Никто больше не раздумывал, и все перешли к действиям. Мощная атака лосей двинулась по дну, с прохождением узких участков расширяя свой строй. Она не была такой быстрой, как конная атака, но оказалась гораздо более тяжелой и безостановочной, потому что лоси легко сметали лошадей вместе с всадниками, уродовали и убивали и от препятствий только злились и входили в яростный боевой раж. Часть воинов Торольфа, побросав лошадей, пыталась выбраться по краям оврага, но там их уже встречали и пешие, и конные воины и ударами копий и мечей, и стрелами, пущенными с близкого расстояния, сбивали с крутого склона. Разгром неполной сотни был полным. И только в одном не оправдались надежды «большого сотника», который намеревался часть своих воинов посадить в седла. Здоровых трофейных лошадей просто не оказалось. Разъярившиеся лоси рогами и копытами изуродовали всех…
* * *
– Овсень не прибыл? – коротко глянув на небо, сразу спросил Большака конунга, встречающего его у ворот поместья вместе с Огнеглазом. – Пора бы ему уже…
– Мне только что доложили… Большая колонна прошла к фьорду… Если наша охрана пропустила, значит, это свои. Думаю, Овсень повел пленников на ладьи… Сейчас будет здесь… Наверное, он был прав в своем решении, но мне все равно не нравится, когда в моих землях поступают против моей воли.
– Ансгар… – с легкой укоризной заметил Большака. – Воины с большой охотой воюют за того, кто уважает не только свою волю, но и их тоже. Тем более это даже не наемные воины, а посторонние, только помогающие тебе по доброте душевной… Овсень вообще мог бы не воевать на твоей стороне…
Юный конунг только передернул плечами в раздражении. Он не хотел выслушивать нравоучения даже от Большаки. На что «большой сотник» громко вздохнул.
– Что у тебя? – спросил конунг.
– Все… Неполной конной сотни у Торольфа больше не существует.
– Потери есть?
– Четверо воев Овсеня легко ранены, остались в строю. Один из моих хуже – стрела горло пробила. Дней пять проваляется, потом месяц будет говорить шепотом… Похудеет – есть ему будет сложно. Придется мне на хмельной мед тратиться. Еще лоси стрелами исколоты… Они основное дело делали… Живан говорит, что это обычное явление и колотые раны у лосей заживают быстро, если их лечить. Он сразу, кстати, и лечить начал. Знает, как с лосями обращаться. Что здесь без нас? Разведка что-то доносит?
– Доносит. Ты опять, кажется, оказался прав. Торольф концентрирует свои силы не на той стороне Ослофьорда, где будет идти собрание, а на противоположной, с нашей стороны…
Из темноты по дороге из фьорда почти бесшумно поднимались воины на лосях. Впереди шествовал великан Улич и нес крупного всадника, которого трудно было с кем-то спутать. С другой стороны, из двора, выходили староста Хрольф со старостами других виков и норвежские сотники. И обе группы сошлись рядом с конунгом одновременно.
– И что ты хочешь сказать? – с вызовом, но не совсем уверенным тоном спросил Ансгар у Овсеня.
Овсень переглянулся с Большакой. Потом глянул на норвежских старост и сотников.
– Как ты и приказал, мы освободили своих пленников и посадили их на ладьи.
Ансгар сначала растерялся от таких слов. Потом глянул на Хрольфа, который был не в курсе самовольства русов, на других и понял, что Овсень не хочет ронять авторитет молодого конунга перед его самыми верными людьми, и кивнул.
– Это хорошо. Как все прошло?
– Торольф уже продал пленников хазарам…
– Он не имел права продавать их до ярмарки, – сказал конунг.
– Тем не менее он продал. Хазары прислали конвой в двадцать воинов и повели пленников на свои галеры. Мы хазар перебили и перебили пять десятков воинов Торольфа из тех, кого он выставил в засаду рядом со своим поместьем. Дварфы хорошо дрались… Цени их, конунг, они сослужат тебе хорошую службу…
– Пленникам поставили клейма?
– Еще нет…
– Это хорошо. Хорошо, что ты так поторопился. Пленников отбивать можно. Похищать рабов запрещено законом. Правда, если бы хазары успели поставить клейма, это тоже было бы противозаконно, и вопрос решился бы все равно в твою пользу. Но… Пленникам пришлось бы дожидаться решения суда. Моего суда… Вернее, сначала суда торговой палаты, а потом моего. Так по закону.
Договорить конунг не успел, потому что с дороги от Ослофьорда раздался стук копыт. Казалось, скачут несколько десятков воинов. Но из темноты вынырнули только трое разведчиков. Из седла выпрыгнул один, чтобы не докладывать конунгу сверху вниз.
– Основные силы Торольфа, конунг, выступили. Не меньше пяти сотен. В основном пешие. Развернулись широко. Пытаются обхватить все направление, чтобы никого к Ослофьорду не пропустить. По центру выставили берсерков и троллей. Идут медленно, чтобы к нам прибыть на рассвете.
– Сколько у нас до рассвета? – спросил Ансгар.
– Около часа, – сказал Хрольф. – Хотя в такие светлые ночи рассвет начинается сразу после заката. Если только туч нет.
– Прогнать вокруг них всех конных… – хохотнул вдруг Большака. – Всех, кто с новыми подковами… Увидишь, что будет… Распорядись, Ансгар…
– А что будет? – недоверчиво спросил Хрольф, опять недовольный, что Большака что-то подсказывает конунгу. Причем подсказывает так, словно приказывает.
– Ты видел когда-нибудь, как работают пастушьи собаки, если чувствуют приближение волка? Они его издали чувствуют и заранее работать начинают…
– Я никогда пастухом не был! – с гордостью сказал Хрольф.
– А следовало бы посмотреть… – не смутился «большой сотник» гордостью старосты. – Собака бегает вокруг стада по кругу, и все стадо собирается в тесную кучу… И здесь, когда наша конница сделает круг, войско Торольфа собьется в тесную кучу, где вои будут топтать друг друга…
– Интересно было бы на это посмотреть… – согласился Ансгар. – Большака, отправляй всех конных… Моим приказом… Всех…
Большака повернул своего коня…
– Хрольф, поезжай с разведчиками, – распорядился Ансгар. – Посмотри, что получится, потом расскажешь… Пойдем, Огнеглаз…
И повернулся, чтобы пройти в дом. Собака послушно побежала за ним.
– Конунг… – позвал Овсень.
Ансгар обернулся.
– А тебе следовало бы в Ослофьорд отправиться. И лучше на ладье, чем на драккаре. Драккары будут отслеживать, ладью могут пропустить.
– Нет, – возразил Большака. – Я для того и хочу всех врагов в стадо собрать, чтобы конунг прошел. А Торольф специально строй растянул, чтобы заставить Ансгара плыть. Где-нибудь за проливом наверняка несколько драккаров караулят…
– Одноглазый собрал все свои силы, – согласился конунг. – Он должен считать, что я, когда путь по суше перекрыт, поплыву по воде…
– Согласен, – кивнул Овсень. – Но и тогда тебе уже пора выступать. Пока не рассвело…
