Злобная гримаса перекосила лицо Армана, но он все же достал мобильный телефон и стал набирать номер.
* * *
Пегги Данн довольно скоро поняла, что после смерти мужа-банкира она обречена на одинокую, бедную событиями жизнь заурядной манхэттенской вдовы. Поначалу, правда, друзья Сидни еще приглашали ее на приемы, званые обеды и вечеринки, но с течением времени звонки в ее роскошной квартире раздавались все реже. Теперь Пегги приглашали куда-нибудь не чаще одного раза в месяц. Всего раз в месяц! Для женщины, привыкшей бывать в обществе не реже пяти вечеров в неделю, это была катастрофа. Пегги недавно исполнилось шестьдесят; ей было на десять лет меньше, чем Рэкуэл Уэлч, и — как Рэкуэл — она все еще оставалась весьма привлекательной женщиной. Конечно, Пегги уже не была той ослепительной красавицей, которую много лет назад эмир Амин Мохаммад увез из Вегаса в Акрамшахр, чтобы сделать своей пятой женой, однако ее внешность по-прежнему привлекала к себе взгляды мужчин на два-три десятка лет моложе. Благодаря усилиям лучшего нью-йоркского стилиста-колериста ее волосы до сих пор оставались огненно-рыжими, кожа благодаря еженедельным подтяжкам и регулярным сеансам тонизирующего массажа выглядела гладкой и ухоженной, да и фигура все еще казалась довольно соблазнительной, несмотря на лишние десять фунтов, от которых ей никак не удавалось избавиться.
Когда Сидни умер, Пегги недолго носила траур. Она не сомневалась, что пройдет какое-то время, и ей непременно встретится другой мужчина, с которым она снова заживет той жизнью, к которой привыкла с мужем-банкиром. Этого пока не произошло, и все же Пегги продолжала надеяться. Прозябать в одиночестве она не собиралась.
Еще у нее был Арман, но Пегги была не особенно довольна своим единственным сыном. Да, он добился заметного успеха в бизнесе, но ведь подняться на вершину ему удалось исключительно благодаря подаренным ему эмиром деньгам, а также практическим советам, которыми снабжал его Сидни. Пегги считала, что Арман стал миллиардером только с помощью двух ее мужей; кого же он теперь должен благодарить за свое богатство? Разумеется, ее, свою мать. Сделал ли он это? Нет, нет и нет! Пока Сидни был жив, они каждые две недели ужинали втроем в лучшем ресторане, но с тех пор, как его не стало, Пегги почти не видела Армана. Каждый раз, когда она ему звонила, сын уклонялся от встречи, ссылаясь на дела, на важные переговоры, на проблемы, которые ему нужно срочно решать, но Пегги понимала, что это только предлог. Но хуже всего было то, что Арман так и не женился и не завел детей. Ему было сорок два, но он по-прежнему оставался холостяком.
А Пегги очень хотелось внуков. Одно время они с Сидни боялись, что Арман — гей, но после того, как они несколько раз встретились с ним на приемах и званых вечерах, где он появлялся с очаровательной девушкой (и каждый раз — с новой), их опасения развеялись.
«Твой сын из тех, кто долго запрягает, — успокоил Пегги муж. — Я думаю, Арман просто не хочет, чтобы семейные заботы отвлекали его от дел, пока он создает свою империю. Это пройдет. Вот увидишь, когда он твердо встанет на ноги — сразу обзаведется женой и детишками».
Сидни был очень умен, он всегда так доходчиво все объяснял. Пегги очень его не хватало.
Как бы там ни было, с Арманом нужно было что-то делать, и она решила, что начнет действовать сама. Если сын не в состоянии сам выбрать себе жену, она сделает это за него. В конце концов, это был ее материнский долг.
И когда Арман наконец позвонил, Пегги была готова к разговору.
— Как съездил? — спросила она.
— Нормально, — коротко ответил он.
— Как поживает мой старый Аминчик?
— С эмиром все в порядке.
— Небось завел себе еще одну молоденькую жену?
— Я не обратил внимания.
«Так я и знала», — с огорчением подумала Пегги. Арман никогда не обращал внимания на подобные вещи, а ей так недоставало свежих новостей и сплетен из Акрамшахра! Пегги обожала быть в курсе событий.
— Ну ладно, — проговорила она. — Я, собственно, вот зачем звонила… Мне нужно с тобой встретиться.
— Я позвоню, когда вернусь, — сказал Арман, гадая, что могло понадобиться от него матери.
— Но ведь ты только что вернулся! — удивилась Пегги.
— Да, но сегодня вечером мне нужно лететь в Лас-Вегас на важные переговоры, — нетерпеливо объяснил Арман.
— Во сколько у тебя самолет?
— Какая тебе разница? — грубо сказал он.
— Такая, — ответила Пегги, старательно сохраняя спокойный и доброжелательный тон, — что я лечу с тобой.
Глава 17
Бобби проснулся в очень хорошем настроении. Он так и не открыл дверь настойчивому ночному гостю. В том, что к нему приходила Зейна, Бобби не сомневался. Пожалуй, единственным, чего он боялся, пока стоял в трусах в темном коридоре, было то, что Зейна могла явиться к его двери с телохранителем, которому, конечно, не составит труда взломать замок. К счастью, этого не случилось. Минут через двадцать звонки прекратились, и Бобби вернулся в кровать. Сейчас было уже утро, он чувствовал себя в безопасности и мог отнестись к ночному происшествию с юмором. Что и говорить, ситуация была бредовая, другого слова не подберешь. Он, Бобби Сантанджело Станислопулос, вынужден прятаться от самолюбивой эротоманки, которой приспичило забраться к нему в постель. Рассказать кому — не поверят. Или решат, что он сам сошел с ума.
Побрившись и приняв душ, Бобби позвонил в Лос-Анджелес. У Денвер был в разгаре рабочий день.
— Я планирую вылететь сразу после обеда, — сказал он. — Если вылет не задержат, я буду у тебя примерно в шесть по вашему времени.
— Как ты смотришь на то, чтобы поужинать с моими родными? — робко предложила Денвер. Она уже решила, что пора познакомить Бобби с матерью, отцом и братьями, но не знала, как он к этому отнесется. — Сегодня ведь четверг, а по четвергам мы всегда ужинаем всей семьей. Это был бы удобный случай, чтобы…
— Ты действительно хочешь познакомить меня со своими домашними? — поддразнил ее Бобби. — Или ты просто выпила?..
Денвер неуверенно рассмеялась.
— Так ты согласен?
— Конечно.
— В таком случае можешь считать себя приглашенным официально.
— Надеюсь, смокинг надевать не обязательно? — пошутил Бобби.
Похоже, ситуация сдвинулась с мертвой точки: Денвер наконец-то решилась познакомить его с родителями. Бобби знал, что это к лучшему, и испытывал вполне понятное нетерпение и любопытство.
* * *
— Доброе утро, — сказал Билли.
Макс повернулась на спину и медленно открыла глаза. Она лежала на песке пляжа, а Билли Мелина — подтянутый, загорелый, невероятно, невообразимо красивый — стоял над ней со стаканом апельсинового сока в руке.
«Значит, это был не сон, — подумала Макс. — Он действительно здесь, рядом».
