Выход должен быть из любого положения. В каком случае Ансгар не сможет выступить в помощь Сигтюрггу? Только если он не станет конунгом, а он им, скорее всего, станет. Или при другом варианте, невзирая на всю его невероятность, если он будет рассматривать Дом Синего Ворона как своего союзника. А такой момент может наступить, если Гунналуг продемонстрирует мудрость вместо могущества. То есть если Гунналуг откажется от поддержки Торольфа и откровенно поддержит Ансгара. Пусть даже не откровенно, но просто поддержит. Ансгар молод, слегка романтичен и не слишком жесток в отстаивании своих интересов. Он, как и его отец, презирает предательство. И если Гунналуг сможет завоевать в короткий срок его благорасположение, то Ансгар посчитает предательством поддержку Сигтюргга. Это все так. Но как завоевать благорасположение ближайшего соседа? Вариант есть единственный. Только предательством Торольфа!
А нужен ли по большому счету Торольф Гунналугу и Дому Синего Ворона? Седьмую скрижаль уже добыть невозможно. Даже имея на руках дощечку из мешка уродца Извечи, все равно невозможно обратить ее в книгу, не имея магических сил. Чтобы только попробовать снять печати Хозяина, силы нужны неимоверные. Хозяин сам – порождение седьмой скрижали. И даст ли книга возможность победить его? Ее то есть… В этом Гунналуг сильно сомневался. А тогда какой толк в заколдованной дощечке? И уж кто-кто, а Торольф обрести силы колдуну не поможет, он может помочь только потерять их, но терять уже нечего.
А нужен ли Одноглазый Дому Синего Ворона? – вторично задал себе вопрос колдун. Пусть это отдаленный родственник. Но он в трудную для Дома минуту свои вопросы решает, а не бросается поддерживать Дом. Значит, и самого Торольфа поддерживать не следует. И можно смело ехать или плыть к Ансгару и сообщить ему, что под его дом ведут подкоп. Да это и не будет предательством, поскольку Ансгар сам уже, скорее всего, знает о подкопе. Знает от своих друзей дварфов. Просто следует сделать вид, что открываешь страшную тайну, которая стала тебе известна по воле случая или, еще лучше, по твоим магическим изысканиям, и все… Иначе Ансгар обязательно объединится с Сигтюрггом. Может быть, они уже и договорились об этом там, на берегу фьорда.
Объединенное войско станет очень сильным, потому что Ансгар, после прихода к власти, по одному своему слову получит в распоряжение и войска других ярлов Норвегии. А вместе с войсками Сигтюргга это будет такая сила, которой никто в Скандинавии противостоять не сможет. Вот этого допустить никак нельзя. И плевать на Одноглазого… С Ансгаром следует как можно быстрее наладить добрососедские отношения. Очень добрые отношения, обязывающие Ансгара хорошо думать о соседях и даже заботиться о них.
И еще. О потере Гунналугом сил знали старая колдунья и Торольф. Старая колдунья уже никому не скажет. Хорошо было бы, чтобы и Торольф никому не сказал. Но заставить его замолчать сможет только Ансгар. И пусть заставит.
И другое еще… Очень важное другое…
Вместе с Ансгаром славяне-русы. И там сотник Овсень, его жена Всеведа и их дочь Заряна – Хозяин или Хозяйка, Гунналуг не знал, как правильно в данном случае говорить, но предпочитал говорить так, как привык, как когда-то объясняли ему учителя. Если Заряна обозлится на Гунналуга, он уже не только магических сил лишится, он лишится жизни. А если он будет вместе с Ансгаром, то ситуация может рассматриваться совсем иначе. Тогда Гунналуг уже не будет откровенным врагом, которым он был совсем недавно.
Гунналуг размышлял, повторялся, по нескольку раз, круг за кругом, проверял все варианты, но выход из положения во всех виделся только один.
Нет, с Ансгаром Гунналуг просто вынужден подружиться. И сделать это нужно как можно быстрее. Просто немедленно!
Приняв такое решение, Гунналуг перевел дыхание и почувствовал себя гораздо лучше. Ему уже даже жить хотелось. Он еще раз посмотрел на стражника, молча ждущего дальнейших приказаний. Стражник не видит в нем изменений. Для стражника он прежний всесильный Гунналуг. И таким же он, наверное, покажется Ансгару…
– Ушедших стражников не видно?
– Не видно, ярл…
– Оседлай мне коня… Я сам посмотрю, куда они делись и что там произошло. А потом поеду в Дом… Смотри здесь за порядком… Если стража вернется без меня, разрешаю устроить им нагоняй. Можешь забрать себе весь ужин в наказание за задержку.
Гунналуг за всю свою жизнь ни разу коня себе сам не седлал и не очень понимал, как это делается.
Но, уже сев в седло, вспомнил еще об одном деле.
– Старую колдунью… Отнеси ее в подвал и забрось в любую камеру. Потом полей водой пол в ее комнате, чтобы там крови не оставалось… Это сразу сделай. Кровь смывается только холодной водой, и только тогда, когда она свежая. Попроси пока кузнеца Торкеля присмотреть за воротами. Не захочет, скажи, я приказал…
Колдун тронул коня пятками и опять на мгновение натянул повод. Он впервые за последние годы забыл о своих шести скрижалях. Куда бы он ни ехал, скрижали всегда возил с собой. Но сейчас не взял. Что-то мешало ему сделать это. Какое-то ощущение, которое он сам охарактеризовать не мог. И он отпустил повод. Конь, выехав за ворота, сразу пошел легкой рысью, и его пришлось даже чуть-чуть придержать. Гунналуг не любил, когда его трясло…
* * *
Гунналуг не гнал коня, потому что при быстрой езде невозможно вдумчиво оценивать ситуацию. А он продолжал оценивать свое положение, положение Дома Синего Ворона, положение Торольфа Одноглазого и положение, наконец, юного сына покойного конунга Кьотви, чтобы уже принятое решение еще раз оценить со всех сторон и не допустить роковой ошибки, за которую впоследствии придется расплачиваться. Первоначально три мощные силы были объединены против одной, заведомо слабой даже в сравнении с каждой по отдельности. Это, казалось бы, не дает никаких шансов слабой стороне на выживание и, тем более, на успех в дальнейшем. Именно в этих условиях и был создан союз между Гунналугом и Торольфом Одноглазым. Союз, много обещающий обеим сторонам. Но нежданно вмешалась еще одна сила – сторонники Еталандов, и сразу положение не просто выравнялось, а переменилось кардинально. Нет, не так… Две посторонние силы вмешались… Еще и славяне-русы, которые выравняли все несоответствия. Но со славянами разбираться персонально Торольфу. Гунналугу же разбираться следует со своими делами. Конечно, Дом Синего Ворона при всей трудности ситуации выстоит. Тем более уже на подходе помощь. Три больших драккара – это не менее трех сотен воинов. Может быть, даже не менее шести сотен… Все зависит от того, что это за драккары, торговые завершают плавание или военные возвращаются из набега. Огненный магический треугольник старой колдуньи Торбьерг показывал изображение не так четко, как показывали треугольники самого Гунналуга, и он не мог разобраться, да к тому же еще и торопился. Может быть, сил не хватило, чтобы все разобрать, хотя для этой операции даже колдуном быть необязательно, нужно только сильно фокусировать свое внимание, концентрироваться на вопросе, который задал. Тем более что сам он тогда находился в смятенном состоянии духа. Но в любом случае помощь радовала. И положение не безнадежно, каким оно казалось вначале, когда Сигтюргг двигался мощной флотилией. Шторм потрепал его, надо полагать, основательно, а пеший марш еще и силы отнимет. Но беда в том, что у Дома Синего Ворона уже нет магической помощи, которая все последние годы поднимала его мощь на невиданную прежде высоту. Теперь начнется непонятное для всех, кроме самого Гунналуга, падение. Даже не падение, а сначала лишь парение с медленным опусканием все ниже и ниже. Но пока еще Дом достаточно силен и может за себя постоять. И падение необязательно будет катастрофой. Оно может выравняться, и Дом Синего Ворона станет обычным, таким же, как другие, Домом влиятельных воинов и купцов.
