– Нет-нет, вы не так меня поняли! Не могу не потому, что не хочу. Я знаю только, что приказ поступил непосредственно из Центра. Из Москвы. Но конкретными отправителями могли быть несколько… э… адресатов.
– Что за чушь?!
– Вовсе нет! Система нашей тайной связи в последние месяцы была изменена. Видите ли, произошло несколько крупных провалов зарубежной агентуры… Причины – утечка информации и элементарное предательство. Вот и зашифровались сверх всякой меры: существует только регулярно обновляемый пароль, который служит для меня подтверждением истинности приказа. Но доступ к этому паролю в самой Москве имеют несколько ведомств…
– И, в частности, президент?
Атташе удивленно вскинул глаза на журналиста:
– Ну, разумеется, как Верховный главнокомандующий… Хотя я никогда не задавался подобным вопросом. Мои слова, господин Талеев, в отношении новой системы связи вам может подтвердить Лейла. Она наверняка в курсе.
Журналист отрешенно кивнул. Он верил дипломату. Ему просто надо было подумать и увязать все разрозненные события последнего времени, начиная с информации от Редина, в единую цепочку. Гера подошел к окну, постоял недолго, устремив куда-то вдаль невидящий взгляд, а потом стал медленно прохаживаться по небольшому свободному участку спальни. Три шага туда, поворот, три шага обратно…
Наконец он остановился напротив сидящего на кровати мужчины:
– Так, говорите, в ближайший аэропорт?
Дипломат недоуменно уставился на Геру, потом вспомнил эти свои слова:
– Ну… да, – неуверенно протянул он.
– У вас будет теперь такая возможность.
С этими словами Талеев вернулся в гостиную. Здесь к нему сразу подошла Гюльчатай.
– Гера, у этого старшего сломан позвоночник! Вообще его счастье, что он без сознания, но помощь необходима срочно…
Журналист остановил ее движением руки. Он был резок и категоричен.
– Пусть радуются, что вообще живы. Все! А то, что они сразу не начали в нас палить, так на то был соответствующий приказ. И, во-вторых, ради собственной безопасности не хотели поднимать шум. Но можно не сомневаться, что в случае неподчинения нас ликвидировали бы без сожаления. Вот так-то… Приведите-ка сюда «персонал» из ванной!
Всех бойцов со связанными руками и ногами разместили у стены. Гера подвел к ним и атташе.
– Слушайте внимательно! Сейчас мы покинем не только эту уютную гостиницу, но и город, и страну. По большому счету вам не в чем себя упрекнуть: о таком исходе вашей операции и вещал вначале дипломат. Уходя, мы заберем его с собой, как гарантию нашей безопасной ретирады. И как надежный пропуск на всех автострадах страны. В ваших же интересах не поднимать никакого шума – ни здесь, ни тем более в посольстве. Пока он сам не свяжется с вами. Думаю, что весь процесс займет не более двух суток. Заодно и синяки с шишками заживут. А вот вашему старшему вызовите «Скорую помощь» и сдайте его в местную больницу под благовидным предлогом. «Поскользнулся, упал, очнулся – гипс». Освободитесь сами после нашего ухода и отдыхайте. Пойдемте, атташе! Ваша работа еще не закончена.
Вчетвером они покинули гостиницу и, разместившись в комфортном посольском автомобиле, быстро выехали за пределы Ахауса.
…Со скамейки небольшого сквера за их уходом внимательно наблюдал молодой мужчина. Когда автомобиль скрылся за поворотом, он неторопливо встал и направился к припаркованному вблизи лимузину. Устроившись за рулем, мужчина не спешил заводить двигатель, а включил встроенный в приборную панель навигатор. На мониторе тут же обозначились две точки: зеленая, неподвижная, и красная, чуть заметно перемещавшаяся по экрану в восточном направлении.
Вот теперь можно было спокойно ехать.
Ближайший крупный международный аэропорт находился в Ганновере. Это примерно двести километров пути. В салоне автомобиля друзья не обмолвились ни словом ни о сложившейся ситуации, ни о ближайших планах. Они обменивались лишь короткими, ничего не значащими замечаниями, да журналист долго и тщательно рассматривал дипломатические паспорта, которые он отобрал у всех участников нападения на Команду.
За всю дорогу их трижды останавливала полиция, но тут же отпускала, едва атташе протягивал в приоткрытое окошко свое дипломатическое удостоверение. На самом подъезде к Ганноверу Талеев недовольно и разочарованно произнес:
– Международный аэропорт – это не федеральная трасса. Там на таможне паспорта проверяют тщательно. А я с прискорбием убедился, что все мы весьма мало похожи на фотографии в имеющихся у нас документах. К тому же среди нас особа женского пола.
С затаенной надеждой он посмотрел на дипломата, но тот лишь сокрушенно развел руками:
– Я, конечно, попробую, но…
– А как же вы собирались нас провозить, если бы мы согласились на это добровольно, а?
Атташе смущенно замолчал и отвел взгляд в сторону.
– Вот, друзья, достаточное подтверждение тому, что на нашу «добровольность» никто и не рассчитывал, заранее определив для группы захвата жесткий силовой вариант.
– У, сволочи! – откликнулся из-за руля Толя. – Соотечественники, мать вашу! Надо было еще в гостинице…
Девушка успокаивающе похлопала его ладонью по плечу:
– Не надо, Толя! Мы все правильно сделали. – Потом она обратилась к командиру: – Гера, я, пожалуй, могу предложить реальный выход. Надо только сделать пару звонков.
По телефону она говорила то по-турецки, то прибегала к редкому курдскому наречию. Тон ее был приказным, в голосе звучал металл и даже проскакивали угрожающие интонации. Минут через пять Галя выключила мобильник и облегченно вздохнула.
– Вопрос будет решен в течение часа. У меня есть адрес, это недалеко.
Посольская автомашина уже миновала пригороды и мчалась по широким улицам спальных районов Ганновера.
…Через полтора часа та же машина отъехала от небольшого особняка из темно-красного камня за высоким сплошным забором. За рулем сидел светловолосый мужчина, который то и дело поглядывал в зеркало, поправлял прическу и чертыхался голосом Анатолия:
– Ну просто не мужчина, а облако в штанах! Отвратительно выгляжу. Какой-то…
На заднем сиденье безмятежно развалился журналист Талеев в светлом костюме и фиолетовой рубашке. Ему лишь укоротили волосы и наложили совершенно незаметный легкий грим. Зато рядом с ним сидел юноша, очень похожий на Дениса Кулагина, с небольшими темными усиками и, пожалуй, слишком шикарными для мужчины волосами.
– Вон, из Галки просто человека сделали! – не успокаивался Толя. – А из меня…
Не обращая внимания на его причитания, Гюльчатай спокойно продолжала объяснять командиру:
– Эти люди профессионально занимаются изготовлением документов для эмигрантов. А в наших паспортах лишь мелкие детали пришлось изменить. Ну и слегка внешность подкорректировать.
