Книга Золотая шпага, страница 113. Автор книги Юрий Никитин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Золотая шпага»

Cтраница 113

Герой Бородинского сражения Милорадович тоже уговаривал разойтись, но один из заговорщиков, Каховский, смертельно ранил его выстрелом из пистолета. Умирая, Милорадович спросил, захлебываясь кровью, из чего в него была выпущена пуля. Ему сказали, из пистолета. «Слава Богу, не солдат», – вздохнул Милорадович с облегчением и умер.

Наконец Николай I подтянул верные ему войска и велел стрелять картечью.

Засядько сжал ладонями виски. Вновь перед глазами возникла картина кровавой расправы: полицейские, волокущие к прорубям убитых и раненых солдат…

Тягостные мысли прервал шум в передней. Кто-то громко требовал позвать генерала, ему отвечал раздраженный голос Василя. Дескать, его высокопревосходительство заняты, освободятся лишь завтра. Тогда и будут принимать посетителей…

Но дверь распахнулась, в кабинет влетел Булгарин, а за ним растерянный Василь. Издатель «Северной пчелы» был бледен, некрасивое лицо его стало еще более непривлекательным из-за гримасы горечи и страдания. В руке он держал туго набитый кожаный портфель.

Засядько поднялся навстречу, махнув Василю, чтобы шел к себе. Тот вернулся в прихожую, ворча на слишком мягкосердечного генерала. Другой бы так турнул нахала, что он и детям наказал бы выучиться правилам обходительности.

– Что? – спросил Засядько коротко.

– Полный разгром, – ответил хрипло Булгарин и переложил портфель из руки в руку. Видно, он был достаточно тяжелым, но неожиданный гость почему-то не решался поставить его на пол.

Поймав вопросительный взгляд генерала, Булгарин объяснил:

– Заскочил к Рылееву. Все-таки вождь восстания, к нему явятся первому. Он передал мне все свои крамольные стихи. Едва я вышел и еще не успел отойти от дома, как за ним приехали…

Засядько ощутил, что ему стало жарко и душно. Кровь прилила в мозг, в глазах потемнело. Среди восставших были его близкие друзья…

– Александр Дмитриевич, – сказал Булгарин настойчиво, – вам надо исчезнуть из Санкт-Петербурга. Начнутся аресты, потянутся нити… Вы чересчур честны, а в сложившейся ситуации это не годится. Откровенно лгать вы не сможете, отрекаться от друзей не станете, а говорить правду нельзя. Скройтесь! Возьмите отпуск или придумайте какую-нибудь срочную поездку…

– Уже думаю об этом, – признался Засядько. – Сегодня же, нет, завтра с утра начну передавать дела заместителям. Пока начнется следствие, я успею уехать. А как вы?

– Я остаюсь, – ответил Булгарин обреченно. – Условия поменялись, надо применяться к обстоятельствам. Сейчас активно сопротивляться режиму безрассудно.

– Желаю успеха, – сказал Засядько невесело.

Глава 43

Засядько читал письмо великого князя Михаила от 5 мая 1826 года:

«Александр Дмитриевич! Я весьма сожалею, узнав о скором вашем отъезде, что не смог с вами проститься; но, уважая особенно всегдашнюю отлично ревностную службу вашу, я остаюсь уверенным, что ваше превосходительство, коль скоро получите облегчение в болезни, не оставите поспешить в Петербург и тем сделать мне угодное. Пожелав при сем вам совершенного восстановления здоровья, пребываю к вам навсегда с моим уважением, искренно доброжелательный

Михаил ».

Засядько отложил письмо и задумался. Из Петербурга сюда, в Крым, доходили слухи о процессе над арестованными повстанцами. Среди обвиняемых оказались высшие офицеры, штабс-офицеры, генералы, флигель-адъютанты императора, представители самых аристократических родов России. Была создана самая большая следственная комиссия, которой руководил сам царь. Влиятельным лицом в этой комиссии был член верховного суда Паскевич, земляк и друг Засядько…

Спустя три месяца после получения письма от Михаила Засядько узнал о казни через повешение пяти осужденных. Это был первый смертный приговор, первая смертная казнь со времен Екатерины. Неумелость и неловкость палачей привели к тому, что трое осужденных сорвались. Лишь Каховский и Пестель были повешены с первой попытки. Когда снова начались приготовления к повешению, Муравьев-Апостол произнес с чувством: «Проклятая страна, где не умеют ни составлять заговоры, ни судить, ни вешать!» Прошло еще четверть часа, пока казнь удалось довести до конца.

Засядько чувствовал, что разгром восстания и жестокая расправа над повстанцами подействовали на него больше, чем он ожидал. Несмотря на осуждение их целей, а тем более средств, он сочувствовал их идеям и в глубине души, оказывается, желал им успеха.

По всей видимости, Паскевич так и не позволил его имени всплыть на следствии, а может быть, Николай I решил не терять нужного человека и потому закрыл глаза на дружбу и близкое знакомство генерала с участниками восстания. Более того, в Крыму Засядько получил известие о награждении его орденом Святого Владимира II степени. Это свидетельствовало о том, что новый император России провел размежевание между ним и мятежниками.

Целыми днями Засядько бродил по знойной крымской степи. Даже манящие ракеты утратили свой волшебный блеск и отдалились в сознании. Перед глазами постоянно всплывали трагические события, разыгравшиеся в Петербурге. Он пристрастился слушать старинные крымские легенды, воскрешавшие память о некогда могучих и грозных народах: таврах,кимврах, скифах… Услышал он и о приключениях Ореста и Пилада в Тавриде, о необычайном строительстве Перекопского рва, о прекрасной Гикии – героине Херсонеса, о Великом Медведе, который стал Медведь-горой, о смерти Митридата и множество рассказов о борьбе запорожцев с турками и татарами…

Наконец пришло письмо от Булгарина. Издатель «Северной пчелы» сообщил о расширении Николаем I функций собственной Его Величества канцелярии, которая теперь контролировала все отрасли управления и, по сути дела, подменяла высшие государственные органы. Наибольшее значение имело учреждение Третьего отделения этой канцелярии – управления тайной политической полиции. Чтобы уберечь «Северную пчелу» от закрытия, пришлось принять покровительство Третьего отделения…

«…Приезжай, – было в письме, – нужно жить и работать. Для тебя петербургский воздух будет уже целебнее крымского…»

Булгарин подчеркнул слово «уже», и Засядько понял причину. Казнь совершилась, остальные осужденные отправлены на каторгу в Сибирь. В столице жизнь вошла в прежнее русло.

Однако прошло еще несколько месяцев, прежде чем Засядько превозмог себя и отправился обратно в Петербург. В утешение думал, что жизнь и в самом деле не кончилась. Не получилось у декабристов, как стали называть участников восстания на Сенатской площади, получится у других. А пока что нужно воспитывать молодежь, вселять в умы свободолюбивые идеи.

Не знал Засядько, что подозрительный Николай решил никогда больше не допускать его к преподавательской деятельности. Крамольный генерал должен быть снят со всех должностей и отправлен из Петербурга. Куда? Да лишь бы подальше от столицы. Например, в армию. Лучше всего – в действующую. Там уже ходят легенды о его неуязвимости, а такие люди просто необходимы для поднятия духа войск!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация