– Как?
– Приобщения к солнечной породе богов.
– Как? – повторил Владимир раздраженно. – И я
этого хочу. И Мешко хочет, который собирает войска на нас. И германцы, что
захватывают наши земли. Но что надо делать на самом деле? Строить или сжигать
города, разделять или смешивать народы, изгонять соседей с их земель или отдать
им свои?
– Это все дороги хробака.
– Ого! Значит, искать внутри себя?
– Только.
– Старая вера?
Борис покачал головой:
– Ты что-то знаешь о ней?
– Поклонение Табити или Дане? Слыхивал, что где-то в
лесах все еще есть их тайные капища. Мир меняется медленно. Я умел слушать,
Борис. Еще в детстве мне один старый волхв нарассказывал всякого…
Борис поднял голову, Владимир удивился выражению боли и
понимания в обезображенном лице.
– А я недавно узнал о Тайных Волхвах… И сперва решил
было, что вся правда только у них. Но, знаешь, у меня нет такого стада баб, как
у тебя, значит, есть время подумать, помыслить… Что поклоняться Дане, чья сила
уже ушла? Что поклоняться и Сварогу, чья сила когда-то уйдет? Боги бессмертны,
но и они уходят в небытие, когда им перестают поклоняться. Народ пусть строит
капища временным богам, как и строил, но умные люди должны знать о другом боге…
Владимир зябко повел плечами. Внезапно показалось, что стены
исчезли, он словно завис в звездной ночи, когда под ногами нет опоры, а руки
хватаются за пустоту.
– О ком ты?
– Некоторые из нас на самом деле тайно поклоняются
Великому Незримому, имя которого неведомо. Это он дает нам временных богов:
Сварога, Даждьбога и других, он же дает желтолицым Будду, арабам – Аллаха,
иудеям – Яхве, христианам – Иисуса, ибо эти временные боги… да-да,
временные! – все же способны превратить хробаков в лежунов…
– А лежунов в крылатых? – спросил Владимир жадно.
Борис невесело усмехнулся:
– Век богов долог. Один день бога – тыща наших лет!
Смирись, что ни при твоей жизни, ни при жизни твоих внуков люди еще не станут
вровень с богами… Но без нашей части работы и далекие потомки не обретут
крылья.
Владимир вздохнул так тяжко, что в приоткрытую дверь
заглянул Кремень. Оглядел волхва подозрительно – он подозревал всех, кто ходил
к князю, – неслышно попятился, но дверь оставил чуть-чуть приоткрытой.
– Странные и печальные вещи говоришь, – сказал
Владимир наконец. – Пей мед, на ста травах настаивали!
– Княже, ты бы сказал это еще раньше, если бы сам… Но
ты строишь города, засечные линии, крепости. Ум твой занят делами насущными, а
мой, благодаря тому, что ты взял на себя черную работу править Русью, теперь
проникает в суть вещей и дел…
– Твоя жизнь интереснее, – сказал Владимир
завистливо. Он засмеялся: – Хочешь, поменяю на твои знания всех своих баб и все
винные подвалы?
Глава 35
О пирах великого князя уже пошла слава. К нему съезжались
знатные бояре и просто именитые, а также прославившиеся подвигами простые люди,
как-то: Мальфред Сильный, Рогдай Удалой, Ян Усмошвец, Андрей Добрянко, Илья
Жидовин, Александр Попович…
Прославленных богатырей, каждый из которых коня со всадником
поднимал на плечи и носил по двору, у Владимира насчитывалось тридцать семь
человек, но за столом у князя редко собиралось больше полудюжины. Почти все
несли службу на казачьих заставах, в народе уже любовно именуемых заставами
богатырскими. Иные, вроде богатыря Добрыни, по-прежнему стояли на рубежах, но
уже – посадниками земель, воеводами, в Киев наезжали вовсе редко.
Все чаще князь-витязь, как заметили богатыри, бывал на пирах
сумрачен, отвечал невпопад. Взгляд его темных глаз блуждал поверх голов.
Мальфред, как и надлежит простому, как камни его родины, человеку, спросил в
лоб:
– Княже, никак заболел? Так два пальца в рот, только и
делов! И снова можно жрать и пить в три горла!
– У него насчет баб трудности, – предположил
Рогдай. Поймал на себе вопросительные взгляды, пояснил: – В Киеве уже не
осталось девок, на которых можно было бы жениться! А за ворота ему выехать лень.
– Не лень, а некогда, – возразил Ян. – Ты что
ж на князя такой поклеп возводишь? Будто он только о своих женах думает? Как
тебе не совестно! У него ж еще около тыщи наложниц, он и про них не забывает! В
поте лица своего, как сказано в одном учении, добывает свое удовольствие!
За столом хохотали, Владимир вымученно улыбался. Здоровое
воинское братство, он здесь не князь, а витязь, которого чтут за отвагу и
удаль. Если в силе и уступит почти всем, то в умении владеть оружием – вряд ли.
Но на самом деле он уже не витязь, а то существо, что пытается выбраться из
темной земли к свету и солнцу. Друзья-богатыри пока просто не поймут. Скажут,
переработался. А то и вовсе начнут прикидывать, сколько жен не опасно завести
одному человеку…
– Добрые вы друзья, – сказал он насмешливо, –
один к одному, как братья, хоть один черный как головешка, другой рыжий, а
третий щурится даже впотьмах… А вот в вере – пестрые, как скоморохи.
Мальфред сдвинул могучими плечами:
– Обижаешь, Владимир…
– Разве? Какому богу служите?
Мальфред подумал, пожал плечами:
– Вот ты о чем… Мы чтим русских богов, но на требы
ходим к своим.
– Вот-вот! Но как ты, такой здоровый, как сарай у
бабки, отказался от Одина и принял веру какого-то Христа?
Мальфред снова пожал плечами, потеснив одного гостя и едва
не спихнув с лавки другого:
– Не знаю… Один, конечно, могучий бог… А Христос даже
не из рода богов. Так, слабак. Но однажды что-то щемило во мне, душа неспокойна
стала. Христос чем-то человечнее… Он умел страдать, чего не умели мои могучие
боги.
– Так-так, – сказал Владимир едко. – Ну а ты,
Рогдай? Какому богу молишься?
Рогдай поперхнулся, выронил полуобглоданную кость. Под
взглядом князя внезапно покраснел, выпалил быстро:
– Истинному! Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад пророк
его! Я исповедую истинную веру, княже! И зовут меня не Рогдай, а Абдулла.
– Ну, пусть тебя Аллах так и зовет, – рассудил
Владимир. – Так чем тебе наша русская вера не по душе?
Рогдай побледнел, смотрел умоляюще:
– Княже… Мы здесь поклялись говорить друг другу только
правду. Мне страшно это сказать, но то огромное требище, где стоят все
боги, – плохо! Плохо для всей Руси.
– Почему?
– Вспомни хазар. Это была страна, где по пятницам
ходили в мечеть, по субботам – в синагогу, по воскресеньям – в храм Христа. А
по будням приносили жертвы своим родным богам. Удивленным гостям говорили:
«Стоит ли гневить богов? Нас от этого не убудет». Убыло! Под ударом Святослава
рассыпалось с такой легкостью, что и сам Святослав удивился. А все потому, что
страну еще до его прихода уже разодрали разные боги!
