— Ну что же с вами поделаешь! Умеете вы уговаривать. Пойдемте, только чтоб недолго…
Открыв дверь, санитар впустил Варнаховского в полутемное помещение, потом прошел сам. При взгляде на трупы, разложенные на столах, у него невольно зародились мысли о вурдалаках и прочей нечисти.
— С этой стороны у нас те, кто удосужился помереть своей смертью, — хорошо поставленным голосом экскурсовода заговорил санитар. — А здесь — те, кому помогли. Кого в драке зашибли, кого карета переехала, а кто и руки на себя наложил…
Леонид шагал за санитаром, всматриваясь в застывшие лица покойников, молодых и старых. Наконец его внимание привлек мужчина с коротко стриженой бородкой, одетый в дорогой зеленый сюртук со следами крови. Внутри невольно сжалось, как если бы он всмотрелся в собственное неподвижное отражение.
— Вот он, — остановился Варнаховский, показав на чернобородого мужчину.
Санитар повернулся и, посмотрев на покойника, вынес вердикт:
— Э-э-э-э… Похож. А ведь он у нас, того… неопознанным лежал.
— Извините меня, но я бы хотел попрощаться с кузеном наедине.
— Оно, конечно, так, — с некоторым сомнением протянул санитар, — а только у нас порядок строгий, не полагается.
Вытащив еще флорин, Леонид сунул его в ладонь санитару.
— Кхм… — уложил тот деньги в верхний карман халата. — Я, конечно, понимаю… Это такое дело… Вы тут прощайтесь, а я за дверью постою.
Дождавшись, пока санитар уйдет, Варнаховский вытащил свой паспорт и сунул его во внутренний карман сюртука покойника. Теперь у того появилось имя: «отставной поручик лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка Леонид Назарович Варнаховский ». Покойник хранил невозмутимость и, по всему видать, совершенно не возражал против смены фамилии. Оно и к лучшему!
Быстрым шагом Леонид миновал столы с мертвецами и вышел из покойницкой. С души малость отлегло. Теперь немедленно на вокзал!
— Простились? — полюбопытствовал санитар, увидев Варнаховского. На затертой дощечке лежали куски нарезанного хлеба и две ярко-красные помидорки: к трапезе он готовился основательно.
— Да, теперь он не будет на меня в обиде, — коротко отвечал Варнаховский и вышел из морга.
Глава 34
Славный был плут!
Открыв утреннюю газету, Всеволод Рачковский тотчас обратил внимание на броский заголовок:
«УБИЙСТВО ПРЕТЕНДЕНТАНА БОЛГАРСКИЙ ПРЕСТОЛ».
Князь углубился в чтение.
«Вчера на русском кладбище в Вене был похоронен поручик лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка Леонид Варнаховский. Шесть дней назад с глубокой раной в груди и без признаков жизни его подобрали близ собора Святого Стефана и доставили в морг госпиталя для бедняков при французской миссии. В последний путь на катафалке, взятом напрокат, его проводил монах с двумя соотечественниками. А русский цветочный магазин выделил небольшой венок, перевязанный трехцветным флагом.
Как нам удалось выяснить, Леонид Варнаховский — это тот самый знаменитый аферист, что обманул самый респектабельный игорный дом в Монте-Карло «Гранд Казино». Именно он умудрился «продать» русский императорский дворец заезжему бизнесмену Генриху Моргану. Он наладил производство фальшивых денег в Германии, что привело страну к значительному кризису. Скрываясь от преследования полиции, Варнаховский обосновался в Болгарии, где выдавал себя за великого князя Николая Романова, изъявив желание стать болгарским царем. Народное собрание Болгарии единодушно проголосовало за его кандидатуру, однако за день до его избрания он был изобличен и вынужден был бежать из страны.
Следует сообщить, что почти во всех европейских государствах Леонид Варнаховский был объявлен в розыск. Будем надеяться, что неисправимый дуэлянт, мошенник и авантюрист останется под могильной плитой навсегда…»
Рачковский сложил газету. На душе отчего-то сделалось скверно. Уж такого конца для поручика Варнаховского он не желал. Родись тот в другое время, из него получился бы крупный политический деятель. Ему просто не повезло.
— Макар! — громко позвал князь.
— Что желаете, ваше сиятельство?
— Вот что, дурень, принеси-ка мне чарку водки. И закуску какую-нибудь.
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — заторопился на кухню слуга.
Через несколько минут тот явился, держа в руках поднос, на котором стояла запотелая чарка водки и два ломтика хлеба, укрытых сырокопченой колбасой.
Осторожно взяв чарку, Рачковский произнес:
— На помин души раба божьего Леонида Назаровича Варнаховского.
Шумно выдохнув, он в один глоток выпил содержимое и, едва поморщившись, закусил хлебом с колбаской.
Скверное настроение малость отошло. Вспомнилось хорошее. «А славный был плут! — Хмурое лицо начальника заграничной российской агентуры осветилось улыбкой. — Мне тебя будет не хватать».
* * *
На противоположном конце планеты, в городе Нью-Йорке, подданный Франции граф де Дюнуа перечитывал европейские газеты, доставленные час назад. Скверно, что с европейскими новостями приходится знакомиться со значительным опозданием. Оно и понятно — все-таки им приходится преодолевать Атлантический океан. Статья во французской газете «Фигаро» его заинтересовала особенно. Называлась она «Убийство российского мошенника». Прочитав ее с интересом, французский граф победно улыбнулся: жаль, что отсутствует фотография покойника, был бы дополнительный повод для шуток.
— Элиз, — позвал он молодую красивую женщину. — Ты не хочешь взглянуть? — протянул он ей газету.
— А что это такое?
— Здесь пишут о том, что с месяц назад был убит Леонид Варнаховский, известный в Европе как международный аферист и мошенник.
— Вот как…
Женщина углубилась в чтение. Прочитав статью, она обняла за плечи супруга.
— Теперь я не сомневаюсь, что мы будем жить долго.
— Я очень на это рассчитываю. А еще хотелось бы прожить счастливо…
Эпилог
В сентябре 1894 года во время охоты в Беловежье Александр Третий почувствовал себя скверно. Берлинский профессор Эрнст Лейден, срочно приехавший по вызову в Россию, нашел у государя острое воспаление почек. А еще через месяц царь скончался в своем дворце в Ливадии, в возрасте сорока девяти лет.
В июне 1888 года трон объединенной Германии занял молодой честолюбивый Вильгельм Второй. Не пожелав находиться в тени влиятельного канцлера, он вынудил стареющего Бисмарка подать в отставку. В качестве компенсации «железный канцлер» получил почетный титул герцога и звание генерал-полковника кавалерии. Еще через несколько лет экс-канцлер принял участие в коронации всероссийского императора Николая Второго. Умер Бисмарк в почтенном возрасте. После тяжелой болезни, придя ненадолго в сознание, «железный канцлер» произнес:
