Тот прибежал бегом, привычный к тому, что Гунналуг не терпит промедления.
– Копье у тебя хорошее?
– Да, ярл, острое… Сегодня ночью точил…
– Иди, добей старую колдунью… Она упала, разбилась и сильно мучается… И так зажилась на этом свете…
Стражник чуть не с удовольствием побежал выполнять приказ. По крайней мере, без раздумий. И уже через несколько мгновений вышел из двери каморки. Наконечник его копья уже не блестел на свету, а отливал тускло-красным. Значит, никто пока не может сказать, что Гунналуг обессилел полностью и безвозвратно. Никто еще не знает этого, кроме самого Гунналуга…
– Прощай навсегда, Торбьерг… – прошептал он себе под нос. – Ты слишком много говорила.
Теперь остался только один человек, знающий, что Гунналуг обессилел – Торольф Одноглазый. Но его пусть убьет не стражник Гунналуга, а юный конунг Ансгар. Сам или руками своих помощников, это не имеет значения…
Где-то в стороне, на другом склоне холма, по-прежнему кричали вороны. Гунналуг повернул голову в сторону карканья. Он только сейчас осознал, что даже поддерживать связь с воронами уже не может. Сил не хватает даже на такое простейшее дело. Силы, похоже, терялись даже от мыслей, от каких-то конкретных решений. Но он умел мириться с тем, кто и что сильнее его. В данном случае, если он не в состоянии противостоять Хозяину, пусть даже Хозяин и пришел в лице девчонки из дикого бьярминского острога, которая еще, кажется, и не осознает полностью своей силы, он и не будет противостоять. Он гибкий человек. Он не похож на ветку дерева, которая ломается под мокрым снегом, тогда как другая ветка прогибается и снег с себя сбрасывает. Гунналуг всегда помнил, какой веткой ему следует быть, и в дальнейшем он будет приспосабливаться к любым новым обстоятельствам. Он научится это делать, хотя раньше всегда обстоятельства приспосабливал под себя и свои интересы. А что такое приспосабливаться к новым обстоятельствам? Магической силы-то нет и не будет… Но есть магическая слава, и эта слава сама по себе существует и давит на людей. Значит, следует использовать эту славу для создания себе определенных условий жизни.
Какой же при такой ситуации он может видеть свою будущую жизнь? Кем он может стать? Это определить пока трудно. Легче сказать, кем он уже не может быть. Он не может больше быть колдуном Дома Синего Ворона. Он слишком много сделал для своего Дома, и с него будут спрашивать так же, как спрашивали раньше, привычные к его могуществу. А у него не осталось сил для повторения прошлых успехов. Значит, Дому следует искать другого колдуна, которому, возможно, будет помогать советом Гунналуг. Но сам он, как только вернется из дальнего набега старший ярл, объявит об уходе на покой и, скорее всего, уединится в своей башне…
Хотя уединение и отрешение от дел вовсе не обязательно. Гунналуг деятельный человек по своей натуре и всегда тосковал, когда долго засиживался в неведении. И он не сможет долго пребывать в бездействии в том месте, где все его действия когда-то были наделены мощью. Это будет просто мучением. Покой ему не нужен. Разве что в другой форме.
А что вообще такое покой при его положении? Возможно, он найдет себе ученика. Необходимо только подыскать сильный Дом, норвежский или шведский, без разницы, сильный Дом, не имеющий своего колдуна, выбрать способного ученика из младших ярлов и заниматься с ним, как с самим Гунналугом занимался когда-то его учитель. Научив простому, помнится, учитель уже использовал тогда еще слабые силы Гунналуга в своих целях. И Гунналуг сможет так же использовать своих учеников. Их, конечно же, будет много… Много потому, что он не захочет своими руками создавать такого колдуна, который будет в состоянии затмить его собственную былую славу. Он научит азам. Но научит всерьез. Он не будет делать ярмарочных фокусников. Он будет делать в меру сильных колдунов. Именно – делать… И управлять их объединенными силами. И беречь эти силы от взгляда Хозяина, если только это окажется возможным. Сберечь можно будет только тогда, когда эти силы не будут проявлять себя настолько же ярко, насколько проявлял себя сам Гунналуг. Хозяин не будет обращать внимания на мелочи, недостойные его внимания. Один камень на дороге еще ничего не значит. Но когда из камней состоит гора, дороге приходится эту гору огибать. Сила одного умеренного колдуна способна на малое. Но сила многих умеренных колдунов, объединенная в нужный момент, способна любую гору свернуть.
Но это будущее. Сейчас стоит хорошо продумать, как вести дела ближайших дней. Две заботы приближались неукоснительно. Первая – полки ярла Сигтюргга уже завтра утром должны быть под стенами Дома Синего Ворона. Второе – и тоже завтра утром, в Норвегии выборы нового конунга. А Гунналуг слишком сильно увяз в этом деле, чтобы оставаться в стороне. Хотя поехать в соседнюю Норвегию на выборы он в любом случае не сможет из-за сторонников Дома Еталандов. А что касается помощи Торольфу, то здесь даже говорить не о чем. Нечем Гунналугу помочь дальнему родственнику. Нет сил, которыми можно помочь. Только былой славой, но этого мало. Ансгар не пожелал уступить, когда Гунналуг был в силе, неужели он отступит еще до того, как эта сила сокрушит его? Не отступит. Он будет отвечать ударом на удар. И станет конунгом обязательно, потому что ударов он получать, как окажется, не будет. Но при этом, если Торольф с треском провалится, что вполне вероятно, то обвинения прозвучат и в сторону Гунналуга. Причем обвинения будут выдвигаться как со стороны тех, кто поддерживает Торольфа, так и со стороны тех, кто поддерживает Ансгара. А война с норвежским конунгом в то время, когда идет война со сторонниками Дома Еталандов для Дома Синего Ворона непосильна.
Но если невозможно помочь Торольфу Одноглазому, то конунгом он, скорее всего, не станет. С помощью русов молодой конунг Ансгар просто растопчет войска Торольфа, уже понесшие большие потери от тех же русов. И что это значит? Это значит, что в положении, когда к Дому Синего Ворона подошла война, подошла серьезной угрозой, Гунналуг, не продумав все ходы и последствия своего сотрудничества с Одноглазым, навлекает на Дом еще одну угрозу со стороны Ансгара. Скорее всего, без противодействия колдуна Ансгар станет конунгом. И даже без всяких «скорее всего» станет. В этом можно уже нисколько не сомневаться. Он уже стал им, когда привез в Норвегию свой символ власти. Тем более и затея с подкопом провалилась. И новый конунг в несколько часов разделается с Торольфом. А потом… А потом двинет свои полки в помощь ярлу Сигтюрггу, с которым дружил еще покойный Кьотви, и тогда Дом Синего Ворона попадет в сложнейшее положение.
Это будет трагедия. Сигтюргг усилится значительно. Одновременно и сам Ансгар решит свои вопросы о спорных с Домом Синего Ворона землях. А сам Дом Синего Ворона против объединенного войска может и вообще не устоять, несмотря на прибытие нескольких драккаров в подкрепление, и будет сдавать поместье за поместьем, пока не останется ни одной стены, за которой можно будет укрыться. Воинские ресурсы Ансгара в случае утверждения конунгом вырастут до размеров всей страны. Значит, этого допустить нельзя. Но невозможно и Торольфу помочь. А дело с подкопом под Дом Конунга провалилось окончательно, и сомневаться в этом, опираясь на теорию множественной вероятности будущего, бессмысленно. Если с юным конунгом дварфы, надежд нет никаких. На эту теорию опираться можно только тогда, когда разговор идет об отдаленном будущем. А здесь промежуток времени ничтожно мал, и вариантов разыгрываться может очень мало. Какой выход из этого положения?
