Однако сего не произошло. Показав Бисмарку на свободный стул, на который канцлер тотчас опустился, Вильгельм занял собственное место — императорский трон с орлами, на котором прежде сиживал прусский король, его отец. Император был старомоден, любезен, смотрел на подданных ласково, никогда не повышал голоса и даже разнос делал с извиняющими интонациями, как если бы просил прощения. Но добродушная внешность Вильгельма во многом была обманчива; в действительности это был человек невероятного личного мужества, что он не раз доказал во время войн, выпавших на его долю, и большой твердости характера. Но с подданными он позволял себе быть по-домашнему строгим, как и положено чадолюбивому родителю со своими детьми.
Отто Бисмарк ловил себя на том, что порой таковое поведение кайзера его раздражало, однако ничего не оставалось делать, кроме как играть роль малопослушного отпрыска.
— Что же это вы, князь? — по-отечески спросил Вильгельм.
Бисмарк сделал непонимающее лицо, хотя о причине вызова его известили заблаговременно.
— А что такое, Ваше величество?
— Из Имперского банка мне сообщают о том, что число фальшивых денег за последний год значительно увеличилось. Сначала были монеты, а теперь — извольте: банкноты и казначейские банковские билеты… Это уж никуда не годится! Что же будет дальше, дорогой мой? Причем мне сказали, что казначейские билеты практически ничем не отличаются от настоящих.
Бисмарк сдержанно кашлянул:
— Отличия имеются, Ваше величество. Но они настолько несущественны, что без специального изучения их не выявить. А дилетанту и вовсе не отличить.
— Что говорят эксперты?
— Они утверждают, что, скорее всего, изготовлением казначейских билетов и банкнот занимается шайка, что прежде подделывала монеты. Чувствуется общий почерк. Фальшивомонетчики ни в чем не проявляют небрежности, для них важна любая мелочь. Фальшивые казначейские билеты имеют такое же невероятно высокое качество, что и монеты. И я присоединяюсь к их мнению.
— Вот как? — Кайзер упер в канцлера тяжеловатый взгляд. — Интересное замечание. Какое количество фальшивых банкнот гуляет сейчас по Рейху?
Бисмарк предвидел подобный вопрос, даже подготовил должный ответ соответствующей тональности: дескать, я, канцлер, обязан держать в своих руках нити государства; поимка же фальшивомонетчика хоть и важное дело, но далеко не приоритетное — в настоящее время куда важнее сцементировать экономику государства в единое целое, немало всего нужно решить и в сфере внешней политики… Но вопрос кайзера прозвучал таким образом, как если бы это была первоочередная задача империи, а стало быть, отвечать на него следовало соответствующим образом.
— Банкноты и фальшивые кредитные билеты присутствуют практически в каждом магазине, в каждой лавке. Выявить их — чрезвычайно сложная задача…
— И все-таки мне хотелось бы услышать цифру, — в словах Вильгельма послышалось едва различимое раздражение.
— По подсчетам экспертов, эта сумма составляет до трех миллионов марок. Может быть, даже пять…
В какой-то момент Бисмарку показалось, что кайзер крякнет, как это делал когда-то дед самого канцлера во время большой досады, но тот лишь плотно сжал губы и недовольно покачал головой.
— Да-а, — протянул он невесело.
В этом восклицании было все: переживание, досада, скрытый гнев, раздражение.
Бисмарк опустил взгляд: смотреть в глаза императору было неловко, словно бы канцлер самолично занимался изготовлением высококачественных фальшивок.
— Умножьте эту цифру в десять раз, и вы получите сумму, на которую фальшивомонетчики нанесли вред нашей экономики. С ними нужно разобраться, и как можно быстрее. А ведь в свое время вы утверждали, что объединение Германии отобьет охоту у фальшивомонетчиков производить поддельные деньги.
— Я и сейчас могу это сказать, Ваше величество.
«Железный канцлер» поднял тяжелый подбородок, не опасаясь императорского гнева, — все его решения были направлены на укрепление Германии. Вряд ли Вильгельм сидел бы на троне, не окажись рядом такого могучего союзника, как Бисмарк!
— У вас очень много врагов, Отто, — с сожалением произнес кайзер, назвав Бисмарка по имени, что делал чрезвычайно редко.
— Я это знаю. Многим мои реформы не нравятся. Но время лишь доказало, что я оказался прав. По сравнению с прошлыми десятилетиями Германия стала значительно сильнее!
— Я, как никто, ценю все ваши усилия по объединению и укреплению Германии. Именно поэтому в этом кабинете находитесь вы, а не кто-либо другой… Сколько раз вы подавали в отставку?
— Три, Ваше величество.
— Три раза… — задумчиво протянул кайзер. — Всякий раз это случалось после того, когда собрание рейхстага не соглашалось с вашими доводами, я так понимаю?
— У меня не было другого выхода убедить депутатов рейхстага в своей правоте.
— Вы многим рисковали.
— Я это знаю. Но мой род очень древний. Мои предки-рыцари служили прусским королям, а на их щитах были написаны слова Марка Аврелия: «Делай, что должно, и будь, что будет ». Так что я не мог поступить иначе.
Вильгельм понимающе кивнул:
— Вашу отставку я не принимал, и, как показало время, вы были правы. То, чего вы так яростно добивались, пошло на пользу Германии.
— Если моя отставка пойдет на пользу Германии, то я готов сделать это немедленно, — гордо произнес Бисмарк.
Губы императора тронула легкая усмешка. Сходство с дедом мгновенно пропало. Перед ним сидел человек, наделенный абсолютной государственной властью, нисколько не сомневающийся в том, что от его решения зависит судьба миллионов людей.
— Постарайтесь поймать фальшивомонетчиков в самое ближайшее время, князь. А то я действительно могу принять вашу отставку.
— Сделаю все от меня зависящее, Ваше величество, — отвечал Бисмарк, мысленно подбирая слова неудовольствия, какие он выскажет при встрече начальнику полиции Вольфу.
— Ступайте. У меня много дел.
Поднявшись, «железный канцлер» церемонно поклонился и ровной походкой вышел из кабинета.
Глава 18
Досадный промах
К окошку подошел молодой человек и, вытащив пачку новеньких банкнот, попросил:
— Дайте мне ценные бумаги Имперского банка на три тысячи марок… и Акционерного общества железных дорог на две тысячи. — Подкупающе широко улыбнувшись, добавил: — В последнее время они стремительно развиваются. Думаю, что за железными дорогами большое будущее.
— Вне всякого сомнения, — поспешно подтвердил служащий двенадцатого почтового отделения Пауль Бреме, забирая банкноты. — В последнее время их особенно усиленно скупают.
— Потом еще на три тысячи… — на какую-то секунду молодой человек умолк, разглядывая прилавок, — акции Морского акционерного общества.
