– Простая оплошность или предательство? – взволнованно
спросил у Засядько подошедший поручик Лякумович. – Нигде нет ни продовольствия,
ни лошадей! А ведь австрийцы обещали. Фельдмаршал велел остановиться,
искать еду в окрестных селах.
– И грузить на казачьих лошадей?
– Вот именно! Выходит, что мы с самого начала лишились
конницы.
Засядько хлопнул его по плечу, сказал успокаивающе:
– А что может сделать конница в горной войне?
– Все-таки лошади… – ответил Лякумович
неуверенно. – В походе пригодились бы. Ведь беспримерный рейд!
Провести такую армию через Альпы! Подобного еще не было в истории.
Засядько расхохотался:
– Плохо вы знаете историю, юноша! Здесь не только лошади, но
и слоны проходили. Я имею в виду боевых слонов в армии Ганнибала. Он тоже
перешел Альпы в этом районе. А Карл Восьмой?
– Что Карл Восьмой? – спросил Лякумович пристыженно.
– Осенью 1494 года, – ответил Засядько, –
французский король Карл Восьмой с большой армией перешел Альпы и двинулся на
Италию. Захватил Рим, Неаполь… А Франсиск Первый? Не слышал о таком? Тот
пересек Альпы со своей армией в 1515 году. В аббатстве Сен-Дени близ
Парижа находится его гробница, на ее барельефе изображен этот поход.
– Откуда ты все это знаешь?! – воскликнул пораженный
поручик.
– По работам Пьера Бонтана. В библиотеке училища были
альбомы с его рисунками. На одном из них изображена гробница, которую Бонтан
украсил барельефами в 1555 году.
– Поразительно, – пробормотал поручик, – такая
память…
– Моя память, возможно, была слабее твоей, – ответил
Засядько, – но я ее постоянно упражняю, как и мускулы.
– Господи, да как ты живешь все время в такой узде?
Засядько улыбнулся:
– А мне нравится! Конечно, сначала сто потов сходит,
зато результаты…
Впереди раздался отчаянный крик. Лякумович бросился вперед,
но замер на полдороге. На их глазах с узкой тропинки сорвались два солдата и
исчезли в глубокой пропасти.
Засядько поглубже надвинул капюшон. Из висящих прямо над
головой туч посыпались тяжелые крупные капли, затем хлынул дождь,
превратившийся в ливень. Солдатам пришлось совсем плохо. Они привыкли
переносить тяготы походной жизни на равнинах, к горным же условиям никто не был
готов. Засядько с болью и горечью отмечал, что люди скользят по обледенелым
скалам, падают, срываются в пропасти.
Особенно трудно пришлось при переправе через стремительные
горные реки. Вода несла громадные валуны, и люди исчезали под ними, не успев
даже вскрикнуть. Пронизывающий горный ветер валил солдат с ног, многие не могли
подняться. Путь армии был густо усеян трупами замерзших, а горы становились все
выше…
Лякумович поскользнулся, удержался на ногах с великим
трудом. Весь дрожа, смотрел с ужасом в бездонную пропасть, куда все еще
катились камни.
– Повезло! – сказал он проводнику, что шел рядом с
Засядько. – А если бы сломал ногу? Смогли бы меня стащить вниз к
людям?
– Конечно, монсеньор! – ответил проводник
невозмутимо. – В прошлом году я здесь подстрелил кабана. Еще толще!
И ничего, спустил.
Он покосился на Засядько. Тот подмигнул, и проводник
признался:
– Правда, в три приема.
Но самое страшное ждало впереди. На перевале засели
французские авангардные отряды. Передовые русские части попали под смертельный
огонь французов. Подступы к перевалу обагрились кровью, склоны были густо
усеяны трупами в русских мундирах. Суворов подозвал Багратиона. Тот, выслушав
фельдмаршала, направился к Засядько:
– Берите своих людей, пойдем в обход.
– А здесь есть обход?
– Ищи. Нужно выбить французов с перевала, иначе здесь ляжет
вся наша армия.
Засядько пошел поднимать солдат, а Багратион подозвал еще
нескольких командиров батальона. Все сознавали, насколько трудная задача им
предстоит. Солдаты молились, офицеры старались не показывать своего волнения.
Батальон Засядько сделал марш-бросок и оказался перед
неприступными скалами. От земли прямо в синее небо поднималась совершенно
отвесная каменная стена, на которой не было ни травинки, ни трещины, ни
выступов…
К Засядько, рассматривавшему стену, подъехал Багратион.
Его смуглое лицо побледнело.
– Александр Дмитриевич, – сказал он просительно, и это
обращение здесь прозвучало настолько непривычно, что Засядько ощутил
неловкость: властный и горячий Багратион никогда никого не просил. –
Александр Дмитриевич, надо как-то взобраться. Иначе… Сами понимаете, мы все тут
останемся. Что погибнем, ладно – мы к этому готовы с начала ратной службы,
но какой позор падет на русскую армию! А ваш батальон наиболее подготовлен…
Засядько хотел было в сердцах ответить, что он не рысь,
а казак, а те, как известно, привыкли сражаться в чистом поле, и что по
скалам привычнее лазать всяким там горцам, но, встретившись взглядом с
Багратионом, смолчал. Какой из Багратиона горец, горы видит впервые в жизни.
Сбросив сапоги и обвязав вокруг пояса тонкий шнур, подошел к
стене. Трещины и выступы все же нашлись, но совсем крохотные! Разве что ящерица
могла бы удержаться наних. Александр остановился в раздумье. Багратион и
солдаты выжидательно смотрели на него. Не желая показывать перед ними свою
нерешительность, Засядько стал взбираться наверх. В нескольких саженях от
земли ноги соскользнули, и он повис, вцепившись пальцами рук за уступ. Снизу
донесся вопль ужаса. Но он сумел подтянуться, нащупал ногой опору.
В мертвой тишине Засядько продолжал лезть вверх. На большой высоте, откуда
падение грозило неминуемой гибелью, он почувствовал, что дальше двигаться не
может. Руки и ноги дрожали, соленый пот застилал глаза, сердце готово было
выскочить из груди. Он прижался к скале и расслабил мышцы, чтобы немного
отдохнуть. Сильный порыв ветра чуть не оторвал его от камня; еще один такой
порыв – и он полетит в пропасть.
Засядько скосил глаза вниз. Крохотные, похожие на
игрушечных, солдаты стелили на камни шинели на случай, если он сорвется.
Александр горько усмехнулся: разве подушка спасет?
Передохнув в таком положении, он стал карабкаться дальше.
Еще дважды ноги соскальзывали и он оказывался на краю гибели, но выработанная
цепкость и жажда жизни все-таки вывели на вершину. Вконец обессиленный, он
несколько минут отдыхал, затем подтянул наверх толстую веревку, которую
Багратион привязал к шнуру. Намертво закрепив петлю вокруг огромного камня,
подал знак подниматься. Солдаты крестились и обреченно подходили к каменной стене.
Багратион приказал оставшимся солдатам подобрать трупы
товарищей, которые не смогли преодолеть преграду даже с помощью веревки, и
вернулся к основным частям.
Не дожидаясь, пока поднимутся все, Засядько взял три роты и
повел в тыл французам. Никто из засевших на перевале не ожидал появления
русских с этой стороны. Произошла короткая схватка. Французы поспешно отступили
к основным своим силам. Засядько поднял на вершине флаг, давая Суворову знак
продолжать поход.
