– Эне, а номер отправителя определился?
– Да, это телефон Тойво. Точнее, не телефон, а коммуникатор. Такой весь навороченный! Он им очень гордился и постоянно пользовался. Действительно, там столько всяких функций, больше, чем в компьютере…
– Э-э-э…. Простите, пожалуйста, – вежливо кашлянул Аракчеев. Замолчав, Трийну повернулась к нему и вопросительно подняла подбородок. – Мне, поверьте, не совсем удобно спрашивать об этом… – Теперь и Гюльчатай с удивлением посмотрела на своего коллегу – чтоб Вадику, да неудобно! – она даже усмехнулась про себя. – Возможно, ваш… друг иногда… э… переодевался здесь? – закончил наконец свою мысль разговорчивый Аракчеев.
Эстонка ничуть не удивилась вопросу:
– Ну, конечно. Хотя большую часть гардероба он хранил в своей квартире, но, сами понимаете, за столько лет… Мы практически вместе жили.
– Не могли бы вы показать…
– Да вот, все здесь, в этом шкафу. Смотрите. Еще пара его верхних курток висит в чуланчике в прихожей.
– Спасибо.
Вадим открыл дверцы платяного шкафа. Здесь явно поработал «грабитель». Хотя и старался обыскивать аккуратно: не швырял белье на пол или кровать, ничего не рвал. Однако стопки белья и рубашек лежали неровно, пара галстуков была скомкана, а карманы пиджака и кожаного френча вывернуты наизнанку.
– Ой! – негромко вскрикнула хозяйка, заглянув через плечо Аракчеева в собственный шкаф. – Тут все перевернуто!
«Что и требовалось доказать».
– А не припомните ли вы, госпожа Трийну, когда журналист был у вас последний раз и в чем он ушел. Пожалуйста!
– Да-да. Я хорошо все помню. – Похоже, что изысканное обращение Вадика поразительным образом освежало короткую девичью память эстонки и делало ее откровенной и разговорчивой. Гюльчатай только головой покачивала. – Это было… пять дней назад. На нем была легкая бордовая кожаная куртка и коричневые слаксы. Да, еще он взял большую сумку и положил туда камуфляжный костюм. В нем он обычно выезжал в какие-нибудь сельские районы. Там такая грязь! Особенно после дождей.
– Эне, а когда пришли фотографии? – вставила Галя.
– Ночью. На следующий день после его ухода. То есть получается, что четыре дня назад.
Это уже и сама Алексеева мгновенно подсчитала. Впрочем, пока все ответы эстонки мало что давали.
В это время Аракчеев вышел в прихожую и заглянул в стенной шкаф. А вот здесь, кажется, никто не порылся. Снаружи дверь этого шкафа ничем не отличалась от входной двери в комнату. Возможно, «грабители» и приняли ее за таковую, а обыск начали с других помещений. Вадик осмотрел мужскую куртку-ветровку с подкладкой и модное полупальто, висящее там. Пошарил по карманам. Ничего. Впрочем, для полупальто погода на улице стояла слишком теплая.
– Госпожа Трийну, – негромко крикнул он в комнату из прихожей, – ваш друг давно не пользовался этими вещами?
Хозяйка подошла к стенному шкафу:
– Ну да. Это же его осенняя и даже зимняя одежда. У нас зимой бывает очень теплая погода. Хотя и с дождями, и с ветром… Ой, вспомнила! Я еще удивилась тогда. – Она указала на куртку. – Дней… десять назад Тойво, когда уходил утром, вдруг надел вот это. Мне показалось, что ему будет жарко, а он ответил, что на побережье бывает сильный ветер.
Вадик снял куртку с плечиков и стал скрупулезно просматривать и ощупывать каждую складку, каждый шов. Гюльчатай попросила эстонку собрать необходимые ей вещи. Пора было покидать квартиру: вечер поздний, а еще надо устроить девушку в гостиницу. Когда сборы были практически закончены, в комнату вошел торжествующий Аракчеев. В руках он держал какую-то небольшую бумажку.
– Мне кажется, это билет на пригородный поезд или электричку.
Эне развернула сложенный вдвое маленький листок:
– Точно. Это билет на поезд. Правда, он весь истерся…
– Я его обнаружил за подкладкой куртки. Провалился в самый низ через прореху во внутреннем кармане.
– …ага! Можно разобрать конечный пункт. Палдиски. И дату… О, как раз, когда он надел эту теплую куртку, десять дней назад. А вечером того же дня он уже вернулся. Да, вспомнила: он какой-то подавленный был. Я решила, что устал, и не приставала с расспросами. А потом как-то забылось.
– Он что, даже не рассказал, куда ездил? – поинтересовалась Алексеева.
Трийну отрицательно покачала головой:
– Но Палдиски – конечный пункт этого направления. Там при выходе с поезда билеты пробиваются автоматическим компостером. А этот билет – обратный. Вот след второго компостера. И даже время: 22.10. Я помню, что уже заснула, когда Тойво появился около полуночи.
– Хорошо. Билет я возьму. – Алексеева спрятала находку в карман, потом повернулась к Вадику: – Мы готовы. Пройди вперед, осмотрись и дай знак.
Аракчеев кивнул и вышел из квартиры. За ним с небольшим интервалом последовали обе девушки.
Запирая снаружи дверь, Эне Трийну еле слышно прошептала:
– Кто же все-таки вы такие?
Ответа, разумеется, не было.
На улице всю компанию встретил Снайп. Он понимающе переглянулся с Аракчеевым и молча взял из рук Трийну сумку с вещами. Его самого представила Галина:
– Это… наш министерский шофер. У него латышские корни, так что мы всегда пользуемся его услугами, когда посещаем прибалтийские страны.
Эстонка лишь чуть заметно кивнула. Она вообще перестала чему-то удивляться и даже передвигалась как сомнамбула, с отсутствующим выражением лица, еле переставляя ноги. Это была ответная реакция организма на стрессовые ситуации, которые выпали сегодня на ее долю. Лучше всего в таких случаях помогает глубокий продолжительный сон. Надо было быстрее доставить Эне в гостиницу.
Поэтому без лишних разговоров все разместились во взятой напрокат автомашине, и Виталий, лихо развернувшись, вырулил со двора. Обмен мнениями друзья решили оставить на потом.
Глава 5
– При чем здесь мои люди?! Это… их подставили! – Мужчина хотел сказать: «…Вы подставили!», но вовремя прикусил язык. – Никто не предупреждал, что придется работать против профи!
– …
– Как это «какие профи»? А девица, способная в считаные секунды голыми руками так вырубить двух здоровых мужиков, что один, похоже, на всю жизнь импотентом останется, а второй уже никогда не сможет действовать правой рукой, как прежде?!
– …
– Кстати, – в голосе говорившего появились еле различимые злорадные нотки, – и в парке, и в квартире этой эстонки, кроме моих людей, были спецы из КаПо! Они же вели слежку и координировали действия из спецмашины.
– …
– Нет, я не оправдываюсь. Но это двое моих бойцов «склеили ласты»! А вы говорили «потрясти наивную девицу и пошарить в ее халупе». Откуда взялись тогда еще эти два парня?!
