– Короче, наш молчаливый патрон не далее как сегодня посетил одно весьма знаковое мероприятие… Спокойно, спокойно, не надо инсинуаций! О состоявшейся в Кремле пресс-конференции уже оповестили по радио и телевизору. А учитывая, кто ее проводил и где, нетрудно сделать некоторые выводы…
– Угомонись наконец, догадливый ты наш! – Талеев аккуратно раздавил окурок в хрустальной пепельнице. – Вадим прав. – При этих словах командира Аракчеев обвел всех торжествующим взглядом. – Просто я решил, что сначала следует основательно подкрепиться. Да и Гюльчатай что-то задерживается. Но раз уж так повернулось… Понимаете, не так все просто и ясно с этой нашей новой работой. Очень непросто…
И журналист, не торопясь, поделился с друзьями всеми подробностями. Тоненький листок из пластиковой папки по очереди просмотрели Снайп и Сергей, но больше прислушивались к тому, о чем говорил Талеев. Вадим же долго вертел его в руках и, дождавшись, когда командир закончил говорить, возмущенно фыркнул:
– По форме – предельно невежливо! По содержанию – «Пойди туда, не знаю, куда. Сделай то, не знаю, что!»
– С каких это пор тебе перестала нравиться полная свобода действий?
– Свобода – есть осознанная необходимость, – назидательно изрек Аракчеев. – А я не вижу здесь никакой необходимости. Пропал человек. «Не бог, не царь и не герой». И для этого надо задействовать КОМАНДУ?! Кстати, из этого, – он потряс листком, – непонятно даже, должны ли мы его найти. Ну, предположим, нашли. Погладить по головке, отшлепать по попке? Да с таким подходом нам скоро поручат карманников по подворотням ловить!
– И тем не менее это… – Гера указал на бумагу в руке Вадика, – приказ Куратора.
Тот хмыкнул, но смолчал.
– Да я и сам вижу все нелепости, – негромко и миролюбиво сказал Талеев. – Наверно, за годы успел привыкнуть к… ну, прежнему режиму общения. Патриархальному, что ли. Мы встречались с Алексахиным, вместе думали, обсуждали, вырабатывали, по крайней мере, общее направление действий. – Гера снова закурил. – А теперь, наверно, пришло другое время, иной стиль общения. Ты же не станешь отрицать, что Куратор блестяще провел операцию передачи задания.
– Ну и что? Какой от этого прок?!
– Знаете, – неожиданно вступил в беседу Виталий, и все три головы повернулись к нему, – а меня больше всего настораживает возможность контактов этого эстонского журналиста с нашим ФСБ.
– Конечно-конечно, – тут же отреагировал Вадик, – ты же у нас сам из того же инкубатора.
– Вот именно потому…
Снайп был штатным сотрудником российских органов безопасности. И не просто сотрудником, а высококлассным снайпером, ликвидатором. «Таких во всем мире не более пяти человек наберется, – с гордостью говорил о своем друге Аракчеев. – Он же с двух тысяч метров без промаха работает!» Такая уникальность и сослужила ему недобрую службу. Виталий получил приказ ликвидировать важного депутата Государственной думы, председателя одного из ее комитетов, чем-то не угодившего чекистам. И блестяще справился с заданием: с полукилометра, забравшись на самый верх опоры высоковольтной линии электропередачи, он одним выстрелом специальной пулей-снарядом из крупнокалиберной винтовки разнес всю внутренность салона бронированного «Кадиллака», в котором чиновник направлялся на службу. Однако исполнителей таких акций в живых не оставляют. Его поручили «закрыть» целой группе «чистильщиков» из шести человек сразу после выполнения задания. Но в итоге ФСБ получила полдюжины трупов своих бойцов, а ликвидатор таинственно исчез.
Вряд ли ему все же удалось бы выжить в одиночку, если бы не КОМАНДА, с которой Снайпу приходилось сталкиваться еще чуть раньше. Сам Герман Талеев был одним из его предыдущих заданий! А помешал тогда успешной реализации чекистской операции мастерский бросок кинжала Вадимом Аракчеевым, который серьезно ранил Виталия. Вот к этим врагам-соперникам и обратился преследуемый своими бывшими хозяевами снайпер. Журналист поверил ему и ни разу потом в этом не раскаялся. Ну а Вадик стал Снайпу настоящим другом. «Мы же кровью повязаны!»
– …потому что знаю эту «кухню». Не обращайте внимания на слова «…штатным информатором ФСБ не является» и «добровольно». Может, первый раз действительно добровольно. Хотя и это вызывает большие сомнения. Но потом… Существует отлаженная методика негласной вербовки, и «соскочить» мало кому удавалось.
– Но тогда получается еще большая путаница, – логично отреагировал Редин. – Почему эту проблему не решает ФСБ?
– Может, не желает компрометировать себя зарубежными связями, – предположил Аракчеев, – что больше пристало Внешней разведке или ГРУ.
Виталий с сомнением покачал головой:
– Вряд ли.
А Сергей продолжил:
– Каким тогда образом сюда «подписался» Куратор?! Ведь взаимоотношения КОМАНДЫ с чекистами ему прекрасно известны.
– Да и в записке не указано точно, кому эстонский журналист передавал сведения, – задумчиво отреагировал Талеев. – У администрации Президента имеются и собственные негласные ресурсы. Тогда наш многоуважаемый Куратор может вести свою игру.
– А нас использует втемную! – заключил Вадик. – Не желаю работать с завязанными глазами!
В этот момент громкий автомобильный гудок заставил мужчин обернуться к воротам. Их створки распахнулись, и на участок въехал шикарный ярко-красный автомобиль. «Порше-911» кабриолет. Он резко затормозил у самого крыльца. Створка водительской двери поднялась вверх, и на лужайку легко выскочила Гюльчатай.
Она была одета в черный, чуть поблескивающий брючный костюм, плотно облегавший ее идеальную фигуру. Густая копна волос цвета воронова крыла была перехвачена алой лентой. Модные большие солнцезащитные очки сдвинуты высоко на лоб.
– Фью-ю-ють! У нас теперь в МИДе все так одеваются?
Девушка медленно оглядела открывшуюся панораму:
– У НАС в МИДе даже на пикник не ходят в затрапезных спортивных штанах! Тем более когда там присутствуют дамы.
Вадик сначала придирчиво осмотрел свой не первой свежести китайский «Адидас», потом буркнул:
– Живу я здесь, понятно? – И быстро нашелся: – А кто это у нас тут ДАМА?!
Не ввязываясь в пикировку, девушка наклонилась к своей машине и вытащила несколько фирменных пакетов.
– Ребята, я тут по дороге кое-что вкусненькое прикупила. Мужчины вечно забывают о десерте, хотя сами – отчаянные сластены. Помогите вытащить.
Мужчины двинулись на подмогу. Только Аракчеев не успокоился:
– Фу, «сладенькое»! Все по-настоящему «вкусненькое» уже у нас на столе!
Гюльчатай грациозной походкой приблизилась к нему, чуть склонила голову к его уху и громким шепотом, так, что услышали все, находящиеся на участке, произнесла:
– Вадик, родной, ты не переживай: я никому не расскажу, как ты уплетал пирожные на нашем министерском рауте, а потом прямо за рулем автомобиля поглощал фирменные швейцарские шоколадки, неизвестно как оказавшиеся во всех карманах твоего вечернего смокинга!
