Никто не нашел ни
следов, ни костей людских! Хотя бы руины какие. Или камни отесанные. Ни-че-го.
– Только звери, – подтвердил Рус.
– И птицы.
Чех подумал, брови сдвинулись на переносице.
