Он, старпом, не прочь был бы и познакомиться с этой дамочкой, так сказать, покороче, но с ней постоянно ходил мрачного вида татарин, лысый, как бильярдный шар, который запросто мог бы свернуть голову своими лапищами. А голова была нужна старшему помощнику самому. С такими деньгами и с головой можно было делать большие дела, и уж никак не плавать помощником капитана на старой посудине, три десятка лет перевозившей всякое отребье на Сахалинскую каторгу...
И тут появился этот хлыщ. В сюртуке аглицкого покрою, панталонах со штрипками и кожаных штиблетах с дырочками. Представился он личным секретарем и поверенным господина Гури, владельца Бомбейского Коммерческого банка, самого крупного банка на всем Западном побережье Индии.
– У моего господина к вам предложение, – сказал он капитану. – Очень выгодное для вас.
– Нам нужны не предложения, а уголь, – отрезал капитан.
– А предложение господина Гури именно по поводу угля, – улыбнулся секретарь.
– Хорошо, слушаю, – сказал капитан.
– У вас на пароходе едет один господин. Если вы предоставите его в распоряжение господина Гури сроком на два дня, то господин Гури продаст вам уголь по самой низкой цене.
– По самой низкой – это сколько?
Секретарь-поверенный назвал цену, и у капитана вскинулись брови. Цена была мало сказать низкая – бросовая!
– А что за человек нужен твоему господину? – поинтересовался капитан, естественно, ожидая подвоха.
– Некто господин Родионов.
– Кто это? – обратился капитан к помощнику.
Тот пожал плечами и ушел. Вернулся он с жандармским приставом, который сопровождал каторжан на Сахалин.
– Родионов – это один из осужденных на каторгу, господин капитан, – ответил помощник.
Капитан хмыкнул и решительно произнес:
– То, что вы просите – невозможно. Это осужденный на каторгу человек, и его никто не отпустит с корабля. Пусть ваш господин Гури без этого условия продаст нам уголь.
– «Без этого условия» мой господин уголь вам не продаст, – твердо ответил секретарь-поверенный. – Только в обмен на человека. Ведь он просит его не навсегда, а лишь на два дня. Притом он обязуется вернуть его вам в целости и сохранности. А слово моего господина, поверьте, – это закон.
Капитан переглянулся с приставом, и тот, нахмурив брови, отрицательно мотнул головой.
– Нет, этого мы сделать не можем, – вздохнув, сказал капитан.
– Мой господин согласен принять в свой дом охрану, которая бы стерегла этого человека. Кроме того, он может выделить от себя сколько вам угодно людей охранять этого господина Родионова, чтобы он не сбежал, если вы того опасаетесь. Два дня, всего два дня, господа, – настаивал секретарь, – и вы сможете продолжить свой путь дальше с полной загрузкой угля.
Капитан снова посмотрел на пристава. Тот не так решительно, как в прошлый раз, но все же отрицательно покачал головой.
– Нет, господин секретарь. Этого мы сделать не можем, – повторил свое решение капитан.
– Тогда вы не получите угля и застрянете здесь, очень надолго, – жестко произнес секретарь-поверенный. – Пока к вам из России не придет баржа с углем. А это обойдется вам значительно дороже.
– Мы купим уголь у других продавцов, – возразил ему капитан.
– Нет, не купите, – сказал секретарь.
– Это почему же?
– Вам его никто не продаст. Мой господин поговорил со всеми торговыми людьми и посредниками, и те согласились не продавать вам уголь ни за какую цену. И вы можете проторчать в нашем порту… как это… а: до морковкиного заговенья.
– Чушь. У нас было трое купцов, которые были готовы продать нам уголь, – усмехнулся капитан в усы. – Просто они запросили слишком большую цену.
– Нет, они бы тоже не продали вам уголь, – усмехнулся в свою очередь секретарь. – С их стороны это была просто игра... А потом, им интересно было посмотреть на капитана, который отправился в океан, не захватив с собой должного количества угля.
– Ну, знаете, – вспыхнул капитан.
«Вот, учись, как нужно обкладывать людей, когда хочешь совершить нужную для себя сделку», – сказал сам себе старпом, присутствующий при разговоре. Он понял, что приход секретаря большого человека есть часть игры, которую красивая женщина по имени Елизавета начала еще в Одессе. И он, старший помощник капитана, лишь винтик в этой игре, шестерка, которого купили за двадцать тысяч рублей серебром. Цена, правда, хорошая, но, верно, он большего и не стоит. А вот этот каторжник Родионов, из-за которого, похоже, и загорелся весь сыр-бор, получается, стоит во много крат дороже...
– Знаю, знаю, – виновато улыбнулся секретарь. – Мой господин поступает с вами не очень красиво. Но ему очень нужен этот ваш Родионов.
– С какой стати он ему понадобился? – задал вопрос капитан.
– Этого я вам не могу сказать, – ответил секретарь-поверенный, разведя руками. – Потому что не знаю. Мой господин поставил для меня задачу, и я ее просто выполняю.
Видя задумчивость той стороны, секретарь решил выложить последний козырь.
– Господа, – сказал он. – Помимо того, что господин Гури гарантирует возвращение вашего человека на борт парохода ровно через два дня, он еще согласен, в случае положительного вашего решения, передать вам уголь в количествах, какое вы определите сами, совершенно бесплатно. Так сказать, услуга за услугу.
Капитан снова взглянул на пристава. Тот неопределенно пожал плечами. Как обычно, решение придется принимать ему одному. В конечном итоге на своем корабле он главный, ему и отвечать.
– Хорошо, – не сразу ответил капитан. – Я принимаю ваше предложение. Два дня. Приведите этого, как его там...
– Родионова, – подсказал капитану помощник.
– Родионова, – повторил за помощником капитан, остановив на нем на какое-то время взгляд.
Двое жандармов привели щурящегося на солнечном свету Савелия Родионова. От него пахло затхлостью и кислятиной. Оно и понятно, пребывание безвылазно не одну неделю в железной клетке, пропахшей нечистотами, не сахар – не только с моральной точки зрения, но и с гигиенической.
– Помыть голубчика, одеть в цивильный костюм и расковать, – распорядился капитан.
– Я бы не стал снимать с каторжника кандалы, – подал голос жандармский пристав. – Но, натолкнувшись на взгляд капитана, добавил: – Ну, или хотя бы наручники...
– Хорошо, пусть будет так, – согласился с ним капитан. И поправился: – Кандалы снять и надеть наручники. Распорядитесь, – он посмотрел на секретаря, – привезти нам уголь. Мы начинаем грузиться.
