– Молодой барин со своей молодой женой. Здесь управляет
делами двоюродный брат, отец малость присматривает… Старшие братья обещали
наезжать, помогать, ежели что.
– Куда они уехали?
– В путешествие, – ответил садовник, в голосе было
неодобрение. – Что за жизнь, если начинается с дороги? Тут такой сад,
такие розы, только тут рай…
– В путешествие за кордон? – спросил Засядько,
хотя уже понимал, что это именно так.
Садовник пожал плечами:
– Нам было сказано: не то в Грецию, где много солнца и моря,
не то в Италию, где теперь уже война кончилась, а море такое же теплое… Чем им
наша Русь не мила?
Засядько обратно пустил коня шагом. В душе было горько
и пусто. И здесь его обокрали. На этот раз окончательно. Грессер увез Кэт,
словно чувствовал, что он за ней явится хоть из преисподней. И заберет,
пусть даже обвенчанную, пусть замужнюю жену. И Кэт, послушная родительской
воле Кэт, не ответит так, как вбивалось в души и головы православной моралью.
Кэт сумеет бросить все и уйти с ним. У Грессера хватило проницательности
это понять, потому так поспешно и увез ее за рубеж, а там след затеряется.
Будет под разными предлогами переезжать с места на место в ожидании, пока
память о нем выветрится!
Стиснув зубы, он вернулся в полк. Пытаясь заглушить боль в
сердце, с головой ушел в работу. Полк переформировывался, отдыхал, пришло
пополнение, он с утра упражнял новобранцев. Однажды вечером составил список
книг, которые нужно прочесть, и отправился по библиотекам и книжным лавкам. Установившаяся
за ним слава храброго офицера льстила его самолюбию, однако он понимал, что к
своей главной цели он не продвинулся ни на шаг. Разве что успел в Милане
познакомиться с работами гениального Леонардо. Но великий флорентиец, к его
разочарованию, ни словом не упоминал о ракетах. И Александр продолжал
искать нужные ему сведения, перечитывая груды книг. Теперь не только полчаса,
но и минуту не считал слишком малой частицей времени.
Еще в заграничных походах в промежутках между боями он с
жадностью набрасывался на итальянские газеты, которые интересовались делами
чужих государств гораздо больше, чем собственными. Из них Засядько узнал о
странностях Павла I, который при всей своей жестокости к солдатам постарался
облегчить участь крестьян, ограничив их труд на помещиков трехдневной барщиной.
Это он, послав Суворова «спасать царей», освободил из Петропавловской крепости
мятежного генерала Костюшко и двенадцать тысяч его боевых соратников, которых в
свое время полонил тот же Суворов. В немногочисленных английских газетах,
которые доходили до Италии, указывалось, что Павел I потерял душевное
равновесие, узнав о событиях 1762 года, связанных с восшествием на престол его
матери.
Нервную болезнь его объясняли также продолжавшейся тридцать
четыре года узурпацией трона, которую Екатерина осуществляла в ущерб прямому
наследнику престола, взаимной антипатией и недоверием между матерью и сыном, а
также господством фаворитов, дерзких и надменных по отношению к Павлу. Стараясь
понять смысл действий Павла I, Засядько иногда говорил себе: «Или тайны
высшей политики все еще недоступны мне, или же наш царь просто дурак и
противоречит самому себе».
Однажды пронеслась весть о государственном перевороте.
Сначала слухи были весьма неопределенными, затем облеклись в более достоверную
форму. В заговор против Павла вошли сыновья тех, кто был в заговоре против
его отца: Панин и Талызин, фавориты его матери – три брата Зубовы,
лифляндский барон Пален и ганноверец Беннигсен. В ночь с 11-го на 12 марта
1801 года заговорщики проникли в Михайловский замок, где Павел жил как в
крепости. Утром, после его убийства, Пален пришел к Александру и сказал:
«Довольно ребячиться, ступайте царствовать!»
Еще стало известно, что второй сын Павла I, великий князь
Константин, твердо заявил: «После того, что произошло, мой брат может
царствовать, если ему угодно, но если престол когда-либо перейдет ко мне, я его
не приму».
Пока другие офицеры полка проводили время в пирушках,
Засядько тщательно анализировал сложившуюся обстановку в Российской империи. Он
знал, что воспитателем будущего императора Александра и его брата –
великого князя Константина – был полковник Лагарп, республиканец из
Ваадского кантона, который старался дать обоим великим князьям демократическое
воспитание. Что же предпримет самодержавный император, которому едва
исполнилось двадцать четыре года?
В первые месяцы своего царствования Александр I уничтожал
все то, что сделал отец. Объявил амнистию, вернул сосланных, разрешил
крестьянам брать лес из казенных угодий, освободил священников от телесных
наказаний, разрешил выезд из России и ввоз из Европы книг. Типографии,
запечатанные в июне 1800 года, были вновь открыты. Уже не запрещалось одеваться
по западной моде – носить длинные панталоны, круглые шляпы, пышные
галстуки, которые Павел преследовал как признаки якобинства.
Офицеры славили нового императора и пили за его здоровье,
ибо Александр I отменил еще и напудренные косы.
Особым указом запрещалось продавать крестьян без земли,
крестьянам разрешалось вступать в брак без согласия помещика, помещик мог
наказывать крестьянина не больше чем пятнадцатью палочными ударами. Это было
обнадеживающее начало, но… и эта мера оказалась призрачной. Помещики продолжали
продавать крепостных даже в столице, женили крестьян против их желания и без
счета наказывали палочными ударами прямо под окнами царского дворца.
В один из дней Александр Засядько получил письмо от
отца, который велел ему срочно съездить в Соловецкий монастырь. Новый император
России освободил из заключения и Петра Калнышевского, последнего кошевого
Запорожской Сечи. Его вместе с казацкой старшиной взяли в плен и увезли еще 6
июля 1775 года, когда царские войска заняли и разрушили Сечь.
Подъезжая к монастырю, Засядько старался высчитать возраст
Калнышевского. Он помнил рассказы деда о славных украинских рыцарях, о боевых
подвигах запорожцев, совершавших набеги на турецкие берега. Петро Калнышевский
уже тогда был кошевым атаманом…
Суровый монах, который открыл в воротах крошечную калитку,
ответил ошеломленному Александру, что заключенному Калнышевскому недавно
исполнилось… сто десять лет! Последние четверть века он находился в глубокой
земляной яме, куда был брошен по указанию всемилостивейшей императрицы
Екатерины II. Сейчас он получил свободу, однако возвращаться на родину
почему-то не желает.
Сто десять лет! Александр был потрясен. В голове не
укладывалась такая цифра. Он прожил всего двадцать два года, а уже был
свидетелем и участником стольких событий. Как же выглядит этот старец?
– Вас проводить или пойдете сами? – спросил монах
неприветливо.
– Сам, – ответил Засядько. – Укажите, в какую
сторону идти.
– Прямо по тропинке. Никуда не сворачивайте.
Засядько поблагодарил и быстро зашагал в указанном
направлении. Дорожка вела к морю, оттуда тянуло пронзительной свежестью. Над
головой носились и кричали чайки. У самой воды спиной к нему сидел на
камне человек. Засядько почувствовал, что у него от волнения замирает сердце.
Перед ним был гигант. Он никогда еще не видел таких широких плеч и такой
мускулистой спины.
