Видно было, что фельдмаршалу нравились молниеносные и четкие
ответы. Он терпеть не мог «немогузнаек» и тугодумов. Но в отношении этого
молодого офицера он еще не принял решения. Хорошо, когда солдат быстро и
правильно выполняет приказы. Однако если каждый офицер начнет действовать в
соответствии с собственными планами, то армия развалится…
– Вы поступили верно, – сказал Суворов, – но
дисциплина есть дисциплина. Особенно в действующей армии. Что же мне с вами
делать?
– «Как солдат – я заслуживаю наказания и отдаю свою
шпагу. Как русский – я выполнил свой долг», – выпалил Засядько.
Суворов от неожиданности даже отпрянул, затем неудержимо
рассмеялся. Это были его собственные слова после одного из сражений в Польше.
Он тогда с восемью сотнями казаков напал врасплох на пятитысячное войско
гетмана Огинского и наголову разбил поляков. Начальник отдал его под суд.
Однако Екатерина II прекратила дело словами: «Победителей не судят».
И вдобавок Суворов получил награду.
– Ой, хитер! Ой, хитер!
Суворов даже ногами затопал от удовольствия. Видно было, что
ему очень приятно вспомнить молодость.
– Самого Талейрана перехитришь! – воскликнул
фельдмаршал, вытирая выступившие от смеха слезы. – Верно, победителей не
судят. Аль судят?
– Вам виднее, – ответил Засядько.
– Ха-ха!.. И это верно. Ладно, такому герою стыдно все
еще ходить в подпоручиках. Поздравляю вас, поручик Засядько!
Александр щелкнул каблуками, Суворов остановился перед ним,
задрав голову, чтобы встретить взгляд новопроизведенного поручика, однако голос
фельдмаршала звучал сурово:
– Имейте в виду, я стал поручиком лишь в двадцать пять лет!
Вас ждет еще более скорая военная карьера. Будьте же ее достойны. О том,
как вы владеете саблей, по всей экспедиционной армии ходят легенды, но теперь
вы должны показать себя и умелым начальником.
Засядько был уже в дверях, когда Суворов остановил его:
– Вас дважды представляли к боевым орденам. Но я вычеркнул!
Знаете почему?
Александр пристально смотрел на фельдмаршала. Глаза того
сузились, теперь он смотрел недоброжелательно. Ноздри раздувались как у хищной
птицы, на бледных щеках выступили багровые пятна.
– Ну… здесь мне позвольте заколебаться, – ответил
Александр осторожно.
– Почему?
– Это может касаться таких дел, которые необязательно знать
боевому офицеру.
В глазах Суворова на миг промелькнула искра понимания,
но голос оставался раздраженным:
– Да, вы прекрасный боевой офицер. Я терпеть не могу
паркетных шаркунов, а вы… вы…. Я любил бы вас, если бы не ваши
разговорчики и рассказы на цивильные темы.
Александр вытянулся:
– Простите, не понимаю.
– Я имею в виду, – повысил голос Суворов, – в
армии нет дела до того, как я веду дела в своем имении!
Александр щелкнул каблуками, вытянулся.
В роте Засядько было двое из деревни, что находилась по
соседству с владениями Суворова. От них он узнал и о том, как по приказу
Суворова мужиков забивали кнутом насмерть, девок по приказу генерала-барина
отдавали на потеху гостям, узнал и о восхитившем многих эпизоде с заселением
новой деревни. Этот случай передавался из уст в уста, обошел столичные салоны.
Что потрясало Засядько, так то, что никто не осудил, всяк восхищался
находчивостью бравого генерала.
А началось с того, что Суворов купил большую деревню,
но совершенно пустую. Чтобы заселить, он купил у соседних помещиков молодых
парней и девок. Но это домашний скот загоняют в общий хлев, на том и все, а
русские – народ религиозный, православная же церковь всегда послушна любой
власти: Суворов по дороге повел купленных в церковь. Перед церковью велел
парням: «По росту становись!» Парни послушно встали: слева – самый
высокий, крайний правый – самый низенький. Точно так же выстроил и девок.
Новая команда: «Колонной по двое в церковь – шагом марш!» Поп быстренько
обвенчал всех – когда церковь выступала против произвола самодуров? –
а по дороге домой все растерялись, начался плач, стоны. Все позабыли, кто с кем
венчался! Нет чтобы разобраться, кто кому больше нравится, но нет же, как же, с
другим повенчаны… Благодетель Суворов и тут помог. Рявкнул: «Дурни, по росту
становись!» И сразу все нашли свои пары. Вот какие глупые
крестьяне, вот какой находчивый и остроумный фельдмаршал Суворов!..
И вот какая православная церковь, подумал Засядько
хмуро. Да и что о ней сказать? Даже злодеяний сумасшедшей помещицы Салтычихи,
что зверски замучила сотни крепостных, вроде бы и не заметила…
В захваченный Милан Засядько въехал с нашивками
поручика. Население города тревожно ожидало дальнейшего развития событий.
Только что здесь была французская армия, теперь пришли русско-австрийские
войска. Французы принесли с собой революционные порядки, сбросили монархию и ликвидировали
остатки феодальных отношений, а на штыках двух императорских армий наверняка
вернется старое…
Когда офицеры пустились рыскать по городу в поисках
увеселительных заведений, Засядько знал, куда он поедет. К его удивлению,
один попутчик все же отыскался. Это был Аркадий, сын Суворова, который успел
зарекомендовать себя храбрым офицером, хотя сначала боевые офицеры и относились
к нему с предубеждением. Все знали, что с одиннадцати лет он находился при
дворе, получая чины и награды за отцовские заслуги. Однако в первом же бою
Аркадий, не дрогнув, встретил конницу французов, отразил атаку и сам во главе
батальона бросился в погоню. Он был мал ростом, тщедушен и хил, не отличался
отцовскими талантами, однако в полку за несомненную отвагу к нему относились
терпимо.
– Трактиры, – сказал Засядько полувопросительно, –
заведения в Италии веселые – вино и девушки… Ты за этим?
Аркадий застенчиво улыбнулся, показывая мелкие больные зубы.
– Нет… Пить я не люблю. У меня потом голова болит.
Я лучше пройдусь по музеям, древним дворцам, посмотрю памятники.
Александр огляделся по сторонам.
– Здесь каждый дом – музей, дворец или исторический
памятник. Сама площадь Пьяцца дель Дуомо – история. Вон там видны стены,
сложенные еще римлянами… Слева – церковь Сан-Лоренцо-Маджоре, ее построили
в четвертом веке после Рождества Христова…
– Откуда ты все знаешь? – удивился Аркадий. – Ты
здесь жил? Или бывал?
– И жил, и бывал. В воображении.
Аркадий сначала смотрел оторопело, потом понял и рассмеялся:
– Здорово! Переносился на крыльях мечты. Ты любишь сказки?
Засядько ответил уклончиво:
– Для меня любое явление природы – сказка и лучшая в
мире поэзия. А самые любимые сборники поэзии – разные энциклопедии и
справочная литература…
– Неужто ты такой сухарь? – испугался Аркадий.
