– А я потому и появился, что теперь есть, что проверять, – подытожил майор.
– Так точно.
– Тогда, капитан, давай до хранилища прогуляемся, а номера потом у тебя в рубке дежурного сверим.
«Выкручусь как-нибудь».
Видя, что офицер замялся, проверяющий усмехнулся и вытащил из кармана бумаги:
– Вот мое удостоверение, вот разрешение на право проверки в ночное время, вот допуск в хранилища.
Бегло просмотрев документы, капитан предложил:
– Прошу вас. Только я в рубке ключи и фонарик захвачу, там темно.
– Поторопитесь, капитан!
У хранилища дежурный окликнул часового и осветил свое лицо и фигуру майора.
– Проходи!
Внутри помещения действительно было темно. Капитан, вооруженный фонариком, шагнул вперед, а майор плотно прикрыл входную металлическую дверь. Четыре ящика находились на самых дальних стеллажах, аккуратно прикрытые толстой парусиной. Капитан наклонился и приподнял ее край.
В это время жестокий удар в затылок свалил его на землю. Потом майор вытащил из кармана изогнутый в форме полумесяца нож и не торопясь, от уха до уха, перерезал горло потерявшему сознание капитану. Подумав секунду, он одним взмахом отсек еще и ухо, которое аккуратно завернул в платок и спрятал в карман.
Распахнув дверь хранилища, внутрь вошел человек в черном комбинезоне, волоча за ногу безжизненное тело часового. Он бросил его прямо у двери, приблизился к майору с повязкой и, осветив своим фонарем изуродованный труп дежурного, удовлетворенно хмыкнул:
– Красиво исполнено.
– Так еще во время войны крымские татары с русскими расправлялись.
– Те, которые в карательном батальоне СС служили?
Майор не ответил, снова вытащил нож и отошел к трупу у двери. Потом, взглянув на часы, распахнул изнутри большие створки ангара. Приглушенно урча, крытый «КамАЗ» медленно въехал в хранилище и, развернувшись, подкатился бортом прямо к стеллажу с четырьмя ящиками. Из кузова выпрыгнули трое в черных комбинезонах и быстро, но несуетливо и осторожно, вскрыли все ящики. Подошедший майор внимательно осмотрел их содержимое, сверил нанесенные на изделиях номера с вытащенной из кармана бумажкой. Потом поколдовал над каждым ящиком приборчиком со светящейся шкалой и, удовлетворенно кивнув, указал на один из них:
– Грузите этот!
Вылезший из кабины шофер помогал погрузке, а к майору приблизился только что вошедший в ангар мужчина.
– Снаружи все спокойно. Зачистку мы произвели качественно. Один на КПП, один в рубке дежурного, часовой по периметру и двое спящих в комнате отдыха.
– А разводящий где?
– Они уже давно без него обходятся. Осталось всего два поста, так что дежурный по части сам их меняет.
Майор кивнул:
– С трупами все, как я приказал, сделали?
– Да.
– Как дела у второй группы?
Теперь посмотрел на часы подошедший:
– Через десять минут все будет закончено.
– Тогда поторопитесь здесь. После того как мы отъедем, оставьте снаружи одного бойца для контроля. Уходит пусть в одиночку.
– Ясно.
* * *
Точно в указанный срок все было закончено. Из ворот части выехал «КамАЗ» и быстро скрылся в бархатной темноте южной ночи. Почти сразу же над всеми постройками внутри периметра торпедной базы заколыхались языки пламени, а когда огонь вполне разгорелся, раздалась целая серия взрывов.
Первые пожарные машины, визжа на поворотах тормозами, прилетели уже через пару часов.
* * *
ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ НА ПОБЕРЕЖЬЕ ЧЕРНОГО МОРЯ ГДЕ-ТО МЕЖДУ ФОРОСОМ И СИМЕИЗОМ
Быстроходный вместительный катер, хищными обводами корпуса напоминавший барракуду, легко подошел к деревянному настилу, всего на несколько метров выдающемуся в море. Понадобилось не более пяти минут, чтобы деревянный ящик из кузова военного «КамАЗа» перекочевал в его глубокий трюм и компактно расположился на заранее подготовленном месте.
От импровизированного причала катер отходил практически бесшумно, на малых оборотах двигателя. Благодаря специальной светопоглощающей окраске, он полностью сливался с темной и маслянистой поверхностью спокойного моря.
В другую сторону от того же причала так же бесшумно отъезжал грузовой автомобиль. Сидящий рядом с водителем мужчина в черном комбинезоне по-хозяйски уверенно придерживал на коленях небольшой чемоданчик-дипломат.
А под досками настила ленивый чуть заметный прибой небрежно шевелил волосы уткнувшегося лицом в песок сухопутного майора с едва заметной черной дырочкой во лбу.
Внезапно грузовик резко затормозил. Мужчина в черном легко спрыгнул с подножки кабины и пробежал десяток метров до настила. Там он приподнял голову майора над водой и одним взмахом кривого ножа рассек ему горло от уха до уха.
– Действительно, татары так делают.
Так же быстро он вернулся обратно, и машина, легко преодолев полосу бездорожья, выкатилась на трассу.
До рассвета была еще уйма времени.
Глава 3
Он устал. Так, как никогда еще в жизни. Да и сама жизнь осталась где-то за пределами этой всеобъемлющей усталости. Кроме нее, не было ничего. Ни боли, ни желаний, ни воспоминаний. Пожалуй, осталось еще время. Каким-то образом он ощущал его неспешное течение вокруг себя, но не принадлежал и ему, укрывшись в коконе своей фантастической усталости.
* * *
Рядом с кроватью, на которой неподвижно лежал осунувшийся человек, стояли двое в белых халатах. В одном из них легко можно было опознать медика. Он и заговорил первым:
– Вы понимаете, это редкий случай в моей обширной и весьма разносторонней практике. Его организм, – врач кивнул на лежащего, – живет... автономной жизнью; я бы сказал, на своем клеточном уровне.
– Поясните, доктор.
– Видите ли, методика поддержания и восстановления таких пациентов нами весьма хорошо изучена. В основном, конечно, благодаря вашему ведомству, – последовал слегка ироничный поклон в сторону собеседника. – Постепенно и осторожно возвращая сознание пациенту, то есть, пробуждая клетки его головного мозга, мы лишь наблюдаем, как он самостоятельно берет под контроль собственное тело, восстанавливает, так сказать, работоспособность всех составляющих его частей и органов, запускает и синхронизирует химические реакции, стабилизирует водный режим, витаминный и гормональный обмены. В общем, процесс небыстрый и редко обходящийся, так сказать, без потерь – причем иногда весьма значительных, а порой и необратимых...
Собеседник нетерпеливо перебил:
– Вы хотите сказать, что такой человек может утратить какие-то ранее имевшиеся у него способности?
