Чтобы не запутаться в потоке далеких друг от друга событий, не утонуть в море дат, имен и химических формул, Гера сначала делал пометки в своем блокноте, а потом стал просто наговаривать появляющиеся в голове мысли и замечания на миниатюрный диктофон. Галя расшифровывала записи с экрана монитора, кое-что тут же записывала летящим почерком, а что-то просто пересказывала Талееву, пока тот отдыхал, расслабившись и благоухая неизменной сигарой.
Эту утомительную работу они закончили далеко за полночь. А предстояло еще обобщить всю информацию, сделать окончательные выводы в максимально сжатой форме.
Девушка потянулась всем телом, сильно потерла ладонями лицо и покрасневшие от напряжения глаза, с которых давно была смыта вся косметика, выключила ноутбук и демонстративно засунула его под объемистую подушку на широченной кровати.
– О-о-х, все-таки мы одолели эту многоголовую бумажную гидру!
– Стоп, красавица! – Журналист заметил, как Галя направилась к мягкому велюровому дивану. – Не рановато ли на покой?
– Это размышление или предложение?
– Это приказ!
Гюльчатай грациозно повела бедром, сделала легкое танцевальное па буквально в полуметре от соблазнительного диванчика и оказалась перед Талеевым в позе дисциплинированного солдата-первогодка.
– Так точно, сэр!
Придирчивым взглядом въедливого старшины Гера оглядел изящную фигуру девушки.
– Да-а-а… Красота – это, конечно, страшная сила, но, во-первых, я – кремень. Во-вторых, у меня иммунитет. В-третьих… в-третьих… Ну, подскажи!
– Слушаюсь, сэр! В-третьих, вы – хронический женофоб, страдаете врожденным пороком зрения, а тактильные ощущения ввиду слишком частого использования затупились до уровня железнодорожной шпалы и утратили генетическую связь с такими важными участками коры головного мозга, как…
– Пре-кра-тить! Да, я тяжело и неизлечимо болен. Я почти при смерти и одной ногой в могиле. Только такой коматозник и способен всеми вами командовать!
Галя широко распахнула черные блестящие глаза, демонстративно медленно обвела взглядом всю комнату и спросила невинным голосом:
– А я что, здесь не одна?
– Равняйсь! Смирно! – Девушка безупречно выполнила команды. – За остатками коньяка шагом марш!
Печатая шаг, как часовые на Красной площади, она приблизилась к мраморной полке над искусственным камином, куда переставили с журнального столика почти опустошенную темную бутылку. Ухватив ее за вытянутое горлышко жестом заправского пьяницы и лихо взболтнув, Гюльчатай критически рассмотрела содержимое на свет:
– Не маловато ли будет, шеф? Может…
– Отставить, алкоголичка! Учись обходиться малым, – Талеев наставительно поднял указательный палец, – не пьянства ради, а здоровья для! По пять капель будет в самый раз.
Пять не пять, а граммов по сорок досталось каждому.
– Теперь устраивайся поудобнее, дегустируй коньяк и слушай, как я буду подытоживать всю эту… – журналист сделал рукой неопределенный жест, – в общем, ты поняла. Начнем с середины прошлого века, с фашистской Германии. Оттуда надо тянуть ниточку к сегодняшним событиям. В исследовательском центре Мирсдорф под Берлином велись работы по созданию «чудо-оружия»: выделялись изотопы урана, как «начинка» для атомной бомбы. В чудом сохранившихся обрывках документации этого центра трижды упоминается объект 106/8417-WWF на территории оккупированной Норвегии. Записи слишком обрывочны, но можно понять, что это – концентрационный лагерь. Судя по грифу секретности, данные оттуда принадлежали к высшей категории – государственной важности. Значит, связь «объекта» с ядерными исследованиями не подлежит сомнению.
Теперь припомни мемуары английского капитана о потоплении его фрегатом немецкой подводной лодки. Ноябрь 44-го! Откуда могла взяться эта лодка в тех широтах в то время? Какой-либо плановый вывоз с территории Норвегии был уже просто невозможен. А лодка все-таки отошла от северного побережья этой страны, причем в непосредственной близости от объекта 106/8417-WWF. Подтверждение – архивная докладная записка командира 1-го штурмового батальона майора Сенчука. Его разведгруппа опоздала совсем чуть-чуть, даже трупы на причале не остыли! И видели удаляющуюся лодку.
Вот она, ниточка-то! Целый канат. Не потопили доблестные британцы субмарину. Каким-то образом ей удалось доковылять до Шпицбергена.
Что же все-таки могли делать на этом странном засекреченном «объекте»? Не исключено, что в концлагере пытались решить извечный вопрос об искусственном получении золота из простых элементов. Но это уже не наш профиль. Вряд ли у них что-то получилось в этом направлении, иначе современный мир об этом бы знал. А вот побочные продукты «начинки» атомной бомбы – это запросто.
Ты знаешь, что сейчас известно аж 14 изотопов золота? Причем все радиоактивные, с периодом полураспада от каких-то секунд до 30 тысяч лет. Правда, получают их в ядерных реакторах или на самых современных ускорителях. Но сам процесс бомбардировки природного золота нейтронами, протонами и прочим уже тогда был известен и технически применим. Немецкие ученые запросто могли его усовершенствовать и облегчить до применения на уровне школьной лаборатории. Почему все-таки золото? Да просто они не испытывали тогда дефицита в конфискате, ну и какое-то мистическое начало… Так что получить изотопы-198 или 199 вполне реально. Правда, «срок жизни» у них короткий: около трех дней. На большее без реактора рассчитывать не приходится. Но им-то и этого достаточно. А может, у них и цинк был, и кобальт, только мы этого пока не нашли. А вот кому-то, судя по всему, повезло больше.
Сволочи фашистские! Мало им войны, так еще оставили прямо гениальное пособие для современных террористов. Кому тогда была нужна эта «грязная бомба»? Надо было реально и максимально быстро уничтожать живую силу, объекты, захватывать территорию. А тут какое-то отложенное воздействие радиоактивного излучения. Зато теперь… Один только психологический аспект применения радиоактивного оружия чего стоит! Все знают про радиацию. Соответствующая предварительная «реклама» – а потом реальная на весь мир угроза применения. Паника будет неописуемая. Так ведь «шакалы» пойдут дальше, действительно устроят серию взрывов.
Понимаешь, террорист-смертник идеально решает одну из главных проблем – доставка. Хоть на себе, хоть в чемодане. Не нужна никакая защита от радиации при транспортировке. Их Аллаху все равно, какой к нему попадет бессмертная душа доблестного воина ислама, стерильно чистой или до смерти облученной. А бризантный взрыв обеспечит такой разброс радиоактивной «начинки» смертника, что Чернобыль покажется детской шалостью. Представь еще, как увеличивается площадь поражения в зависимости от расстояния над землей: с каждым метром вверх – на квадратные километры площади, и соответственно, сотни и тысячи человеческих жертв…
– Гера, это же просто апокалипсис какой-то! – Галя произнесла эти слова серьезным шепотом.
Журналист ничего не ответил, лишь сосредоточенно встряхнул над бокалом пустую бутылку, потом еле слышно пробормотал под нос: «Да и хрен с ним!» – и широко зевнул.
