— А что, нельзя? — ощетинилась Куки. — Во — первых, он клевый и отлично впишется в компанию. А во — вторых, мы же с ним вроде как вместе. Может быть, он станет моим постоянным бойфрендом.
— Куки в своем репертуаре, — пробормотал Гарри с отвращением.
— А если бы я захотела пригласить Бобби? — не успокаивалась Макс. — Ты же знаешь, что они с Фрэнки поссорились!
— Бобби? Здесь?! На нашей вечеринке?! — воскликнула Куки и с силой дернула себя за афрокосичку. — Да ты с ума сошла! Я понимаю, он твой брат и все такое, но ведь при нем не повеселишься как следует. Он не позволит нам ни пить, ни… В общем, Бобби — это не круто. Он у тебя слишком заботливый и чересчур буквально понимает обязанности старшего брата. Нет, забудь о нем, Макс. Если он будет здесь…
— Не надо приглашать Бобби, — поддержал Гарри, машинально поправляя «шипы», чтобы они казались еще острее. — Он будет заглядывать в каждый стакан — следить, кто что пьет и кто что курит. Ну и вообще…
— Это потому, что Бобби меня любит, — сказала Макс, чувствуя, что должна вступиться за брата.
— Да пусть любит! — воскликнула Куки. — Но мы-то почему должны страдать? Ребята приедут приятно провести время, а тут — Бобби. Думаешь, им это понравится?
Макс немного подумала.
— Да, наверное, ты права, — нехотя согласилась она.
— А Туз будет? — спросил Гарри. — Ты его пригласишь?
И снова Макс задумалась. В конце концов, Туз как бы ее бойфренд, так что, с одной стороны, не пригласить его было бы невежливо. Но с другой — Туз был еще хуже Бобби; с ним точно никакого веселья не получится, а Макс очень хотелось расслабиться по-настоящему. Почему бы нет? Разве она этого не заслужила?
— Не знаю, — ответила она наконец. — Может быть…
— А может быть, и нет, — закончила Куки и со значением усмехнулась. — Я бы на твоем месте его не приглашала. Кто знает, что может случиться завтра вечером? Вдруг ты встретишь кого-то, кто тебе понравится… В общем, я за то, чтобы не было никакого надзора. Веселиться так веселиться. ПО-НАСТОЯЩЕМУ!!
* * *
Делегация русских инвесторов состояла из двух мрачных мужчин с одышкой и необычайно высокой женщины лет пятидесяти с желтыми, длинными, как у вампиров, зубами, презрительно выпяченной нижней губой и толстыми ляжками, одетой к тому же в кошмарный малиново — алый деловой костюм. Со своими спутниками она разговаривала исключительно на родном языке, совершенно игнорируя Бобби и Эм-Джея, которые показывали гостям устройство и интерьеры «Настроения».
Бобби подобное поведение довольно скоро надоело, и он начал злиться. Эта русская была грубой, плохо воспитанной, вульгарной бабой, с которой при прочих условиях он ни за что бы не согласился иметь дело. К сожалению, русские инвесторы были почти единственными на рынке, кто располагал деньгами, но не лез к управлению, интересуясь исключительно прибылью, и Бобби попытался взять себя в руки.
Эм-Джей заметил его состояние.
— Они уже согласились вложить деньги в филиалы в Лос-Анджелесе и Майами, — вполголоса сказал он. — Контракты готовы, их осталось только подписать, так что это фактически просто визит вежливости.
«К черту русских, — подумал Бобби с внезапным ожесточением. — Мне не нужны их деньги — я могу построить десяток клубов на деньги Станислопулосов!»
И это было чистой правдой. Если бы он захотел, то мог бы обойтись вообще без инвесторов. Сдерживало его только данное самому себе обещание добиваться всего своим трудом и использовать наследство отца только в случае крайней необходимости. Только тогда успех — если ему суждено добиться успеха — будет исключительно его заслугой, и никто не сможет утверждать, будто у него с самого начала было преимущество.
Русские наконец закончили осмотр клуба, и Эм-Джей предложил перейти в частный кабинет, чтобы подписать комплект документов, одобренных адвокатами обеих сторон.
— Мы подписать, все подписать, — сказала Мисс Вампирские Клыки на ломаном английском. — Но позжее. Мы вернуться, когда клуб будет полный.
— Конечно, — непринужденно улыбнулся Эм-Джей и повел гостей к стеклянному лифту.
— «Позжее…» — проворчал Бобби, когда русские скрылись из вида. — У меня, между прочим, полно дел. Вечером я должен лететь в Нью-Йорк, на встречу с другими инвесторами… Не у вас одних, товарищи, есть свободные деньги!
— Не волнуйся, — сказал вернувшийся Эм-Джей. — Я за ними присмотрю.
— У тебя и так хватает хлопот, — возразил Бобби. — Пожалуй, я останусь, пока бумаги не будут подписаны, а в Нью-Йорк полечу ночным рейсом. Так мне будет спокойнее.
— Ты хочешь сказать, что не доверяешь мне? — спросил Эм-Джей.
— Доверяю, просто дело слишком важное. Мы оба должны остаться здесь и проследить, чтобы эти скользкие ребята подписали наконец контракт, который они мусолят уже два месяца. Честное слово, за это время можно было найти инвесторов посговорчивее.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Эм-Джей. — Ладно, оставайся. Я скажу секретарю, пусть обменяет твой билет на более позднее время.
Бобби кивнул. Он знал, что Денвер ждет его возвращения, и застрять в Вегасе ему вовсе не улыбалось. Но начатое дело необходимо было довести до конца — это он понимал прекрасно. Потом можно будет и отдохнуть.
* * *
Рассылая эсэмэски и договариваясь с ресторанами насчет выездного обслуживания, Куки проговорилась, что ждет звонка от Фрэнки. Но тот не звонил, и она забеспокоилась.
— Я сама ему позвоню! — в конце концов заявила она.
— Лучше не надо, — посоветовала Макс.
— Почему?
— Потому что он решит, будто ты в нем нуждаешься.
— Наплевать. Должна же я знать, что и как.
Троица обосновалась в комнате Гарри — на верхнем этаже принадлежащего его отцу особняка. Несмотря на то что особняк стоял в Бель-Эйре — одном из самых приятных и фешенебельных районов Лос-Анджелеса, в доме было мрачновато. Такая атмосфера установилась здесь с тех пор, как мать Гарри, принадлежавшая к псевдохристианской секте Рожденных Свыше, сбежала со своим духовным наставником. Теперь она жила в общине секты где-то в Аризоне.
Комната Гарри тоже была темной и мрачной; тяжелые пурпурные гардины на окнах не пропускали внутрь дневной свет, стены были выкрашены глухой черной краской. Собственно говоря, Гарри красил ее сам и теперь очень гордился делом своих рук. Примыкающую к комнате ванную комнату он тоже попытался выкрасить в черное, но результат его разочаровал, поскольку нитрокраска из баллончиков плохо держалась на полированной мраморной плитке и бронзе.
— Не представляю, как ты можешь жить в такой обстановке! — пожаловалась Макс, посетив ванную. — У меня от этой черноты буквально мурашки по коже… Не понимаю, зачем мы пришли сюда?
— За спиртным, — пояснил Гарри. — Мой старик не вернется раньше полуночи, а мне не под силу перетащить в машину полтора десятка бутылок текилы и двадцать ящиков пива.
