Кстати, пора уже покончить с «долгами» Саблина,
надо и за свои собственные издательские долги браться: сроки договора
поджимают, а на страницах нового романчика писательницы Дмитриевой еще и конь
не валялся. Даже сюжет не выстроился толком в голове. Это сильно тормозит
работу. А еще, разумеется, сильно мешает сейчас Алене то, что она непрестанно
возвращается мыслями к жуткой истории, приключившейся на ее глазах в
«Барбарисе».
Знающие люди говорят: ищи, кому преступление
выгодно. Ищи причину, по которой оно совершено. Ну и зачем, за чем полез преступник
в «Барбарис»? Предположим, украсть что-нибудь из стройматериалов, больше там
совершенно нечего взять. Но почему ему непременно потребовалось убить Игоря?
Алена вспомнила ствол, направленный в его голову, и едва подавила внутреннюю
дрожь. Намерения более чем недвусмысленные... Ладно бы хоть парень в черной
куртке боялся, что Игорь его опознает, но нет, незнакомы они оказались, Игорь
даже описать его толком не мог!
Тогда следует допустить одно из трех.
Первое – парень пришел в «Барбарис» с
конкретным намерением убить именно Игоря. За что? Это уже вопрос второй и даже
третий. Версия насчет ревнивого мужа какой-нибудь особы, соблазненной или
соблазнившейся этим красавчиком, вполне подходит в качестве предварительного
ответа.
Второе – грабитель явился в «Барбарис»
хватануть то, что плохо лежит, наткнулся на сторожа и испугался: может быть,
Игорь этого человека и впрямь не знал, жизнь их раньше не сводила, но вполне
могла свести, и вот, чтобы себя обезопасить, грабитель намеревался его
пристрелить.
Третье. Грабитель явился украсть в «Барбарисе»
нечто, для поисков чего ему требовалось очень много времени. Он оглушил Игоря
ударом по голове, а потом тот, видимо, начал приходить в себя, ну и парень в
черной куртке решил вывести его из строя надолго... навсегда.
Ну, фыркнула Алена, додумалась ты до этого, ну
и что? Определенно неясно, кем была та женщина с пистолетом – сообщницей убийцы
или наоборот, в кого она стреляла, в него или в Алену, да просто промазала по
неопытности.
Да нет, что за чушь! Парень не испугался бы
тех выстрелов до такой степени, если бы знал, что в «Барбарисе» у него есть
сообщница. А он ведь бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла... Выходило,
что дама была там по собственной воле, по своей инициативе – и со своими
собственными, тайными для грабителя намерениями.
Ну, теряться в догадках насчет этой особы
Алена может сколько угодно – все равно ничего не угадает. И о внешности ее по
размеру следа может строить самые нелепые предположения. Если отпечаток ножки
маленький и узенький – не факт, что дама эта субтильна и невелика ростом. Вот,
к примеру, противная девчонка Райка ростом метр с кепкой, вернее, с шиньоном,
однако лапа у нее размера тридцать восьмого, никак не меньше, и широконькая
такая – сразу видно, что Райка на земле твердо стоит и в себе очень уверена!
Так что антропометрические выводы по следу оставим в покое. Лучше снова
подумать о коротко стриженном парне в черной куртке, отделанной овчиной. Эх,
зря говорят, будто у страха глаза велики! Именно со страху Алена его так плохо
разглядела – хуже некуда! Светловолосый, среднего роста... Может быть, конечно,
она его узнает, если столкнется нос к носу, но, учитывая ее патологическую
невнимательность, – вряд ли.
Однако Алена совершенно забыла, что этого
грабителя и несостоявшегося (какое счастье, что все-таки несостоявшегося!)
убийцу видел еще один человек. Продавец из магазинчика «Горячая еда». Конечно,
он уже сообщил милиции все, что видел и знает, однако почему бы ему еще раз не
повторить эту историю для Алены Дмитриевой?
Она мигом собралась и побежала на остановку
маршруток, которые шли на Рождественскую улицу. Уже вскочив в «пазик»,
сообразила то, о чем следовало подумать раньше: она не знает ни имени, ни
фамилии, ни внешности этого продавца, и вообще очень может быть, что его сегодня
в магазинчике не окажется, ночные работники ведь трудятся обычно сутки через
трое, то есть если он работал в позапрошлую ночь, определенно отдыхает сегодня.
Но не возвращаться же назад!
И она продолжала путь.
Магазин «Горячая еда» оказался маленьким
неказистым павильончиком, узкий коридорчик которого был заставлен пустыми
ящиками из-под пивных бутылок. И вообще пивом – дешевым, кислым, пьяным – несло
в этом тесном помещении нестерпимо. Алена пиво и пьющих его презирала до
ненависти, однако сейчас решила на мерзкий запашок внимания не обращать и
классовую гордость спрятать в карман. Ради Игоря она и не такое способна
вытерпеть!
Алена протиснулась между баррикадами и
склонилась к очень низко и неудобно расположенному (особенно для таких
долговязых особей, как она) зарешеченному окошку. За решеткой оказалась еще
проложена полоса мутноватого пластика, под который можно было только купюру
просунуть, а товар взамен получить представлялось проблематичным.
Ну, замуровали себя ребята, натурально
замуровали. Видимо, крепко боятся лихих людей, татей ночных! И правильно
делают.
Смуглое узкоглазое лицо, приблизившееся с той
стороны, смотрело сквозь пластиковую перегородку не слишком-то приветливо:
– Вам чего, девушка?
Алена очень любила, когда к ней обращались
именно так, и к людям, назвавшим ее девушкой, немедленно проникалась самыми
дружескими чувствами, однако сейчас не просияла в обворожительной улыбке
потому, что именно в этот момент подумала: какая же она идиотка, что стоит тут,
согнувшись крючком! Нужно было подойти со служебного хода, постучаться,
представиться – я, мол, тутошняя знаменитость, писательница такая-то, хочу
взять у вас интервью, опишу вас в своем детективе... Глядишь, ей и поверили бы,
все-таки особа она вполне презентабельная, а некоторые уверяют даже, что очень
красивая. А так, согнутая, покрасневшая от натуги, старающаяся докричаться
через пластик... Несолидно!
– Скажите, это не вы позапрошлой ночью
работали? – спросила Алена, силясь поймать выражение узких глаз продавца.
Парень, похоже, татарин, а восточные люди известны своей замкнутостью и умением
хранить на лице маску непроницаемости...
Известны, это правда. Однако все-таки что-то
дрогнуло в этих прищуренных глазах... дрогнуло на миг единый, но его хватило
Алене, чтобы понять: это он тот самый продавец, который видел грабителя и
вызвал милицию. А во-вторых, он, кажется, видел не только грабителя, но и саму
Алену. Он ее узнал, совершенно точно, он ее тоже видел тем вечером около
«Барбариса»!
Ощущение этого узнавания было настолько
острым, что Алена почувствовала: даже если продавец сейчас будет все отрицать,
верить ему нельзя. Надо только усилий побольше приложить, чтобы расколоть
его, – и, может быть, удастся узнать побольше, чем известно даже милиции.
– Так вы или не вы? – повторила она,
потому что продавец молчал.
