К вечеру он представил Михаилу «машину для
предотвращения взрывов», как он назвал ее. На следующий день имел возможность
сообщить великому князю: «На устройство пороховой мельницы я согласил наконец
Кларка».
Это и была знаменитая пороховая мельница, положившая конец
взрывам в цехах и значительно облегчившая труд рабочих. Был механизирован самый
сложный и самый опасный участок работы.
Как-то один из помощников Засядько, капитан Внуков,
принялся, загибая пальцы, подсчитывать:
– Александр Дмитриевич до обеда директор Артиллерийского
училища, после обеда – подрядчик…
– А вечером – начальник Арсенала, – поддержал
его Греч.
Внуков продолжал загибать пальцы:
– Ночью – генерал учебной бригады…
– А утром – ракетчик и изобретатель, – сказал
Греч. – Александр Дмитриевич, когда вы все это успеваете? На такие труды
требуется по меньшей мере двадцать шесть часов в сутки!
– Встаю на пару часов раньше, – отшутился Засядько.
В это утро все обещало быть прекрасным. Новое светлое
здание училища вот-вот закончат, налицо экономия денег и материалов. Их можно
употребить с пользой для училища. Артиллеристы успешно овладевают искусством
составления пороховых смесей. Скоро появятся укомплектованные кадры ракетчиков…
Засядько замер, прислушиваясь. Издали донесся тревожный звон
колокола. Почти сразу же зазвонили на других колокольнях.
– Пожар!
Засядько выскочил на веранду. Друзья побежали следом.
В северной части города вздымались клубы дыма. Пламени пока не было видно,
однако, судя по переполоху, пожар обещал разгореться не на шутку.
– Пиротехническая лаборатория! – ахнул Внуков.
Засядько мгновенно оценил ситуацию. Лаборатория сама по себе
бесценная вещь, но, если пожар перебросится на склад со снарядами и боевыми
ракетами, трудно даже вообразить тот ад, который начнется. И жертв будет
как в небольшой войне.
– Коня! – закричал он.
Внизу забегали конюхи. Один сломя голову бросился к веранде,
держа в поводу жеребца. Засядько вскочил на перила и спрыгнул вниз. Кто-то
испуганно ахнул, когда конь упал на колени под тяжестью всадника. Однако
Засядько тут же поводом поднял коня и с места погнал в галоп.
Конюхи замешкались открыть ворота, и Засядько направил коня
через забор. Жеребец успешно взял препятствие. Засядько пришпорил его и как
ураган понесся по улочке, которая уже начала заполняться народом. При виде
всадника, скачущего на храпящем жеребце, прохожие бросались врассыпную,
прижимались к заборам, испуганно крестились.
Лишь добравшись к месту пожара, Засядько перевел дух. Пока
непосредственной опасности не было. Горел соседний с пиротехнической
лабораторией жилой дом. Жильцы кричали и суетились; громко плакала, причитая,
толстая женщина в дюжине юбок, по виду типичная купчиха, зеваки радовались
неожиданному развлечению.
Вдруг Засядько ощутил, что ветер меняется. Искры закружились
в накаленном воздухе, опускаясь на большой сарай из толстых просмоленных досок.
В толпе сразу же начали беспечно заключать пари: загорится или не
загорится сарай? Один Засядько знал, что в сарае сложены снаряды, ракеты и
мешки с порохом…
Он спрыгнул с коня и бросился через толпу:
– Что же вы стоите?! Ждете пожарных?
В толпе засмеялись. Все знали, с какой скоростью
начинают собираться петербургские пожарные.
– В этом сарае сорок мешков с порохом! – крикнул
Засядько.
Это подействовало, хотя и не так, как он рассчитывал.
Гудящая как рой толпа мгновенно исчезла, осталось несколько подвыпивших
любопытных парней. Они обалдело уставились на разъяренного генерала, который
голыми руками принялся ломать и разбрасывать дощатый забор, соединявший сарай с
горящим домом.
– Уносите эти доски к чертовой матери! – скомандовал
Засядько.
Парни с готовностью принялись помогать. Такой генерал им
нравился, да и работа веселая: ведь ломать – не строить…
Из переулка послышался приближающийся топот. На взмыленных
лошадях выскочили Внуков и Греч.
– Александр Дмитриевич!
– Помогайте! – скомандовал Засядько.
Друзья бросились на борьбу с пожаром. Двоих из помогавших
парней Засядько послал в ближайшие дома за ведрами. Вскоре удалось наладить
цепочку от ближайшего колодца. Греч сидел на крыше сарая и лил воду под ноги.
Искры летели ему на спину, и он ерзал, по-цыгански дергая плечами и хлопая по
коленям, где уже начинали тлеть брюки. Засядько велел ему вылить на себя ведро
воды.
Постепенно площадь перед лабораторией опять начала заполняться
народом. На этот раз все держались вдалеке: слухи о сорока мешках пороха
распространились со скоростью ветра. Много было карет и открытых колясок.
– Развлекаться приехали, – проворчал Внуков
недоброжелательно.
– Не обращай внимания, – посоветовал Засядько.
Он послал несколько человек с ведрами в горящий дом.
Арсеналу и лаборатории уже ничего не угрожало, можно было позаботиться и о
купчихином добре. А то дождется пожарных, когда и угли погаснут!
Внуков пристально всмотрелся в одну из карет и сказал
Засядько иронически:
– Ай-яй-яй, Александр Дмитриевич! Вы советуете не обращать
внимания на государя императора?
В самом деле, в одной из карет сидел сам Александр I.
По мере того как и другие узнавали карету императора, в толпе пробуждалось
рвение. Многие изъявили желание тушить пожар и бестолково толпились возле дома,
делая вид, что спасают Отечество. Но, увы, к их огорчению, пожар был уже
потушен…
Засядько вместе с Внуковым и Гречем отошел в
сторону почиститься от сажи и копоти. Товарищи выглядели не лучше. Греч
походил на черта из преисподней: весь в саже, только глаза и зубы блестели.
Внуков безуспешно пытался натянуть на плечи лоскутья расползающейся рубашки.
К ним подбежал молоденький щеголеватый офицер. По
контрасту с тремя закопченными фигурами, похожими не то на рудокопов, не то на
трубочистов, он выглядел особенно румяным и чистеньким. Засядько узнал князя
Волконского.
– Александр Дмитриевич! Государь император изъявляет вам
монаршее благоволение…
– Тронут, – ответил Засядько хрипло. – До глубины
сердца. За отеческое… э-э… благоволение.
– …и предполагает избрать для лаборатории более безопасное
место.
– Гм… Вот так сразу?
Волконский смешался:
– Я только передаю слова монарха.
– За городом? – спросил Засядько, сразу же сообразив, о
чем речь. – Передай мое сердечное восхищение той скоростью, с какой
император принимает правильнейшие решения. Простите, не требуется заседать
Совету, чтобы вот так враз и в самую точку!
