Но сейчас лежать и вспоминать сладостное ощущение нежной кожи на губах было невыносимо, поэтому он заставил себя встать, достать из шкафа чистую одежду и направился в ванную.
Как и вчера, процесс одевания оказался непростым делом, и к моменту, когда Джордж застегивал молнию на брюках, все его тело болело, а комната перед глазами шла кругом. А ведь еще необходимо было побриться. Не то чтобы он очень хотел это сделать, но двухдневная щетина вряд ли делала его обаятельнее. Поэтому он включил горячую воду, нанес на лицо пену и, одной рукой крепко держась за раковину, чтобы не упасть, начал бриться.
— И чем это ты здесь занимаешься? — поинтересовался голос за его спиной.
В зеркале Джордж мог видеть Софи, уже полностью одетую и причесанную.
— Угадай.
— Постарайся не упасть. А когда закончишь, то должен будешь снова лечь в постель.
Судя по шаманским барабанам, отбивающим неизвестные ритмы в его голове, Софи, вероятно, была права, но это не значит, что он будет ее слушаться.
— У меня урок в одиннадцать, — ответил он сквозь стиснутые зубы.
Софи подбежала к нему и заглянула в глаза, вероятно, чтобы убедиться, что он в своем уме.
— Урок? Джордж, это даже не смешно. Ты должен лежать, а не учить студентов.
Он молча перевел взгляд с ее обеспокоенного лица на свое отражение и продолжил бриться. Его руки чуть подрагивали. Если дрожь еще немного усилится, он просто перережет себе горло. Но будь он проклят, если остановится, чтобы передохнуть на глазах у Софи.
— Мир перестанет вращаться, если ты не будешь сегодня преподавать?
— Это моя работа.
— Ах да, долг, ответственность, — кивнула она, отворачиваясь, чтобы Джордж не видел ее лица.
— Ты в это не веришь?
— Конечно верю, особенно в твоем случае. Но еще я верю в разум и самосохранение, а ты нет?
— Мне нужно будет лишь стоять перед аудиторией, это я вполне способен пережить.
— Это так важно для тебя?
— Мир не перестанет вращаться, если я не пойду туда сегодня, но я могу быть там, а значит, я должен, — твердо сказал он.
Софи сложила руки на груди и несколько мгновений молча смотрела на Джорджа. Затем, видимо решив что-то для себя, она кивнула:
— Хорошо. Если ты не перережешь себе горло в процессе бритья, мы поедем туда.
— Мы? Что ты имеешь в виду?
Софи чуть пожала плечами:
— Естественно, если ты куда-то едешь, то я еду вместе с тобой. Это моя работа.
Со слов Талли, Софи знала, что сейчас Джордж преподает физику в университете Колумбии. У него было множество других предложений, но два года назад, после того как его контракт со шведами подошел к концу, он выбрал это.
— Возможно, у него были особые причины, чтобы вернуться в Нью-Йорк? — сказала тогда Талли, внимательно наблюдая за реакцией Софи.
Но Софи была уверена, что Джордж просто хотел быть рядом со своими родными. И она была здесь совершенно ни при чем. Когда они расстались, она сразу уехала из Нью-Йорка, и он знал об этом.
И пока они еще были женаты, он не преподавал физику.
Определенно дело было не в ней. Что-то изменилось в отношении Джорджа к физике. Кто знает, что именно произошло. Уж точно не Софи, ведь Джордж никогда не рассказывал ей о своей работе.
Ари всегда говорил, что Джордж великолепен. А когда она познакомилась с Сократом, отцом Джорджа, он рассказал ей, что Джордж один из лучших физиков в стране и недавно он получил предложение об участии в международном проекте в шведском университете. Джордж отмахнулся от нее, когда Софи попыталась расспросить его об этой новой работе, сказав, что «это не важно».
Но это было важно для Софи, ведь это касалось их брака, который она так хотела сделать настоящим, их будущего.
На самом деле он вообще не говорил с Софи о своей работе, а на все ее вопросы отвечал односложно. Иногда ей казалось, что она вторгается в сферу, где ей, по мнению Джорджа, нет места. И это было очень неприятно. Возможно, у нее не было докторской степени по физике, как у Джорджа, но в школе она очень любила этот предмет. Сейчас она, конечно, мало что помнила из курса физики. Что ж, тогда она будет просто сидеть и смотреть на то, как он великолепен.
Джордж снова не стал с ней спорить, и это лучше, чем что-либо другое, показало Софи, насколько же плохо он на самом деле себя чувствует.
— Как хочешь, — пробормотал он и вновь отвернулся к зеркалу.
Его покорность пугала Софи. Она размышляла, как же все-таки заставить этого упрямца остаться дома. Она видела, как ему сложно держаться на ногах, как тяжело он опирается на раковину.
— Я приготовлю завтрак, — сказала она и вышла из комнаты. — Мужчины такие идиоты, — поведала Софи, последовавшему за ней, Гуннару.
Пес не стал возражать.
К моменту, когда Джордж спустился вниз, Софи успела погулять с Гуннаром и подать завтрак: яичницу с беконом и тосты. В процессе приготовления завтрака она пыталась успокоиться и убедить себя, что просто выполняет свою работу, как раньше, когда ей приходилось самой ездить к клиентам, а не заниматься администрированием. Но в ту минуту, когда Джордж вошел в комнату, она поняла, что обманывает себя. Ей было слишком больно видеть его таким изможденным, усталым, тяжело опирающимся на костыли, чтобы сохранять профессионализм. Софи с трудом подавила желание подбежать к нему, обнять, хоть как-то поддержать его. Хорошо, что между ними находилась кухонная стойка, не позволившая ей совершить подобную глупость.
— Рада видеть, что ты еще жив и успешно справился с бритьем, — сказала она, заставив себя улыбнуться. — Завтрак готов, садись.
— Спасибо тебе, — кивнул он и улыбнулся.
Джордж вообще был очень серьезным человеком, его обычное выражение лица было мрачным и сосредоточенным, но когда его лицо озаряла улыбка, у Софи перехватывало дух, а сердце отказывалось биться.
Она вспомнила, каким серьезным и сосредоточенным было лицо Джорджа, когда медсестра впервые дала ему подержать новорожденную Лили. Казалось, он одеревенел от страха и не понимал, что делать и как вести себя с этим крошечным, хрупким существом. Но когда глаза Лили сфокусировались на его лице, а маленькие пальчики сжались вокруг его пальца… О, какая у него в тот момент была улыбка!
Нет! Софи помотала головой, отгоняя прочь непрошеные воспоминания.
Естественно, Джордж не отказался от идеи поехать на работу. Пока он с трудом спускался с крыльца, Софи поймала такси. Когда он устроился на сиденье, закрыв глаза и откинув голову назад, тяжело дыша, Софи поняла, что она должна была уговорить его остаться дома.
За всю дорогу до университета он не проронил ни слова.
— Какой корпус нам нужен? — спросила она, когда они подъезжали.
