От этих слов бугай окончательно сник.
Матвей вернулся в машину.
– Зачем ты так? – Марта окатила его осуждающим взглядом.
– Нечего наглеть, – Матвей тронул машину с места.
– Но ведь столько людей видели, как ты назад поехал! – возмущалась Марта.
– Думаешь, кто-то бросится в свидетели? – Матвей насмешливо посмотрел на нее. – Бог с тобой! Я вел себя нагло, а наглых уважают. Вот если бы старик на «Жигулях» так поступил, так его бы тут уже растерзали.
– Все равно не понимаю, – она пожала плечами и уставилась на дорогу.
– Согласен, ребячество, – признался Матвей. – Но таких учить надо. Я ведь его ударил не за то, что он сигналил.
– А за что?
– Смотри глубже, – продолжая следить за дорогой, Матвей слегка наклонился к Марте. – Это психология шакала. Он здесь таким образом самоутверждается. В Японии есть методика расслабления. У них во многих фирмах в специальных комнатах установлены манекены начальников. Так вот, когда работнику совсем невмоготу, он идет в такую комнату и дубасит манекен.
– Это не этично, – поморщилась Марта. – Хотя я тоже об этом слышала.
– А у нас народ так устроен, что вымещает зло на слабых.
– Но ты ведь не слабый.
– Он не знал, – на полном серьезе сказал Матвей. – Да и в машине себя чувствовал защищенным.
– А если он вызовет полицию? – не унималась она.
– У меня повреждения сзади, у него спереди, кто поверит? – привел он свой аргумент.
– Послушай, – заволновалась Марта, – Ткач в беду попал, а мы с тобой тут о чепухе болтаем!
Справа Матвей увидел просвет между деревьями и резко вывернул руль. Машина подпрыгнула на бордюре и выкатилась на тротуар.
С шоссе снова раздались недовольные гудки. Не обращая на них внимания, он покатил к перекрестку.
Матвей давно так не нарушал правил. Тротуар был забит людьми. Они сворачивали на газон, провожали его полными ненависти взглядами, что-то кричали. Кто-то даже ударил по дверце. Матвей шутливо втянул голову в плечи:
– Ух!
Проехав до проезда между домами, свернул во двор. Он помнил, здесь есть выезд на соседнюю улицу. Через минуту снова выкатились на дорогу.
– Вон они стоят! – воскликнула Марта.
Матвей и сам увидел представительского класса «Мерседес» и стоящий чуть дальше «Опель» Ткача. Рядом топтались трое мужчин. Матвей с ходу узнал брата погибшего друга. Он не отличался выдающимися физическими данными и даже не был похож внешне. Просто этот хлипкий мужчина выглядел как виновник произошедшего здесь инцидента.
Матвей остановил машину:
– Сиди здесь.
– Только никого не бей! – умоляюще пропищала Марта.
– Так, что случилось? – подходя ближе, спросил Матвей голосом уверенного в себе человека.
– Ничего, – шагнул навстречу плотный мужчина в кепке.
– Вот, перестраивался, зацепил…
– И выбрал машину советника президента, – хмыкнул верзила в дорогом пальто.
– Это ты советник? – скользнув взглядом по номеру, насмешливо спросил Матвей.
– А почему вы разговариваете со мной таким тоном? – сделал строгое лицо мужчина.
Пропустив вопрос мимо ушей, Матвей посмотрел на Ткача:
– У тебя к ним претензии есть?
– Чего? – округлил глаза коротышка в меховой шапке.
– Как? Это он? – захлебнулся от негодования верзила.
– У меня слегка, – проблеял Ткач и, не оборачиваясь, показал на свою машину. – Над задней аркой с правой стороны.
– Садись и езжай.
– Ты кто такой?! – коротышка схватил Матвея за отворот куртки, пытаясь развернуть к себе лицом.
Матвей поймал его правой рукой за запястье и слегка дернул на себя. В следующий момент коротышка опрокинулся на спину от удара открытой ладонью в лоб. Продолжая держать его руку, Матвей посмотрел на долговязого:
– Вот что, советник президента, даю минуту, чтобы вы отсюда убрались. Или будете давать советы, как ваш друг, соседям по больничным койкам.
С этими словами он с силой повернул руку сидящего на асфальте коротышки против часовой стрелки. Раздался хруст рвущихся связок. Вырвавшийся из глотки бандита крик, казалось, порвал барабанные перепонки.
* * *
Листая меню, Колган наблюдал за сидевшей через стол Трухой. За все время их совместной работы это первая такая встреча. Для него было важным увидеть эту даму. По тому, как она одевается, ведет себя за столом, говорит, он пытался понять, что она из себя представляет, и строил примерный план своего поведения. Женщины общались эмоционально. Васильеву было не узнать. Она то вдруг наклонялась вперед и что-то быстро шептала, то, наоборот, отстранялась от стола и начинала говорить, жестикулируя руками, словно забыв, где находится. Труха морщилась и качала головой, словно возражала. Так или иначе, но напрашивался один-единственный вывод: Васильева о чем-то упрашивает Труху, но та отказывает. Колган знал, камнем преткновения сейчас является вопрос выхода Трухи из бизнеса. Если это случится, они останутся без крыши и поддержки. Пока Васильева старалась решить это дипломатическим путем.
«Интересно, а как Труха меня представляет?» – неожиданно подумал Колган.
Несмотря на то, что Васильева клялась, будто Труха даже не подозревает об их существовании, Колган ей не верил. Зная, как женщины любопытны и болтливы одновременно, он был уверен, Труха в курсе, что на Васильеву трудятся бывший мент и отмазанная им в свое время от тюрьмы проститутка. Но могла ли у нее возникнуть в голове мысль, что когда-то она сама станет объектом их работы?
На примере сегодняшней ситуации Колган в очередной раз убедился в мудрости русского народа, одна из пословиц которого гласит: «Не рой другому яму, сам в нее попадешь!»
Как бы то ни было, но от Трухи зависело многое. От нее шла информация о детях и их родителях, она лоббировала интересы Васильевой и прикрывала директоров детских домов и приютов во время проверок. Все знали о нарушениях в сфере усыновления, но закрывали глаза, поскольку первым делом их заботило собственное благополучие, а не жизнь сирот. В большинстве своем материал, с которым они работали, был результатом размножения самых низших слоев общества. Кто отказывался от детей? Прежде всего, наркоманы и алкоголики… В общем, отбросы общества, которые рано или поздно все равно загнутся. Колган был уверен, это природа проводит селекцию, убирая ненужных, и относился к своей работе философски: чем больше отправят они из страны этих отбросов, тем лучше. Сколько раз, еще в свою ментовскую бытность, он сталкивался с выпускниками детских домов и интернатов? Через одного дебил или олигофрен, бандит или проститутка, и все с вредными привычками…
