Как они жили, ведомо одному Богу, однако не пропали, кажется, не голодали, и сын, родившийся у них, носил титул маркиза. Так и пошло с тех пор, что отпрыски носили славный титул и не без основания считали себя пусть дальними, но родственниками многих королевских фамилий. Отец хозяина судна, последний из маркизов, закончил свои дни на Вологодской каторге за содержание игорного дома, где он со своей кумпанией раздевал до исподнего азартных простаков. Один из проигравшихся вместо того, чтобы пустить себе пулю в лоб, от горького отчаяния заявил в полицию. Дело было очень громким, им занимался сам московский обер-полицеймейстер, потому как среди проигравшихся до нитки были представители знатных родов: Долгоруковы, Голицыны, Гагарины и Мещерские. Некоторые из них профукали свои родовые имения, а князь Гагарин, по слухам, проиграл даже свою жену. Мириться с этим московский обер-полицеймейстер с указки генерал-губернатора более не собирался; дело об игорном доме маркиза де Сорсо попало на стол государя императора, посему все подельники маркиза получили по полной вплоть до лишения титула, всех наград, чинов и состояния, а сам де Сорсо отправился в Вологду на восемь лет каторжных работ с запрещением в дальнейшем не только селиться в столичных и губернских городах, но и проезжать их транзитом. Единственно помилованным оказался сынок маркиза Артур де Сорсо, который ко времени суда над отцом и его приспешниками еще не достиг совершеннолетия. Он был направлен в пансион, где и воспитывался до достижения совершеннолетия, потом, по слухам, уехал на свою историческую родину, и следы его затерялись.
Мало кто знал, что индийский принц Гвалиора, сын великого махараджи, которого с почетом принимали в Берлине и Лондоне четыре года назад, и сицилийский посланник князь Баниони, посещающий салон княгини Гагариной в одно время с главным сыскарем Москвы Аристовым и «держателем картинной галереи» Савелием Николаевичем Родионовым, и есть тот самый Артур де Сорсо, маркиз по происхождению и международный авантюрист по призванию. И уж совсем немногие ведали, что Артур де Сорсо и Савелий Родионов давние приятели по Берлинскому университету, где один выдавал себя за индийского принца, а другой за русского золотопромышленника-миллионщика, и оба занимались противузаконными деяниями: Савелий грабил банки, а Артур создавал международные акционерные общества, которые мгновенно лопались после того, как акционеры вносили свои денежки в выгодное и беспроигрышное, как им казалось, предприятие.
Однажды Савелий крепко выручил Артура (сильно рискуя при этом), предоставив ему свое жилье: берлинские ищейки уже дышали тому в затылок, подозревая в международных аферах. Несмотря на просвещенность, законы оставались весьма суровыми, и маркиза после обстоятельного допроса в полицейском участке ожидала виселица. Теперь настал черед маркиза Артура де Сорсо выручать Савелия.
* * *
На востоке уже вовсю занялась заря: яркие отблески лучей солнца, показавшего свой красный бок из-за линии горизонта, слепили взгляд, отражаясь от поверхности океана. Впередсмотрящий, щурясь под легким бризом, посмотрел в трубу: у самой кромки горизонта прямо по курсу шел пароход, по всей видимости, русский. Доложив капитану, впередсмотрящий вернулся на место.
Артур посмотрел в подзорную трубу в сторону, куда указал рулевой: «Нижний Новгород», пыхая из высокой трубы дымом, шлепал огромными колесами по воде, держа путь на Коломбо. Что это был именно «Нижний Новгород», о том определенно гласило название на корме парохода. А по-русски маркиз читал и разговаривал не хуже, к примеру, их сиятельства графа Григория Васильевича Аристова. Впрочем, как по-испански, итальянски, немецки, английски. Ну а по-французски читать, писать и разговаривать ему сам бог велел.
– Когда нагоним? – спросил рулевого маркиз.
– Часика через два, – ответил рулевой. – Ежели пожелаете, то можно и поранее.
– Пожелаю, – ответил Артур, уже без подзорной трубы глядя на точку в океане под названием «Нижний Новгород».
И добавил, скорее для себя, нежели для рулевого:
– Человеку, что плывет на том пароходе в железной клетке, наверняка каждый час кажется сутками, если не более. Эй, – повернулся он к вахтенным. – Вытравить шкоты, курс юго-восток!
Судно слегка накренилось, выполняя поворот, затем выпрямилось и пошло на юго-восток правым галсом, заметно увеличив скорость.
Маркиз кивнул и спустился с мостика в свою каюту. Выкурив сигару, он легонько стукнул в перегородку. Раздался ответный стук. Это значило, что дама, едущая в соседней каюте, проснулась.
Маркиз поднялся, вышел из своей каюты и постучал в соседнюю дверь.
– Войдите, – послышался голос Лизаветы.
Де Сорсо приоткрыл дверь и, галантно склонив голову, произнес:
– Сударыня, надо полагать, мы нагоним «Нижний Новгород» менее чем через два часа. Не желаете ли позавтракать?
– Нет, благодарю вас. – Лиза доброжелательно посмотрела в глаза маркиза. – Единственно, чего я желаю, Артур, так это быстрее увидеться с ним.
– Понимаю вас, – де Сорсо опять склонил голову в легком поклоне, – и завидую Савелию просто черной завистью.
Лизавета улыбнулась:
– Не надо черной.
– Хорошо, пусть будет белой, – улыбнулся де Сорсо и повернулся, чтобы уйти.
– Маркиз, – позвала его Лиза.
– Да? – быстро обернулся тот.
– Спасибо вам.
– Пока еще на за что, – ответил де Сорсо. – Да и потом, когда все кончится и ваш муж будет рядом с вами, благодарить меня тоже будет не за что. Я ведь должник Савелия Николаевича. А за возврат долгов не благодарят...
* * *
«Нижний Новгород» только вошел в центральную котловину Индийского океана между Мальдивами и Сингапуром, держа курс строго на восток, как прямо перед ним по левому борту вырос бриг с вызывающим названием «Вельзевул». Флага на нем не было. Он шел под всеми парусами, пересекая путь пароходу, и капитан «Нижнего Новгорода» был вынужден замедлить ход, а потом и вовсе остановить бельгийскую паровую машину.
– В чем дело? – заорал он в рупор, но на «Вельзевуле» молчали.
Наконец «Вельзевул» встал ярдах в двадцати от «Нижнего Новгорода». Капитан и матросы парохода видели, как на носу брига расчехлили пушку и повернули ее в их сторону. На мостике человек, подпоясанный пулеметной лентой и с лицом, лишенным сомнений, разворачивал ручной пулемет в сторону парохода.
– Вы мне объясните, наконец, что происходит? – спросил капитана жандармский пристав, хватаясь за револьвер.
– Пираты, – коротко ответил капитан, не спуская взгляда с человека, заряжавшего пулемет.
– Пираты? В наше-то время? – изумился пристав. – Шутить изволите?
– Мне не до шуток. Кто же это тогда, по-вашему? – вопросом на вопрос ответил капитан и крикнул в сторону брига: – Эй, на «Вельзевуле»! Что вам надо? Мы – мирное судно. Товаров не везем, трюмы пусты...
