– Да, ваше сиятельство, у Дражко были затруднения. Он разрешил их с энергичной помощью моей жены. Четыре с половиной тысячи дружинников он все же сумел набрать. Из них шесть сотен стрельцов в отдельный полк. Это несколько необычно, потому что в наших дружинах, как правило, на две тысячи дружинников приходится сотня стрельцов. Раньше всегда считалось, что этого достаточно. Но у воеводы свои привязанности и собственная манера ведения боевых действий.
– А у нас сотня приходится на целых пять тысяч. И мы всегда думали, что это много… – добавил король.
– Стрельцы – излюбленный род войск князя-воеводы. Он их лелеет и выращивает, как хороший садовник цветы в оранжерее, и они не подводят его. Именно стрельцы решили в несколько минут ход битвы, о которой я вам рассказываю. А несколько дней назад, когда даны задумывали втихомолку, без подготовки захватить Свентану во время пребывания в ней герцога Трафальбрасса и герцога Гуннара с посольством, стрельцы, не видя противника, навесными выстрелами с городских стен по дороге предотвратили всякую возможность атаки, загодя, вслепую уничтожив треть врагов. Правда, волхв Ставр позаботился о том, чтобы стрельцы знали, куда должны упасть их стрелы.
– Я ничего не знаю о событиях в Свентане. Расскажите!
Годослав рассказал.
– Представляете, ваше величество, каково было герцогу Трафальбрассу наблюдать за приветственным салютом в честь своего прибытия… Дражко рассказывал, что Сигурд от злости стал просто зеленым!
– А что сам князь-воевода? Как он себя вел?
– Он, как всегда, шевелил усами и радостно улыбался, довольный, что так угодил послам. Чистое радушие, а не воин!
Король тихо посмеивался:
– Ай да воевода у вас, князь. Я просто завидую, что такое маленькое княжество имеет такого великого полководца. У меня свои полководцы хорошие, но нет ни одного, мыслящего так нестандартно, разве что мой дядя. Да еще мой покойный племянник Хроутланд умел действовать так же. Когда в одном лице совмещается воин и комедиант – это великолепно. Он в состоянии насмешить целое государство. Я представляю, как хохотал сам Готфрид. Монсеньор Дражко просто творит чудеса! Я повторяю, что непременно хочу его видеть при своем дворе! Непременно! Хотя и понимаю, что его усы просто унизят мои усы… Про знаменитые усы князя я уже слышал неоднократно.
– Они в бою заменяют нам знамя, ваше величество. Усы Дражко – это даже больше, чем символ. И если вы захотите переманить моего кузена в свою армию, то мои дружинники просто растеряются. Войска без знамени не существует.
– Но если даны разбиты, то почему Дражко не может приехать? Ах, да… Вы же говорили о двух армиях. Я помню, что на северной границе стоит еще одна.
– Не стоит, ваше величество. Я опять вас поправляю – стояла. Это сообщение мне доставили только что. В тех местах у нас существует сложная система управления водой. Эта система построена еще нашими предками в период расцвета Бодричского союза. В систему входит целый ряд плотин и прудов, достаточно больших по запасам воды. А дороги идут по долинам. Так вот, князь Дражко вынудил данов пойти по одной из двух дорог, которые выбрал сам, и разрушил плотину. Таким образом, он треть армии данов потопил в мощном водяном потоке, часть разбил и рассеял, а тех, кто сумел добраться до Дании, уже там уничтожил со своими викингами с острова Буян сотник Оскол.
– Уничтожил в самой Дании? – попытался уточнить Бернар. – Ваши войска вторглись в Данию?
От удивления «боевой петушок» даже встал. Бодричи позволили себе то, о чем сам Карл мог пока только мечтать.
– Именно так. Только они вторглись в Данию несколькими днями раньше. Перед этим Оскол полностью вычистил тамошние земли, чтобы армия не имела поддержки со стороны своих земляков. Ни съестными припасами для себя, ни фуражом.
– Вы меня удивляете, князь! – воскликнул король. – Со своими силами вы не побоялись вторгнуться в саму Данию! На это даже я не решаюсь. А еще больше меня удивляет князь Дражко. Сколько ему понадобилось времени, чтобы уничтожить две армии, каждая по десять тысяч человек?
– Меньше суток, ваше величество.
– И имея всего четыре с половиной тысячи…
– Не совсем так. Перед второй армией стояли наши дружины. Там было около шести тысяч воинов.
– Тем не менее… Датское королевство – одно из сильнейших в Европе. Готфрид хвастался, что если ему взбредет в голову погреться на южном солнышке, он возьмет штурмом Константинополь. Нет. Я непременно хочу встретиться с Дражко! – настаивал на своем король.
– А я хотел бы встретиться с ним на турнире и испытать прочность своего щита против его копья, – скромно, с уважением сказал граф Оливье.
– А я хотел бы встретиться с таким противником на поле брани! – сказал монсеньор Бернар. – Против него, должно быть, весьма интересно воевать. И я просто сожалею, что вы, князь, и ты, Карл, пришли к доброму соглашению.
– Мой воинственный дядя так шутит, дорогой Годослав, – на всякий случай уточнил король, коротко стрельнув глазами в дядю не слишком ласково. – Он всегда шутит с мрачным лицом, и потому его шутки не все и не всегда понимают. Дядя великий шутник… Кстати, что касается доброго соглашения… Чтобы время зря не тратить, мы можем прямо сейчас поговорить об этом. Вы не возражаете?
– Я не возражаю, ваше величество. Ведь именно это желание заставило меня приехать сюда и принять участие в турнире.
– Конечно, мы можем и не торопиться. Меня, однако же, уверяли, что положение княжества бодричей просто бедственное… Но, судя по вашим рассказам, это совсем не так.
Князь понял, что король обходным маневром неназойливо проверяет его. Карл желает знать, насколько велико стремление Годослава к союзу, и будет торговаться, как всякий опытный политик, исходя из необходимости этого союза для той и другой стороны.
– Ваше величество было не совсем правильно информировано, – Годослав сам торговаться умел. И если уж пришлось продавать себя вместе с княжеством, то он желал бы сделать это на наиболее выгодных условиях. – Действительно, наше положение некоторое время назад было несколько опасным, но совсем не бедственным. Мы всегда умели постоять за себя, и стояли веками…
– Но если бы, предположим, рана князя Дражко оказалась серьезнее, и он не смог бы встать на ноги вовремя…
Годослав улыбнулся широко, показывая, что такой довод совсем не выглядит убедительным.
– Но у меня же не один Дражко зовется воеводой, ваше величество. Там же, на границе, стоит и второй талантливый воевода, которого зовут в народе Полкан… Он в молодости получил в битве стрелу в позвоночник, и с тех пор не может ходить. Но это не мешает ему прекрасно чувствовать себя в седле и руководить воинами.
– Полкан – великий воин! – дал оценку с другого конца стола князь Бравлин. – Я сталкивался с ним на поле брани и не рекомендую другим того же…
– Что за странное прозвище – Полкан? – спросил король. – Очевидно, оно происходит от слова «полк»?
