– Прижимайся к бордюру, – предложил я. – Останавливайся, останавливайся, вот так...
Все произошло так, как я ожидал. «Ниссан» повел себя слишком неуверенно для просто проезжающего попутно автомобиля, и тоже заметно сбросил скорость. Однако я заметил, что с правой стороны седана опускаются стекла в дверцах. Сомнения отпали. Нас будут атаковать. И понимание этого вопроса как-то само собой вернуло голове ясность мысли и хладнокровие, которые нередко куда-то теряются в ожидании нападения. Но стоит ему начаться, как все возвращается на круги своя. Привычная боевая обстановка. Кто кого опередит, тот и выйдет победителем.
– Внимание. Будут стрелять. Максим, на пол!
Хорошо, что адвокат понимал дисциплину. Правда, он не лег на пол, а только присел, спрятавшись за сиденьями.
Мне, чтобы выстрелить на опережение, достаточно было поднять ствол пистолета только на пару сантиметров, а кисть руки на десять – доля секунды между мыслью и конечным действием. Необходимости тщательно прицеливаться, когда цель настолько близко, не было. При этом стрелять сверху вниз всегда удобнее, чем снизу вверх – помогает более широкий обзор. Микроавтобус в этом смысле был выигрышным вариантом. Дело оставалось за малым – правильно использовать этот вариант.
«Фольксваген» остановился, хотя двигатель оставался включенным и рычаг коробки переключения передач, как я заметил, стоял на первой скорости. Наш водитель оказался опытным, ему не пришлось ничего подсказывать. «Тиана» медленно пошла на обгон. И уже по тому, что при обгоне не был включен обязательный для любого маневра сигнал поворота, говорило о том, что в «Ниссане» сейчас довольно сильно волнуются. Я ждал и наблюдал, не слишком прячась и надеясь на тонировку. Уже было видно, как к открытым окнам «Тианы» поднимаются два автоматных ствола. В такой ситуации, при последующем ее разборе нельзя будет судить о том, кто начал стрелять первым, потому что бок мне прикрывала не броня боевой машины пехоты или бронетранспортера, а только легкая обшивка микроавтобуса. В целом защиты от сильной автоматной пули не было никакой. Стоило надеяться только на инерцию, которая заставляет людей стрелять в ту цель, которую они видят. Когда стреляют по машине, обычно метят не в дверцы и не в боковую обшивку, а в стекла. Если стекла тонированные, их стараются выбить в первую очередь. Правда, с такой дистанции пуля стекло не выбивает, а только пробивает, оставляя дыры и трещины. Но, когда отверстий много, стекло может вылететь большим куском, открывая обзор. Впрочем, это процесс не мгновенный, такая схватка обычно длится несколько секунд. И потому все мы в микроавтобусе пока были под защитой тонированного стекла – естественно, кроме тех, кто сидел впереди. Но до них еще предстояло добраться, а это не так просто, потому что проезжать придется мимо меня, а я умею стрелять быстро. У меня фаланги указательного пальца на правой руке работают отменно и умеют преодолевать нагрузку спускового крючка намного быстрее, чем у обычного, нетренированного человека.
Следовало ловить момент. «Ниссан» приближался не быстро, но неуклонно, стволы автоматов высовывались все более отчетливо. И я поймал момент. Буквально за долю секунды до того, как раздалась первая автоматная очередь, приближение которой я почувствовал, я поднял руку и сделал два быстрых выстрела. Автомат тоже успел дать короткую очередь, но неприцельную. Пули порвали обшивку потолка прямо над окном. А я уже посылал очередные две пули во второе окно, прямо навстречу еще одному автоматному стволу. Здесь я уже опасался меньше и стрелял наглее. Просто я хорошо знаю психологию человека в бою, под пулями. Даже самый храбрый боец, когда пуля просвистит у него над головой, пригнется. Никто, когда в его сторону стреляют, не рвется сразу ответить очередью. Любой человек сначала интуитивно постарается себя обезопасить, податься в сторону или назад, и только потом выстрелить в ответ. Здесь уже действует инстинкт, который можно победить только выучкой. А если нет выучки, если нет соответствующего опыта, инстинкты будут сильнее.
Инстинкт сработал. Автоматный ствол в задней дверце подался чуть внутрь салона, а я уже послал туда одну за другой две пули. Не знаю, попала ли в кого-то вторая, но первая попала точно. А сделать и второй выстрел точным, как первый, мне помешал водитель, который развернул руль влево и газанул, перекрывая «Ниссану» дорогу. Но если водитель седана и волновался, то это не помешало ему среагировать, и сильного столкновения не произошло. «Ниссан» только зацепил «Фольксваген» и рванул дальше, резво набирая скорость. Наш водитель все же успел взяться за оружие и послал в «Ниссан» три короткие очереди сквозь заднее стекло. Скорее всего, стрелял он в водителя, но не попал. Капитан Магомедов так и просидел со своим «макаровым», чего-то ожидая, но не имея возможности выстрелить. А «Ниссан», потеряв разбитый бампер, передний обвес, фару и правое крыло, не снижая скорости, свернул во двор, через который намеревался, видимо, выскочить на соседнюю улицу. Перед этим у машины, похоже, от пули нашего водителя открылась крышка багажника, создавая дополнительную защиту. Но эта защита была уже не нужна. Организовать преследование мы не имели возможности, поскольку у микроавтобуса при столкновении оказалась поврежденной подвеска. Переднее колесо неестественно вывернулось. Дальнейшее движение было возможно только на эвакуаторе. Капитан Магомедов стал сразу звонить генералу Лукьянову. Тот, как я понял, пообещал вызвать полицию и прислать за нами другую машину.
– Александр Викторович, – обратился ко мне Магомедов, – вам после всех событий лучше не вмешиваться еще в одно. Генерал рекомендует вам пройти вперед на три дома, до угла. Машина уже выходит. Там вас заберут. А мы будем с ментами общаться.
– Все равно я пару человек подстрелил, – пожал я плечами. – Извлекут пули, спросят, кто стрелял, – что скажете?
Водитель, полуобернувшись, показал свой пистолет-пулемет.
– У нас патроны одинаковые – «девять на девятнадцать парабеллум».
Толковый парень. Вроде бы не оборачивался, но уже успел определить, из какого пистолета я стреляю. Впрочем, «Грач» стоит на вооружении и во внутренних войсках, водитель это оружие хорошо знал и видел в салонное зеркало заднего вида, как я готовился к схватке. Но и это приятно. С такими парнями можно идти на серьезные мероприятия.
– Да, с ментами это может прокатить, – согласился я, убирая пистолет и готовясь выйти из микроавтобуса.
На улице, несколько минут назад вроде бы почти пустынной по случаю сильной жары, уже начали собираться люди. Хорошо, что они не высыпали до того, как тут начали стрелять. Впрочем, тогда у них и причины собираться не было...
* * *
Я стоял на углу, на видном месте, и держал руки скрещенными перед собой. Внешне поза вполне мирная и выдает ожидающего кого-то человека. А когда человек ждет, ему необходимо как-то себя развлекать. А как можно развлекать себя в такой обстановке? Только поглядывая по сторонам. Я и осматривался – вполне равнодушно. Давно уже, еще с первых своих уроков в спецназе, я усвоил непреложную истину – никогда не выказывать свое внимание в боевой обстановке. Демонстративное внимание – это боевая поза. А ее не рекомендуется показывать противнику. Есть противник или нет его – он может появиться. Я выглядел вполне рассеянным, тем не менее внимательно контролировал не только проезжую часть дороги, но и тротуары в оба конца. И даже, когда по тротуару проходили трое молодых кавказцев, я попробовал, как пальцы моих рук берутся за рукоятку пистолета, который я устроил спереди под брючным ремнем, прикрыв полой камуфлированной куртки. Но кавказцев на московских улицах по нынешним временам не намного меньше, чем лиц славянской и прочей внешности, и реагировать на всякого проходящего было неразумно.
