Ко двору донесли, что войско русов не останавливается для
грабежа, идет в направлении их Константинополя!
Василий, бледный от недосыпания, вызвал советников. Голос
его дрожал:
– Мы не можем отказать Самуилу! Мы уже пообещали…
– Обещание можно взять обратно, – осторожно сказал
один из советников, – обещания вообще выполняются редко.
– Да, – согласился Василий, – но это разъярит
болгар еще пуще! Что делать?
После многочасового обсуждения один из советников сказал
измученно:
– Я знаю одну молодую и очень красивую девку… Она
обслуживает гостей в портовом притоне. Прости меня, Величайший, но она похожа
на твою блистательную сестру. Не как две капли воды, но…
Василий кивнул угрюмо. Та девка могла быть в самом деле
сестрой, его отец бывал в разных местах и разных женщин греб на свое ложе.
– Что ты советуешь?
– Одним ударом двух зайцев! Нарядить эту девку,
обучить, как держаться, и отправить Самуилу! Там она будет греческой
принцессой, женой болгарского царя. Никто не заподозрит обмана.
Василий поинтересовался настороженно:
– А девка сама не проговорится?
– Как можно, Величайший! Для нее это смерть. Но она
хитрая и отважная, сама будет рада такому повороту.
Василий задумался. Наконец лицо чуть посветлело надеждой.
– А Владимиру, который тоже требует руку Анны… скажем,
что отдадим только в случае, если повернет свои войска на Самуила! Ведь если он
готовится стать нашим родственником, то должен помогать нам, не так ли?
Владимир по договору, заключенному наспех, повернул русские
войска на Самуила. На этот раз не остался в Киеве, поехал во главе передового
отряда. Воеводы переглядывались, странное нетерпение и даже страх великого
князя бросались в глаза.
Пока пешее войско глотало пыль на летних дорогах, отборная
конница прошла горными дорогами, обрушилась в долине на ничего не подозревающие
войска болгар. Сражение длилось до темноты. Болгары дрались храбро, но
численное превосходство и внезапность нападения обеспечили победу. Владимир
велел не преследовать отступающих, а когда к нему привели пленного воеводу
болгар, сказал сочувствующе:
– Перевязать раны, накормить. Ждать моего слова!
Рано утром его растолкал Тавр:
– Княже… Важная весть из Царьграда.
Сон как ветром сдуло с Владимира. Он подхватился, глаза были
дикие, вытаращенные.
– Что? Что стряслось?
– Наш человек сообщил, что сестра базилевсов со своим
двором отправлена к своему жениху.
Владимир застыл, в голове возникла боль, а перед глазами
почернело. Как сквозь плотный занавес из шкур слышал голос боярина, но не
понимал слов. Наконец черная пелена отступила, оставив в ушах слабый звон, а в
теле странную слабость.
– Анну… к Самуилу? Они обманули меня?
Тавр хмыкнул сочувствующе:
– Чего ждать от ромеев? Обманывали всегда. Но тут есть
одна странность.
– Ну-ну?
– Твой друг Олаф прислал весточку.
Он протянул Владимиру клочок бумаги. Владимир приоткрыл
полог шатра, чтобы падал свет, впился взглядом в замысловатые значки. Они с
Олафом придумали однажды для тайных сношений. Просто играли, никто всерьез не
думал, что такое понадобится на самом деле!
– Ну что там? – спросил наконец Тавр в нетерпении.
В голосе доверенного боярина была ревность. Владимир
медленно поднял голову. Тавр поразился заблестевшим счастьем глазам князя.
Бледное лицо медленно наливалось жизнью.
– Анна… все еще во дворце.
– Как это? – не понял Тавр.
– Я сам еще не сообразил… Но ромеи снова задумали
какой-то обман!
Он стремительно повел конное войско навстречу Самуилу. Тот
не успел развернуть свои войска, как Владимир обрушился спешно, стремясь воспользоваться
выгодным положением своих войск. Старые дружинники успели подумать, что он
подобно своему блистательному отцу умеет одерживать победы благодаря умелому
наскоку, внезапности.
Сражение было в разгаре, когда подоспели пешие полки. Не
останавливаясь, прямо с ходу они устремились в сечу. С этого момента уже всем
было ясно, что никакое мужество не спасет болгар. Владимир одерживал победу так
же уверенно, как в этих же краях побеждал его отец.
И опять Владимир запретил преследовать убегающих, а к тем, кто
отступал, сохраняя ряды, велел послать гонцов. Напутствовал:
– Пусть подбирают раненых! Помех чинить не будем. И все
свои святыни могут взять, даже если они христианские.
Бирючи ускакали. Владимир после некоторого колебания сказал
Тавру:
– Вели послать гонца к Самуилу. Я приглашаю его для
личной встречи.
Тавр вскинул брови:
– Зачем?
– Хочу предложить мир.
– Мир? – ахнул Тавр. – Это он должен просить
мир! На любых условиях.
Владимир поморщился. Голос стал сухой:
– Шли гонца.
Переговоры о встрече длились недолго. Удивленный и
заинтригованный Самуил согласился встретиться в середине долины. Его будут
сопровождать трое воинов, как пусть сопровождают и князя русов, но воинов
оставят за сто шагов, чтобы не слушали.
Тавр неодобрительно мотал головой, как конь, которого
достали слепни, Войдан понимающе сопел.
Владимир выехал на встречу, взяв с собой Кременя, Мальфреда
и Рогдая. Тавр сказал вдогонку в сердцах:
– Дурень ты все-таки… Кольчугу не надел!
Воины за спиной Владимира были закованы с головы до ног в
железо, но он скакал в простой белой сорочке, распахнутой на груди. Сзади земля
гремела под тяжелыми конями, одинаково добрыми в стремительном беге и в натиске
на стену из щитов и копий.
Когда он был уже почти на середине долины, встревожился: из
далекой стены деревьев показался всадник. Он был на легконогом коне, тускло
блестел железный шлем, посверкивали бляхи доспеха. Он придержал коня, глядя на
русов.
Владимир торопливо распорядился:
– Назад! Все – назад! Иначе заподозрит предательство
или засаду.
Кремень знал уже требовательную нотку в голосе князя, когда
спорить – голову потерять. Молча повернул коня, ударил в бока шпорами. Рогдай и
Мальфред с гиком понеслись следом.
Владимир с трепетом смотрел на приближающегося всадника.
Самуил ехал один, из леса очень не скоро показались двое всадников, но остались
там.
Когда он приблизился, Владимир сказал первым:
