– Всего лишь десятка два крупных племен и полсотни
мелких.
– А у вас?
– Наш благородный союз лютичей объединяет двадцать
больших племен, – ответил Горислав с достоинством, – где живут
исполненные доблести мужи и целомудренные женщины! У нас ищет защиты множество
независимых племен, которые взамен дают нам своих храбрых воинов! Их не менее
пяти десятков.
Его бояре закивали, глаза их горели гордостью. Горислав продолжил
после отмеренной паузы, что придавала его словам больше веса:
– И мы, и даже презренные бодричи даже врозь могли бы
стереть с лица земли Германию! А уж вместе… Но нам приходится драться против
этих собак бодричей, а Германия тем временем захватывает ихние и наши земли!
Молчание было тяжелым. Тавр спросил внезапно:
– А вы, лютичи, никогда не обращались за помощью к
Германии?
Горислав пренебрежительно отмахнулся:
– Всего дважды. Или трижды. Да и присылали они не такие
уж большие отряды… Но теперь поддерживают бодричей, этих проклятых…
Отроки быстро сняли запачканную скатерть вместе с посудой, а
другие мигом накрыли узорной белоснежной, расставили братины с хмельным вином,
блюда с жареной и печеной дичью.
Владимир жестом пригласил гостей угощаться, мол, здесь на
пиру все равны. А он здесь первый среди равных, не столько князь, сколько
витязь, заслуживший славу и уважение своей отвагой и удалью.
– Но чем можем помочь мы?
– Страна у вас могучая. Войн нет. Ну… больших, как у
нас. А брат с братом везде бьются, это не в счет. Дай нам войско! Мы готовы
платить, сколько скажешь. Разобьем подлых бодричей, рассеем их племена по
лесам, дабы следа не осталось, и будет одна сильная держава. Мы заставим
трепетать Германию и другие западные страны! У вас Русь Восточная, у нас будет
Русь Западная. Две великие державы будут править миром. А нападет кто –
отобьемся хоть от всего света, если спина к спине!
– Хорошие слова ты рек, – ответил Владимир. Он
понял, что прячет глаза. В палате повисло тяжелое молчание. Воеводы и бояре
опускали головы. Тавр покраснел так, что смотреть страшно. Владимир первый раз
видел, чтобы все видавший боярин покраснел. Все поглядывали на Вячеслава,
бодрического боярина, что сидел за вторым столом от князя. Прибыл в прошлом
году, просил помощь супротив проклятых лютичей, этих вот самых, но не получил,
остался в Новгороде, прижился, сумел заслужить уважение честью и отвагой.
Добрыня сопел сочувствующе, ложка в его пальцах гнулась,
вдруг распалась на две половины. Он выругался зло, с такой злобой, будто кто
наступил грязным сапогом на его девственную душу.
– Хорошие слова, – повторил Владимир мучительно.
Язык прилип к гортани, губы вело. Все отводили взоры, только велеты смотрели в
упор. Измученные лица были ожидающими. В глазах горела страсть.
Что он мог ответить? Что сами, как голодные псы, сцепились в
драке за мозговую косточку – великокняжеский стол в Киеве? Что снова пошли
войска друг на друга, что и здесь бьются славяне не с чужеземцами, а друг другу
секут головы, устилают поля трупами? Много народу на Руси, если поглядеть после
побоища на бранное поле! На залитой красным земле, где все ямки заполнены
кровью, – горы мертвых тел, павших безусых парней, которым бы еще жить да
жить, пахать землю, строить города, населять мир потомством!
Бодричи призвали на помощь Германию? Но смеет ли возмущаться
этим тот, кто призвал свеев, чтобы с ними идти на родного брата? Ярополк вовсе
сотворил непотребное! Бодричи хоть немцев позвали, народ одного со славянами
корня, а тот вовсе печенегов кликнул, степняков, лютых врагов любого
землепашца, народ вовсе дикий и невесть откуда взявшийся… Не говоря уже о том,
что их вождь пьет из черепа их отца, великого князя Святослава, бахвалится
победой! Это он, Владимир, любил ревнивой любовью затурканного сына, что видит
блистающего отца лишь издали, а для Ярополка он еще и благодетель, при жизни
отдавший ему престол в Киеве!
И вот сшибаются в страшной сече русские полки, реки выходят
из берегов из-за перегородивших русло трупов. Кровавые ручьи бегут по земле,
сливаются в реки, а те до самого моря текут красными как закат… А тем временем
польский король Болеслав захватывает оставшиеся без защиты окраинные русские
земли, богатые людьми и городами, на юге печенегам отдали земли для поселения,
теперь их и силой оттуда не выбьешь…
Что сказать посланцам полабских славян? Не только они,
родственная русичам по языку и вере Пруссия, с которой Русь в родстве и
торговле, в одиночку бьется против Германской империи. Пока сражается успешно,
держит земли по южному берегу Балтийского моря между нижним течением рек Вислы
и Немана, даже сама переходит иной раз в наступление, вторгается на германские
земли, но выстоит ли? Германия, раньше соседей успевшая собраться в единый
могучий кулак, в единое королевство-империю, даже во сне видит богатые земли
славян-пруссов захваченными, а самих пруссов – истребленными или онемеченными…
Сокращаются границы славянского мира! Если верить волхвам, то за последние
два-три поколения сократились вдвое. Если так пойдет и дальше, еще через три
поколения род их исчезнет! О них вспомнят, как сейчас вспоминают халдеев или
филистимлян…
– Дорогие мои, – сказал он и сделал усилие, чтобы
проглотить комок в горле. – Такие важные вопросы решаю не я один…
Отдыхайте, располагайтесь в нашем городе. Вам выделят лучшие дома для постоя,
ваших людей… у вас большая дружина?.. разведут на постой. А мы будем
советоваться с воеводами и боярами. Подумаем и дадим ответ… А пока верьте,
сердца и души наши с вами!
– Спасибо, княже, – ответил Горислав.
Лицо его дернулось, глаза блеснули влагой. Он поднялся,
остальные тоже стали подниматься. Владимир быстро встал, жестом удержал их на
местах:
– Прошу вас, дорогие гости, продолжайте пировать! Со
мной уйдут только Тавр и Войдан, мне нужна их помощь. А потом вас отведут в
палаты, где сейчас метут и готовят для вас.
Когда с ним вышли оба воеводы, Тавр сказал понимающе:
– Язык не повернулся? Ладно, сами увидят, каким
свинством занимаемся на Руси. Война между лютичами и бодричами покажется
детской забавой! Сами уедут, ничего объяснять не надо будет.
На пороге своей комнатки Владимир велел:
– Войдан, варяги – твоя забота. Займи их чем-нибудь. А
то начнутся разбои, резня… Они без крови жить не могут. А когда удержать будет
невмоготу, веди на Киев.
– А ты?
Владимир отмахнулся:
– Догоню позже.
– Уже в Киеве?
– Надеюсь, раньше. Надо кое-что решить по дороге.
Войдан кивнул, уже доверял чутью молодого князя. Вести варягов,
так вести. Он сумеет их занять так, что будут еле ноги волочить, а считать
будут, что это они сами так захотели…
