Оставалось разбить армию Шварценберга. Но австрийский
главнокомандующий не решился вступить в бой с Наполеоном, хотя его
австро-русская армия насчитывала сто пятьдесят тысяч. Шварценберг поспешно
отступил, отведя войска за реку Об.
Был момент, когда Засядько едва не скрестил шпагу с самим
французским императором. Наполеон с кавалерией Себастиани и двумя небольшими
дивизиями Нея прибыл в Арси, где его внезапно атаковал авангард австрийской
армии. Слабые эскадроны Себастиани были опрокинуты и в беспорядке поскакали к
Арсийскому мосту. Это сражение ничего не решало, можно было спокойно отступить,
но не таков был Наполеон. Со шпагой в руке он стрелой промчался среди
отступающих, опередил их у самого моста и там, обернувшись, крикнул громовым
голосом: «Кто из вас перейдет мост раньше меня?» Беглецы остановились, и
Наполеон повел их в контратаку.
Засядько врубился в ряды противника. Император был совсем
близко, в него стреляли и австрийцы, и русские, но он невозмутимо шел вперед, и
рядом с ним, прикрывая его, бежали воодушевленные солдаты. Засядько рвался
вперед, но был отброшен щетиной штыков. Он успел перехватить спокойный и чуть
насмешливый взгляд Наполеона. Император прекрасно понимал состояние русского
офицера и, казалось, даже посочувствовал ему…
Русские и австрийские войска были отброшены французами,
которых вел в атаку император. Шварценберг принялся подтягивать основные силы,
но в это время и к Наполеону подошли подкрепления.
Положение союзных войск было почти катастрофическое, когда
Александр I после бессонной ночи решился на чрезвычайно смелое решение: идти на
Париж, игнорируя армию Наполеона. Прийти в Париж раньше его! Заставить сенат
объявить о низложении императора. Заключить мир с правительством Франции и тем
самым поставить Наполеона вне закона.
Засядько отозвали во Франкфурт-на-Майне и поручили снабжение
армии снарядами. Задание было ответственное, но Александр стремился в
действующую армию.
«Больно, без сомнения, быть удалену от возможности
продолжать кампанию в такое время, когда, по всем видам, блестящие успехи
нашего оружия должны быть увенчаны счастливым миром, – писал он генералу
Киселеву, – больно в такое время оставлять путь, на котором находился
почти с младенчества и который сделался, так сказать, моей необходимостью;
привычка – вторая натура, – позвольте поместить здесь эту пословицу:
она изъяснит в полной мере сию истину и мои чувства. Ваше превосходительство,
узнав меня, вместе с тем узнаете, что я во всякое время мыслю и употребляю
слабые способности мои единственно к пользе службы, забывая себя и свои виды, сколько
человек забывать может».
Для всех, кто считал Засядько лишь опытным артиллеристом и
отважным воином, была полнейшей неожиданностью личная благодарность Александра
I, которую царь всея Руси повторил и в приказе по армии: Засядько блестяще
справился с возложенным на него заданием, чего не могли сделать умудренные мужи
из военного министерства и Генштаба.
Война закончилась. По возвращении воинам оказывали
восторженные встречи. Всюду, где они проходили, гремели оркестры. Их
забрасывали цветами. Засядько запомнился один трогательный эпизод. Совсем юный
лицеист в застегнутом на все блестящие пуговицы мундире громко читал стихи,
видимо, собственного сочинения, так много в них было патетики и восклицаний,
призывов громить врага и показать ему «русский дух».
Засядько с любопытством смотрел на мальчика. У того
было очень смуглое лицо, словно бы он происходил из арабов, и курчавые
каштановые волосы.
– Неплохие стихи, – сказал Засядько
благосклонно. – По крайней мере, искренние. Как тебя звать?
– Саша Пушкин, – ответил лицеист, зардевшись от
смущения.
Сзади грянул военный оркестр. Кони заплясали под всадниками.
Когда Засядько оглянулся на мальчика, тот остался уже далеко позади. Показать
«русский дух»… Засядько усмехнулся. Нет, он больше не воюет.
Мысли бежали быстро, обгоняя одна другую. Пятнадцать лет он
не покидал поле брани, исходил Северную и Южную Италию, Германию, Францию,
воевал в южных морях и среди обледенелых швейцарских скал… Завоевал славу
неустрашимого офицера русской армии, получил золотую шпагу, чин полковника,
шесть боевых орденов, близко познакомился с императором и его братом
Константином, а также с некоторыми зарубежными учеными. Но достаточен ли этот
багаж, чтобы взяться наконец за ракетное дело со всей серьезностью?
«Ракеты нужны, – сказал он себе. – Эпоха
географических открытий миновала. Земной шар обследован почти полностью…»
«Ну и что? – возразил внутренний голос. – Будут
сидеть дома. Тем более что для большинства Земля плоская и заканчивается за
пределами собственного огорода…»
«Нет, – сказал он. – Людям свойственно расширять
территорию своего обитания. Сначала они перебрались на другие острова и
материки, скоро их потянет на Луну и другие планеты».
«Но там же иные условия!» – не сдавался внутренний
голос.
«Ну и что? Человек умеет приспосабливаться. Возможно, он
сможет приспособиться к условиям других планет… Так что мои ракеты могут стать
фургонами, в которых люди Земли отправятся исследовать новые миры. Значит, моя
работа необходима для человечества…»
Конь с галопа перешел на шаг, но Засядько этого не заметил.
Он чувствовал, что переступает какую-то внутреннюю черту. Отныне он весь свой
разум и все силы должен отдать любимому делу, только тогда можно рассчитывать
на успех.
Часть III
Глава 29
Губернатор был еще не стар, однако выпирающий живот и
нездоровое отечное лицо обезображивали его внешность. Несмотря на свою
тучность, он поспешно поднялся навстречу Александру, но сразу же сморщился, с
натугой распрямляя спину. Засядько с сочувствием смотрел на его усилия.
– Здравствуйте, здравствуйте, – заговорил губернатор
радостно, – вся губерния наслышана о ваших подвигах во славу Отечества.
Шесть боевых орденов и золотая шпага! А это правда, что вы третий
полковник в русской армии, награжденный…
– Правда, – ответил Засядько, не дав губернатору
договорить. Он уже знал, о чем тот спрашивает.
– Это замечательно! – воскликнул губернатор. –
Наша губерния гордится таким земляком. Предводитель дворянства уже занес ваше
имя в список наиболее именитых граждан. Садитесь, пожалуйста. Нет-нет, лучше в
это кресло. Оно мягче.
– Спасибо, – поблагодарил Засядько, усаживаясь.
– Очень рад, что вы навестили меня сразу же по приезде.
Кстати, завтра сиятельная графиня Колядовская дает бал в честь совершеннолетия
дочери. Она просила передать вам приглашение… Видите, как быстро по городу
распространяются новости! Уже все знают, что вы прибыли из армии и что вы
холосты… У графини собираются лучшие люди города. О, Любовь Романовна
очень богата! У нее громадные поместья в Польше и Финляндии…
