Глава 9
Утром накануне Рождества Валери посетила церковную заупокойную службу в память о погибшей Мэрилин. Такие же службы состоялись и в память о тех других, кому в отличие от нее и Джека не повезло в тот роковой день. Печальное подтверждение того, что недавние события — не страшный сон, а жуткая реальность.
Джек не смог посетить заупокойную службу в память Нормана Уотермана, молодого помощника продюсера, который погиб при захвате заложников. Правда, он послал сердечное письмо его родным. В нем Джек писал, каким прекрасным человеком был Норман, как он сам восхищался им и как тяжела для него эта утрата. Возвращаясь домой, Валери с грустью думала о Мэрилин — боже, как же ее будет не хватать! Трудно поверить, что людей, которых ты хорошо знал и любил, больше нет. Это горестное событие надолго омрачило ее жизнь.
К великому удивлению Валери, Джек позвонил сразу же после того, как его выписали из госпиталя. Это произошло утром, а он позвонил ей днем: поздравил с Рождеством, а заодно поблагодарил за еду, которую ему присылали из ресторана Эйприл. Он рассказал ей, что из колледжа на каникулы приехал его сын и что за ним самим пока ухаживает сиделка. Он все еще ходит на костылях, но быстро идет на поправку. Джек пригласил ее на ужин в ресторан на следующий после Рождества день. На всякий случай он поинтересовался, может, она предпочтет какое-то другое место, но Валери вполне устраивал ресторан ее дочери. Оба согласились, что для дружеского ужина это самое подходящее место. Здесь царит приятная, расслабляющая атмосфера, а это как раз то, что им нужно. Джек также сказал, что надеется увидеть ее через два дня: заедет за ней, чтобы отвезти в деловую часть города. Выяснилось, что они живут всего в нескольких кварталах друг от друга. Джек пообещал заехать за ней в восемь вечера. Положив трубку, Валери почувствовала себя счастливой.
Каково же было удивление Эйприл, когда в сочельник, за три часа до того, как ее семья должна была собраться за праздничным столом, ей позвонил Майк. Это сколько же неожиданных поводов для торжества набралось к концу этого года!
— Не сочти мои слова за резкость или грубость, — сказал Майк, как ей показалось, со смущением в голосе, — но праздники повергают меня в депрессию. Мне, скорее, нужна простая домашняя еда.
Его забота и моральная поддержка в тот страшный день, когда ее мать была в опасности, приоткрыли дверь в отношениях между ними. Майк не знал, как ей сказать об этом, но помимо обещанной домашней еды ему хотелось кое-чего еще — удостовериться в ее дружеских чувствах.
— Хочешь, чтобы я тебе что-то прислала? — спросила Эйприл и улыбнулась. — Чего бы тебе хотелось?
— Знаешь, я тут подумал о твоем приглашении поужинать вместе с твоей семьей. Я непременно приду, если ты угостишь меня обещанными блинчиками. — Эйприл облегченно рассмеялась и сказала, что будет рада видеть его на ужине. — Хочу познакомиться с твоей мамой, особенно после того, как мы вместе весь день переживали за нее. Как ты думаешь, твои родные не будут против моего присутствия?
— Вовсе нет, — заверила его Эйприл, она не собиралась признаваться, что ее близкие жаждут увидеть отца ее будущего ребенка, не пожелавшего, однако, взвалить на себя эту ответственность. Ситуация была непростая. Видимо, надо будет сказать родителям, что не стоит говорить ничего такого, что могло бы поставить Майка в неловкое положение. Эйприл оценила его решение прийти на праздничный ужин — это была немалая смелость с его стороны. Конечно, дело, несомненно, не в еде, во всяком случае, блинчики здесь были ни при чем. Встреча с родителями женщины, которая от тебя забеременела, — щекотливое дело. И все же его звонок взволновал Эйприл. Ей не давал покоя вопрос, каковы его истинные намерения. — Так ты не шутишь насчет блинчиков? — уточнила она, все еще неуверенная в серьезности его слов.
— Нисколько не шутил, — ответил он. — В сочельник я обычно сворачиваюсь в клубок на диване и остаюсь в такой позе до самого Нового года. Аля меня это отмена прежних традиций. Я не собираюсь подрывать основы моего жизненного уклада поглощением стандартных рождественских блюд, так что не трать на меня усилия. Ненавистник Рождества — это я. Блинчики — это будет небанально и здорово!
— Ваше слово для меня закон, мистер Стейнман. Горка блинчиков обязательно будет на вашей тарелке. Никаким рождественским пудингом я вас пичкать не буду, обещаю вам! — нарочито серьезным тоном произнесла Эйприл.
— Отлично. Тогда во сколько?
— В восемь.
— Спасибо за то, что позволила мне испортить ваш семейный ужин. Знаешь, мне очень хочется посмотреть на твоих родственников. Полагаю, что им известно о моем существовании, — осторожно осведомился Майк, но в его голосе Эйприл уловила легкую нервозность. Ей не хотелось лгать ему, и так легко догадаться, что о нем знают.
— Известно. И все они очень спокойно отнеслись к тому, что я им рассказала. Никто не намерен читать тебе мораль.
— Что ж, это весьма благородно с их стороны. На их месте я бы открутил отцу ребенка голову, — честно признался он.
— Мне кажется, в их глазах мы парочка легкомысленных пьянчужек, которые получили по заслугам, — поддразнила его Эйприл, и Майк рассмеялся. Ему многое в Эйприл нравилось. Как нравилась и та ночь, когда они были вместе. Может, он и был пьян, но глуп и слеп он не был. Эйприл — умная обаятельная молодая женщина, она и теперь, когда ждет ребенка, осталась такой же милой и приятной в общении. Правда, ее сообщение о ребенке Майк еще не переварил и по-прежнему злился, так и не приняв никакого решения, однако считал, что будет неплохо, если они останутся друзьями. Похоже, что ничего большего и самой Эйприл не нужно. В данный момент такой расклад его вполне устраивал. Даже если все остальное — нет. Он пока не позволял себе думать о ребенке, возможно, он и никогда не будет о нем думать. Хотя кто знает, как все сложится. Сейчас надо делать шаг за шагом. Сначала Эйприл, потом он увидит всех остальных. Он был благодарен ей за то, что она от него ничего не требовала, а проявила независимость и решительность. А ведь другая на ее месте наверняка бы попробовала отыграться на нем, постаралась бы подцепить его на крючок, предстала бы перед ним наивной жертвой. Кстати, мысль напомнить ей о блинчиках была не так уж плоха. Вполне подходящий повод для очередной встречи — просто ужин в ресторане со вкусной домашней едой.
Эйприл заранее позвонила матери и отцу. Обоих надо было предупредить, что на ужине будет Майк. Эйприл попросила их не касаться темы будущего ребенка. Ее родители, не сговариваясь, увидели в этом обнадеживающий знак того, что отношение Майка к их дочери изменилось, однако и Валери, и Пэт воздержались от комментариев по этому поводу, зная, что для Эйприл это больная тема. А им совсем не хотелось ее расстраивать. Тем не менее они волновались перед встречей с Майком. Пэт предупредил Мэдди и дочерей о просьбе Эйприл. Все дружно пообещали проявить максимум такта.
Пэт вместе со своим семейством прибыл первым, через несколько минут появилась Валери. Она выглядела лучше, успев привести себя в порядок, по крайней мере внешне. Пэт и Мэдди обняли ее и сказали, что рады ее видеть. Девочки были особенно внимательны к ней. Страшно подумать, во что превратились бы для них всех эти рождественские праздники, если бы Валери и других заложников не спасли. Сегодня с утра в церквях прошли заупокойные службы по тем, кто погиб в тот трагический день. Другие службы пройдут на следующей неделе.
