Логинов быстро снял кожаную куртку. Галина отодвинула дверцу встроенного шкафа:
– Сюда вешайте!
Логинов повесил куртку и, задвинув створку, двинулся за Галиной в глубь квартиры. Они миновали дверь совмещенного санузла, вошли в небольшой коридорчик и вдруг оказались в огромной кухне-студии. Вернее, слева, на ступеньку выше, была кухня-студия, а ниже, в просторной комнате, стоял кожаный диван в виде буквы «П», внутри которого располагался стол с прозрачной столешницей.
За столом сидела Инга Воротникова. Ей, как и помощнице Галине, тоже было тридцать с небольшим. Короткая стрижка и черные прямые волосы выгодно подчеркивали черты ее лица. Вообще-то, оно было почти славянское, но с миндалевидными глазами и слегка увеличенными скулами, что, вместе взятое, и делало внешность Воротниковой весьма колоритной и запоминающейся.
Увидев Ингу, Логинов вдруг вспомнил, что мельком пару раз видел ее в каких-то фильмах. Учитывая, что телевизор он не смотрел практически вообще, а в кино последний раз был лет пять назад, это было объективным показателем того, что Воротникова действительно являлась довольно популярной актрисой.
Когда Виктор подошел к дивану, Инга поднялась и протянула ему руку. Ростом она оказалась около метра семидесяти, худощавой, но с привлекательными выпуклостями в нужных местах.
– Приятно познакомиться, Виктор Павлович! – проговорила она, пожав Логинову руку. – Присаживайтесь!
– Спасибо! – кивнул Виктор, шагнув к дивану.
Инга опустилась на свое место и спросила:
– Чай, кофе?
– Пока ничего. Я бы предпочел сперва поговорить с вами, чтобы уяснить ситуацию, – мотнул головой Виктор и присел напротив Воротниковой.
Та сделала знак стоявшей неподалеку Галине, и помощница тут же исчезла за какой-то дверью. Логинов расстегнул пиджак и извлек из его карманов небольшой цифровой диктофон и блокнот с ручкой.
– Если вы не возражаете, – посмотрел на Воротникову он, – я запишу нашу беседу на диктофон. Это может нам помочь…
Воротникова, глядя на Виктора, кивнула. При этом в ее миндалевидных глазах Логинов разглядел колоссальную усталость, как будто актрисе было не тридцать с небольшим лет, а, по крайней мере, семьдесят…
Грузия, неподалеку от границы с Чеченской Республикой
Сидя в кресле, Байсогулов смотрел телевизор. Вернее, он просто автоматически переключал пультом каналы. Несколько из них были грузинскими, остальные – англоязычными. Российских было всего три, да и то – спутниковых.
Впрочем, Руслана телевидение занимало слабо. Он просто коротал время до встречи с доктором Азизом. Грузин – хозяин конспиративного дома – утром после завтрака сообщил Руслану, что тот, кого он ждет, должен прибыть около одиннадцати часов утра. И не соврал.
Примерно около десяти пятидесяти пяти Байсогулов услышал шум двигателя на улице. В тот же миг из-за перегородки, которая разделяла комнату на две части, высунулся Саид.
– Амир, машина! – негромко сообщил он.
Слух у обоих за годы войны обострился до предела.
– Все в порядке, – кивнул Руслан.
– Ильгара не будить? – На всякий случай уточнил Саид.
– Нет, – мотнул головой Руслан и повторил: – Все в порядке!
Ильгар по привычке отсыпался. Точнее, они отсыпались по очереди с Саидом, поделив время дежурства напополам.
– Понял, амир! – И Саид скрылся за перегородкой.
Байсогулов, убрав звук телевизора, стал прислушиваться к происходящему в доме. Несколько секунд спустя он расслышал, как далеко в коридоре под аккомпанемент едва различимых голосов протопали ноги. Потом приглушенно хлопнула пара дверей. Ну, а примерно минуты три-четыре спустя к двери комнаты чеченцев приблизились шаги.
Хозяин постучался, заглянул и сообщил:
– Тебя ждут!
Руслан выключил телевизор и поднялся из кресла. Посмотрев на беззвучно выглянувшего из-за перегородки Саида, он молча остановил его и быстро вышел в коридор…
Москва, район Павелецкого вокзала
– Понятно, – сказал Логинов, делая пометку в блокноте. – Значит, с вашим третьим мужем Аграфеновым вы развелись месяц назад. И он тоже был артистом…
– Актером, – поправила Инга.
– Да-да, актером, – кивнул Виктор. – А как вы расстались? Я имею в виду – моральные или материальные претензии у него к вам могли возникнуть?
– Да нет, – ответила Инга. – Мы же, так сказать, расписывались уже взрослыми мальчиком и девочкой. Плюс не по первому разу. И оба прекрасно знали, что такое жить с творческой личностью – актером или актрисой… Поэтому изначально ни он, ни я ни на какие материальные ценности друг друга не претендовали. И даже жить решили по очереди то у него, то у меня. Соответственно, и расстались абсолютно безболезненно. Так что это не Аграфенов. Тут я могу дать вам гарантию…
– И тем не менее, Инга, его тоже придется проверить. На всякий случай. Какой у него адрес и как его полностью зовут?
Записав установочные данные последнего мужа Воротниковой, Логинов перевернул страницу блокнота и сказал:
– Гм-м… Я прошу прощения за бестактность, Инга, но для нашего дела будет лучше, если я узнаю, как у вас обстояли дела на личном фронте после расставания с Аграфеновым…
Тут Воротникова вдруг грустно улыбнулась. И кивнула:
– Вопрос действительно бестактный, Виктор Павлович. И я бы на него никому другому не ответила… Но вы же мне как доктор, поэтому вам можно, верно?
– Да, – кивнул Виктор и пошутил: – Я вам даже больше, чем доктор, Инга. Потому что я за вас отвечаю головой. Так что там у нас было?
Он потянулся ручкой к блокноту, собираясь записывать, однако Инга все с той же грустной улыбкой покачала головой:
– Да ничего не было, Виктор Павлович! Вот в чем парадокс.
Логинов, подняв голову, внимательно посмотрел на Воротникову:
– Совсем?
– Совсем-совсем.
Тут Виктор вдруг вспомнил мужеподобные повадки Галины. И невольно почесал ручкой подбородок.
– Гм-м… – проговорил он. – Я снова извиняюсь, Инга, но, учитывая, что я вам больше, чем доктор, я хотел бы, так сказать, расставить все точки над «ё»…
– В каком смысле? – удивленно посмотрела на Логинова Инга.
– В смысле гм-м… другой ориентации, – совсем тихо проговорил Логинов и кивнул в сторону двери, за которой перед началом их беседы скрылась Галина. – Это ведь не то, о чем я подумал? Насчет вас и вашей помощницы? Нет?
Тут Воротникова вдруг рассмеялась – от души. Смеялась она довольно долго – не меньше минуты. Наконец успокоившись, приложила носовой платочек к уголку глаза и покачала головой:
– Да уж! Вы действительно больше, чем доктор, Виктор Павлович. И лучше, чем психотерапевт. Давно я так не хохотала, спасибо…
