– Что-то типа того. И торговым представителем был, и специалистом по колесным тракторам тоже был... – улыбнулся лектор. – А вам, как я понимаю, придется на время стать шиитами. Честно признаюсь, что с бытом шиитов знаком плохо; я более-менее знаком с суннитскими обычаями, но кое-что подсказать могу. Тем более что вы будете, насколько мне известно, не просто шиитами, а монгольскими шиитами. А это чуть особая статья, со своими плюсами и минусами.
– А в Монголии разве есть ислам? – спросил все тот же Радимов.
– Может быть, не знаю. Самой Монголией никогда не интересовался. Но исламу вовсе не обязательно идти в Монголию – история так распорядилась, что монголы ушли в ислам. Вам, как мне сообщил Виктор Евгеньевич, предстоит сотрудничать с хазарейцами.
– А разве князь Святослав их не всех уничтожил? – опять задал вопрос капитан. – Я думал, они больше в истории не возникали.
– Они никогда и никуда не пропадали, они рассеялись по миру. И везде продолжали влиять на политику государств, в которых появлялись. Кое-кто сейчас называет и Россию Новой Хазарией. Однако хазарейцы никакого отношения к Хазарскому каганату не имеют. Самоназвание хазарейцев происходит от персидского слова «хезар», то есть «тысяча». Это третья по численности национальность в Афганистане. Это более чистые и настоящие монголы, чем те, что живут сейчас в Монголии. По родству близки к нашим калмыкам и бурятам, и исторически – тоже, потому что все эти народы являются частью монгольского войска, ушедшего «к последнему морю». Хазарейцы пришли в Афганистан из улуса Джучи, внука Чингисхана. До семидесятых годов прошлого века они даже разговаривали на древнемонгольском языке. Это сейчас у них в ходу еще и дари, афганский вариант языка фарси, на котором разговаривали древние персы и настоящие иранцы, и пушту. Вообще все современные афганцы как минимум двуязычные. Часто знают больше языков. Вам, чтобы общаться с союзниками, конечно, древнемонгольский изучать не придется. Хорошо бы знать английский, неплохо бы владеть фарси. Но это тоже не обязательно, поскольку, как мне известно, в группе иранских хазарейцев – а их там тоже живет немало – есть несколько человек, которые свободно владеют русским и учились в свое время в Советском Союзе.
Афганские хазарейцы, как и иранские, все шииты. В Афганистане шиитов около пятнадцати процентов от общей численности населения, но с суннитами они не враждуют. Только с представителями правящей партии Хамида Карзая не ладят. Сам Карзай тоже суннит, родом из пуштунов; но к тем же самым пуштунам принадлежат и все главные лица в рядах «Талибана». Так что и национальная принадлежность в настоящее время ничего в Афганистане не решает. Решает только политическая ориентация. А она нынче такова: натовские силы ненавидят все, в том числе и племена, поддерживающие президента республики, и готовы в любой момент подставить ножку любому представителю сил НАТО. Или поставить на дороге мину. Но мин там выставлено столько, что еще много десятилетий их придется снимать, а карт минных полей в природе нет – ставили все, кому не лень и как придется. Впрочем, хазарейцы, с которыми вы будете сотрудничать, покажут вам всё, если что. Вообще, к русским в Афгане сейчас отношение лучше, чем было во время нашей войны там, и несравненно лучше, чем к американцам, англичанам и всем другим натовским войскам. Думаю, вы сумеете наладить там хороший контакт и справитесь с задачей. Про саму задачу я даже спрашивать не буду, поскольку это вопрос не моей компетенции. Что еще вам следует знать... Да, может быть, это вызовет непонимание. Сами хазарейцы – это народ, который делится более чем на пятьдесят племен. Наиболее крупные – бесхуд, шейхали, дайзанги, узургани, джунгари, яка-уланг, данвали. Даже в самих названиях племен есть и центральноазиатское, и монгольское звучания. Если вдруг ваших спутников назовут именем племени, а не хазарейцами, не смущайтесь – это вовсе не значит, что вы не туда попали. Но лицом сами хазарейцы сильно отличаются от других местных народов. Вы увидите. Иногда на них бывают похожи узбеки, которые живут на самом севере республики. Но, например, в провинции Бадахшан – это тоже север – можно встретить и узбеков, и таджиков, хотя хазарейцев там большинство. С таджиками лицом они не похожи, у узбеков одежда другая. Вы сразу отличите хазарейцев, увидев их хотя бы однажды. Иранские и афганские хазарейцы внешне отличаются мало. Народ воинственный, как и древние монголы; требуют к себе уважения, но и других стараются не унижать. Думаю, у вас получится найти среди них друзей...
– Мы постараемся, – за всех ответил капитан Радимов.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
Майор Лазуткин нашел полковника Кирпичникова сразу, как только закончилась лекция, и до того, как группа снова засела за тренажер минометного прицела. Впрочем, тренажер был один, сидеть за ним все равно приходилось всем по очереди; следовательно, тренировки можно было начинать и без командира. Тем более что тот всегда должен больше заботиться о готовности группы, нежели готовиться самому, поскольку у него в боевой операции обычно бывает более обширная и более сложная задача.
Лазуткин пригласил полковника к генералу. Непонятно только было, почему майор не мог позвонить, как делал обычно. Впрочем, это тоже был, видимо, приказ Апраксина, и тот имел насчет телефонных разговоров особые соображения. Так и оказалось. Едва Владимир Александрович переступил порог генеральского кабинета, Виктор Евгеньевич сразу спросил:
– Ты сыну звонил?
– Так точно, товарищ генерал.
– Какими «симками» пользовались?
– Новыми.
– Твоя новая на контроле. Новый телефон капитана скажи...
Полковник продиктовал по памяти, а генерал сразу с клавиатуры загнал номер в компьютер.
– Я его тоже на контроль поставил. Заварили мы с тобой «кашу», Владимир Алексеевич...
– Как здоровье, товарищ генерал?
– Как и ожидалось, перелом. Но в гипс же грудь не закатаешь. Смещения кости нет, и ладно. Срастется. И забудем, чтобы не болело. Нельзя вообще про боль вспоминать, когда дела такие разворачиваются. Это мешает работать. Значит, так... Со старой «симки» никаких звонков, ни при каких обстоятельствах. Я сам, правда, пару раз набирал твой старый номер, и Лазуткину приказал несколько раз набрать. Это для американского спутника – чтобы не забывал, что ты существуешь, и знал, что мы тебя ищем и не можем найти. Позвони Геннадию, разреши звонить со старого номера по частным вопросам, не касающимся дел. Его старый номер прослушивается, как и твой. Необходимо, чтобы не возникло мысли, будто вы с ним сменили «симки». Пусть он тоже твой старый набирает – и изображает, что волнуется, потому что не может до тебя дозвониться. Твой старый слишком долго молчит, а это может значить только то, что тебя никто не может найти, и неясно, добился своего господин Умански или нет, выполнил задание или не выполнил. Неясность всегда нервирует. А нервировать противника – что может быть лучше? Хозяева господина Умански, кажется, в панике. Они не знают, куда он делся; не знают, куда делся снайпер, который должен был уничтожить Умански после того, как вы с Геннадием его подставили. Предположений может быть несколько. Первое: их обоих «повязали». Но оно выглядит слишком прямолинейным; кроме того, в эту схему не вписывается молчание твоего номера. И тогда просматривается другая схема: Умански задание выполнил, но ты ему что-то сказал перед смертью, и он стал осторожным. Эта осторожность позволила ему вычислить снайпера и исчезнуть из поля зрения ЦРУ, предварительно уничтожив стрелка.
