«Наяву все это или мне снится»? – несколько раз задавалась вопросом Вронская. Иногда казалось: такое не может быть явью. Но нет, все было на самом деле. А когда она, споткнувшись, ударилась о выступ стены и почувствовала боль, сомнений уже не оставалось: это была самая настоящая реальность. Она, Кити Вронская, светская львица, которую знала вся Москва и при появлении которой в самых шикарных гостиных белокаменной столицы услужливо отрывали от кресел задницы свитские генералы, министры и вице-губернаторы, шла теперь невесть куда с каким-то громилой Мишей Залетным по темному коридору мрачного зловонного здания, из которого ей одной уже никогда не выбраться.
– Ну вот, пришли, – глухо объявил Миша и исчез.
Буквально, словно испарился. Вот только что был рядом – и пропал. Екатерина осталась одна в темном мрачном подземелье с кирпичными стенами, по которым со зловещим шуршанием стекали струйки воды.
– Где вы? – со страхом спросила Кити, и тут рука, вытянувшаяся прямо из-за стены, схватив за рукав, втащила ее в черный проем. Она оказалась еще в одном коридоре, небольшом, оканчивающемся тяжелой низкой дверью. Возле двери стоял Залетный и скалился, матово отсвечивая здоровыми белыми зубами. И еще у него неистово блестели глаза. Все остальное скрывалось в темноте. Да, мрачному сказочнику Гофману было далеко до того, что чувствовала и испытывала сейчас Кити.
Миша отомкнул дверной замок и распахнул перед Вронской дверь:
– Прошу в мои апартаменты, мадмуазель, – глухо произнес он.
Вронская выдохнула и решительно прошла в дверной проем. Следом за ней вошел Залетный. Дверь захлопнулась, и Вронская с ужасом услышала, как с металлическим скрежетом закрылась дверная задвижка.
А потом зажегся свет. Нет, не сам, как поначалу показалось Кити. Впрочем, не было бы ничего удивительного, если бы свет вспыхнул и сам, – до того все казалось Вронской нереальным и мистическим. Но никакой мистики не было: это Миша запалил несколько керосиновых фонарей, и стало довольно светло.
Вронская огляделась, понемногу приходя в себя. «Апартаменты» Залетного, в общем, походили на обыкновенную квартиру: две комнатки – спальня и зала с довольно сносными мебелями, – кухонька с железной печью и, кажется, клозет за тонкой фанерной дверью. Только теперь, когда странное и страшное путешествие по подземным коридорам закончилось, Кити поняла, что хочет п'исать. Сильно и неудержимо. Она с надеждой посмотрела в сторону клозета и, переступив с ноги на ногу, спросила:
– А там что?
– Сортир, – просто объяснил Залетный и криво усмехнулся: – Желаете посетить?
Кити кивнула, подошла к фанерной двери и оглянулась. Нет, Миша Залетный не подсматривал за ней. Он прошел на кухню и стал что-то вынимать из шкафа. Вронская осторожно, двумя пальчиками взялась за дверь, и она со скрипом отворилась.
Кити снова оглянулась на Мишу. Но тот не обращал на гостью никакого внимания. Да и что, собственно, происходило? Ну, захотел человек по-маленькому. Нормальное дело, случающееся не единожды на дню. Физиологическая потребность, знаете ли.
Клозет представлял собой обыкновенный нужник, каковые стоят на задах мещанских усадеб и огородов. То есть дырка в полу, над которой надлежит присесть и сделать нужное дело; с правой стороны неровные газетные клочки, нанизанные на вбитый в стену гвоздь. Вронская, стараясь ничего не касаться, задрала подол платья и нижней юбки, спустила панталоны и, захватив все это одной рукой, присела.
Но зато когда все кончилось, вернулась решимость. Она осуществит задуманное! Непременно и несмотря ни на что... До чего же беспомощен человек, когда он крепко желает по нужде! Ведь ни о чем больше не думается, и в таком положении из него можно вить веревки, будь он женщина или мужчина, столбовой дворянин или самый захудалый мещанинишко. И как у человека расправляются крылья, когда он, наконец, справил долго мучившую его нужду!
– Где мне можно помыть руки? – бодро произнесла Кити, выйдя из клозета.
– Рукомойник на кухне, – отозвался на ее вопрос Миша.
Вронская прошла на кухню и вымыла руки. Залетный подал ей полотенце, и она, поблагодарив его, вытерла руки насухо.
За это время Миша успел накрыть стол в зале. Закуска была нехитрой, но вполне приемлемой: огурцы с помидорами, зелень, несколько кусков вареного мяса, соль, хлеб. Кроме бутылки померанцевой водки красовалась на столе и бутылка мадеры. Для нее. Кити поняла, что проголодалась, и когда Залетный предложил выпить и закусить, охотно согласилась. Они выпили по первой: Залетный – водки, а Вронская – мадеры. Вино оказалось вполне приемлемым.
Кити с удовольствием съела кусочек мяса и захрустела свежим огурцом, когда Миша закурил папиросу и, пустив к потолку облачко дыма, произнес:
– Говори теперь, зачем я тебе понадобился.
Вронская, быстро дожевав, кивнула:
– У меня к вам деловое предложение...
Залетный молчал. И слушал. Когда Кити, ничуть не смущаясь, изложила ему свою просьбу, брови Залетного выползли на середину лба, а взгляд недобро потемнел:
– Ты что, мамзель, мокруху мне предлагаешь? Да ты понимаешь, что значит...
– Но...
Миша не дал ей раскрыть рта:
– ...замочить управляющего казенным банком?! Это в лучшем раскладе туз на спину!
– Что значит «туз на спину»? – спросила Кити.
– Бессрочная каторга, вот что это значит! – жег Вронскую взглядом Миша.
– Но он уже не управляющий банком, – оправдывающимся тоном сказала Кити, как будто управляющих банками «мочить» нельзя, а других, не управляющих – так это за милую душу. – После ареста и предъявления обвинения он был уволен со службы и теперь сидит в арестантском доме. А, кроме того, я же вам предлагаю хорошие деньги... Пятьсот рублей серебром, согласитесь, очень приличные деньги!
– Где он сидит? – после недолгого молчания спросил Миша.
– В арестантском доме, – ответила Кити.
– Я спрашиваю, где именно он сидит, – повторил свой вопрос Миша Залетный.
– А-а, понимаю, вам нужен адрес? – догадалась Вронская. – На Пречистенке.
– Когда суд?
– Я не знаю... Скоро.
– Зачем ты хочешь его убить? – Миша в упор посмотрел на Кити, и Екатерине Васильевне показалось, что он видит ее насквозь. Как будто она сидела перед ним без одежды. Нет, его взгляд не раздевал. Его взгляд – видел. Видел то, что сидящий перед ним собеседник намеревался держать накрепко сокрытым и открывать вовсе не желал. Поэтому Вронская решила, если уж и лгать, то поменьше, а если преувеличивать, то самую малость.
– Он подлец.
– Подлецам обычно дают в морду, – парировал ее ответ Залетный. – Могу устроить, ежели желаешь. – Тут он посмотрел на Кити совершенно по-иному, раздевая взглядом (Вронская даже поежилась от такого откровенного взора). – И для такой барышни, как ты, я сделаю это совершенно бесплатно и с превеликим удовольствием.
