– Получилось нехорошо…
– Да бросьте вы, – отмахнулась женщина. – Я уже забыла…
Между тем по мере приближения к Хвастуну мужчины продолжали, заглядывая в каждое купе, о чем-то спрашивать пассажиров…
«Неужели меня ищут? – мелькнула у него мысль. – Не может быть. Я точно нигде не засвечен. Вот из-за Гвоздя с Щербатым наверняка могут шмон устроить… Хотя так обычно только из-за мокрушников кипишуют».
– Извините, гражданочка, – обратился подошедший с другой стороны к женщине мужчина, – посмотрите, вы не встречали этих людей?
Хвастун заглянул через плечо собеседницы и обомлел. На фото, которое развернул к ним оперативный сотрудник, были запечатлены именно Щербатый и Гвоздь…
– Нет, мы не видели, – замотал он головой. – А что, это бандиты?
– Пока подозреваемые. – Полицейские прошли мимо.
«Может, пронесет?» – подумал Хвастун.
Узнав о неприятностях, оба помощника Хвастуна поменяли внешность. Гвоздь побрился наголо и даже вставил зеленые линзы, меняя цвет глаз. Щербатый перекрасил волосы.
Еще немного поговорив с женщиной на отвлеченные темы, Хвастун отправился в купе. Его попутчиками оказались двое немолодых мужчин, которые тут же завалились спать. Сидя у окна, Хвастун ломал голову над тем, как построить свою работу дальше. До сих пор у него не было определенного плана. Он даже не решил, кому поручит нести Берестову полотенце. Конечно, Щербатый и Гвоздь для этого не подойдут. Рожей не вышли: трудно поверить, что таким кто-то смог доверить передать что-то ценное. Заподозрят неладное эти Берестовы, и конец всему. Они ведь тоже с опаской и подозрением сейчас ко всему относятся. Мало того, что страну не знают, а в аэропорту их уже успели обокрасть, так еще ко всему и знания имеют о спрятанных богатствах.
Лежащий в кармане сотовый телефон отвлек его от размышлений виброзвонком. Хвастун достал трубку и посмотрел на определитель. Это сделал дозвон Клим. «Интересно, что ему надо?» – Хвастун вышел в коридор. Они заранее договорились, что для общения будут использовать рабочий тамбур вагона, в котором едет Хвастун.
– Короче, беда у нас, – с ходу заговорил Клим. – Щербину с Гвоздем повязали…
– Откуда знаешь? – расстроился Хвастун.
– Упакованных провели в штабной вагон, – отрапортовал Клим.
– Значит, слушай меня внимательно, – принял решение Хвастун. – Рушник передам я сам. Попытаюсь с ними пообщаться и завязать знакомство. Прощупаю, что из себя представляют, расспрошу, куда едут, кто встречает…
– Может, с ними и увяжемся? – осторожно предложил Клим.
– Как это? – не понял Хвастун.
– Они выходят в Тайшете.
– Мы тоже, – напомнил Хвастун.
– Едут, журналистка сказала, до Ульев… Я карту смотрел, глушь конкретная. Реки, горы и леса…
– И что? – не понимая, к чему клонит подельник, часто заморгал Хвастун.
– Давай геологами прикинемся и поедем вместе?
– Геологами, говоришь? – Идея Клима неожиданно понравилась Хвастуну. – А что, надо подумать над твоим предложением…
* * *
– Что-то долго никто не идет, – с тревогой глядя на проносящиеся вдоль дороги деревья, вздохнул Никита Лукич.
– Понимает человек, что мы еще не обустроились. – Агата поставила на столик банку с медом, которую уложила в дорогу жена Панкрата Наталья Ивановна.
– Смотри, тятя, сколько коров! – протянул с верхней полки Василий.
– Да ладно тебе, – раздался голос Андрейки, который устроился на полке напротив. – Тощие какие.
– Сам ты тощий! – озлобился Василий. – Справные…
– Почему ругаешься? – нахмурился Никита Лукич. – Негоже так с братом разговаривать.
– Да не только с братом, вообще ни с кем, – пряча под полку сумку, сказала Агата. – Грех это.
Поле кончилось, потянулся лес.
– У нас коровы завсегда лучше! – не унимался Андрей.
– Хватит спорить! – строго сказала Агата и села. – Умаялась я…
– Ляг, полежи, – хмыкнул Никита.
– Как же. – Она поправила платок, который никогда не снимала.
В двери постучали.
Никита Лукич переглянулся с Агатой и встал.
– Здравствуйте! – поприветствовал Никиту невысокий, со слегка выпирающим животиком мужчина лет пятидесяти. – Берестов Никита Лукич, если не ошибаюсь?
– Не ошибаешься, мил человек, – обрадовался Никита, пропуская гостя в купе. – Берестовы мы как есть… А вы кто же будете?
– Зовут меня Сергей Аркадьевич, – представился мужчина, садясь на край нижней полки. – Вам звонили насчет меня…
– А как же! – кивнул Никита и опустился напротив. – Панкрат Миленович при мне говорил.
– Кто такой Панкрат? – недоверчиво прищурился мужчина.
– Родня наша, – объяснил Никита. – Жили мы у него до поезда.
– Вот, – Сергей Аркадьевич протянул сверток, – передать вам просила еще в Москве девушка…
– Вот оно, – непроизвольно вырвалось у Никиты, когда он развернул рушник. – А не сказала, где взяла?
– Сказала, – кивнул Хвастун. – Недалеко от аэропорта, среди разбросанных вещей.
– А почему они разбросаны и кто их разбросал? – не понял Никита.
– Насколько она мне успела объяснить, это, – Самохвалов показал взглядом на лежащий на коленях Никиты Лукича рушник, – было в чемодане, который у вас похитили. Так?
– Именно так и было, – подтвердил Никита Лукич.
– Дело в том, что воры выбрасывают ненужные вещи, а тем более чемоданы. Ведь это не только хлам, а еще ко всему улики…
– Что такое улики? – нахмурился Никита.
– Это вещи, которые подтверждают факт преступления, – со знанием дела пояснил Самохвалов.
– А дальше что? – Никита посмотрел Хвастуну в глаза.
– Девушка эта выгуливала собаку и нашла. А как раз перед этим смотрела телевизор…
– Спасибо вам большое. – Никита снова развернул рушник, осмотрел его, словно проверяя, в целости рисунок или нет, и стал осторожно сворачивать.
– Девушка еще сказала, что вы обещали за эту вещь деньги, – для убедительности картины и чтобы подольше задержаться в купе, заикнулся Хвастун.
– Да, – спохватился Никита и потянулся к висевшему на стенке пиджаку.
– Нет, что вы, ничего не надо! – предостерегающе выставил перед собой ладони Самохвалов. – Она просила передать, что просто рада помочь…
– Есть же люди и среди…
Никита едва не сказал мирских, но одумался и просто закончил:
– …среди совсем незнакомых нам.
– Тем Россия и славится, – повеселел Самохвалов. – Можно узнать, если не секрет, чем эта вещица вам так дорога?
